Связанное существо посмотрело на девушку тоскливым, на удивление мудрым взглядом, еле заметно вздохнуло, отвело глаза.
— Ты таких когда-нибудь видела? — поинтересовался Добрыня.
— Нет, — уверенно ответила Рита.
— На вид, это не обезьяна. Одежда кое-какая, да и взгляд больно премудрый.
Рита могла бы с этим поспорить: взгляд собаки иной раз умнее, чем у многих профессоров, но возражать не стала, она не сомневалась в разумности этого создания.
— Его надо развязать, — предложила она.
— Опасно, — нахмурился Добрыня. — То, что он враг людоедов, не означает, что он наш друг. Мы не знаем этого мира, мало ли какие у них между собой заморочки.
— Он думает, что мы его хотим убить, — уверенно заявила Рита. — У него слишком уж своеобразный взгляд.
— Я заметил, — кивнул Добрыня. — Знаешь, сейчас я позову ребят, они его освободят. Если дёрнется, сразу завалим.
— Не надо, — предостерегла Рита. — Если он успеет кого-нибудь схватить, то может наделать бед. Кто знает, насколько он подвижен? Пусть ребята держат копья наготове, я сама его освобожу, у меня хорошая реакция, лучше, чем у твоих бойцов.
Добрыня кивнул, признавая правоту её слов. Джентльменство осталось на Земле — если женщина сражается лучше парней, то это следует использовать без раздумий и угрызений совести.
Рита перегнулась через борт лодки, завела лезвие меча под кожаные ремни, на совесть стягивающие тело пленника. Тот зажмурился, явно полагая, что наступают его последние мгновения. Добротно заточенный клинок перерезал несколько полосок; видя, что великан не шевелится, девушка легонько уколола его в пятку, отступила назад. Открыв глаза, он пошевелил руками, поднял их кверху, с удивлением посмотрел на Риту. Та сделала приглашающий жест, отступила от лодки.
Пленник неуклюже выбрался на берег, согнулся в три погибели, обхватив колени руками, протяжно заревел.
— Чего это он? — удивился Добрыня.
— Тело затекло, — догадалась Рита, — слишком долго лежал без движения.
Бойцы, обступив мохнатого великана полукругом, взирали на него со смесью страха и восхищения. Только сейчас все поняли, насколько он огромен. Помимо высокого роста, его плечи были невероятной ширины, а всё тело бугрилось развитыми мышцами. На вид в этом создании было больше двух центнеров веса, а если предположить, что оно по настоящему разумно, было над чем призадуматься. Если эти создания настроены по отношению к людям враждебно, то столкнуться с их отрядом очень не хочется. Такую тушу остановить трудновато; спутанная шерсть напоминала толстый войлок, такую защиту можно пробить только сильным, уверенным ударом, причём рану надо наносить очень серьёзную, в противном случае разъярённый великан одним махом ладони свернёт человеческую шею.
Впрочем, этот пленник нападать не спешил, да и вряд ли бы из этого что-нибудь вышло: в него сразу вонзят полдесятка копий, их острейшие наконечники без труда пронзят его природную защиту. Закончив с разминкой затёкшего тела, он выпрямился, посматривая с высоты своего огромного роста, бросил на людей гордый взгляд, сложил руки на груди, гулко произнёс:
— Буро карх ато ранто.
— Зашибись! — констатировал Добрыня. — Боюсь, мы друг друга не поймём.
Алик не удержался, громко предложил:
— Выдели мне бочонок вина из корабельных запасов, и я тебе переведу всё, что он скажет.
— Это как? — не понял Добрыня.
— Элементарно! Надо напиться до исчезновения языкового барьера.
— Тьфу ты, язва с ногами! Я-то думал, он серьёзно. Что же нам с этим Геркулесом делать? — призадумался здоровяк.
Девушка шагнула вперёд, указала на себя пальцем:
— Ри-та!
Великан даже не моргнул глазом.
— У него коэффициент интеллекта даже меньше чем у шимпанзе, — уверенно заявил Алик.
Девушка не обратила на него внимания, ещё два раза повторила попытку общения, но пленник не реагировал. Повернувшись к Добрыне, она заявила:
— С виду, он всё понимает, но почему-то не хочет отвечать.
— Ну и хрен с ним, — отмахнулся командир. — Собирайте оружие и уходим на этих лодках. Пусть здесь остаётся, не будем же мы его убивать?
Бойцы быстро собрали скудные трофеи, выбросили из лодок вонючие шкуры и тростниковую подстилку. На сборы не ушло и десяти минут, все быстро погрузились, собрались отчаливать. Пленник, всё это время стоявший неподвижной статуей, внезапно развернулся, подскочил к берегу, указал рукой на девушку, утробно произнёс:
— Ри-и-та!
Стукнув себя в грудь, он рявкнул:
— Удур! — опять указав на девушку, добавил. — Удур, Рита!
— Кинг-Конг снова жив, — изрёк Алик. — Рита, мне кажется, он делает тебе предложение. Из вас получится довольно неплохая пара.
Даже не моргнув глазом, девушка обернулась к Добрыне:
— Мне кажется, он просится в лодку.
— Ясное дело, — ухмыльнулся командир, — до паренька дошло, что одному тут будет скучновато, с такими ранами его быстро найдут хищники.
— Нет, — возразила Рита, — он просто понял, что мы не собираемся его убивать. Надо взять его с собой, кто знает, может, из этого выйдет что-нибудь хорошее.
— Будет весело, если он кого-нибудь сожрёт, — ухмыльнулся Добрыня, но возражать не стал, коротко приказал бойцам. — Выбираемся. Надо рассесться по-новому, чтобы этого малыша можно было увезти.
На остров они вернулись одновременно с компанией Олега. Вид привезённого пленника вызвал фурор, все обитатели лагеря, побросав свои дела, бросились на берег. Великан стоял на песке со своим обычным гордым видом, рядом с ним пристроился Алик и давал всем любопытствующим женщинам различные пояснения:
— Нет, кашу не ест. Кормить будем человечиной и тухлой рыбой… Зачем взяли? Он больно Рите понравился, она как увидала, что у него под юбкой, так прямо расцвела на глазах… Что? Я ещё и юбку его поднимать для вас должен!.. Нет уж, мало ли что вы потом захотите. Не сомневайтесь, там есть на что посмотреть, будьте с ним поласковее, и всё будет хорошо… У меня глаз не алмаз, точно не измерил…
К берегу привели Млиша. Тот посмотрел на великана, не выказал никакого страха, только поморщился и произнёс, указывая на него пальцем:
— Клот!
Скорее всего, это было видовое название подобных существ; судя по реакции старика, он с ними уже сталкивался. Так как он не проявил страха, или другой сильной реакции, все пришли к выводу, что подобные создания неопасны. Правда, все усилия заставить Млиша поговорить с Удуром почти ни к чему не привели. Складывалось впечатление, что он просто не желает с ним общаться; кроме пары коротких фраз, старик ничего ему не сказал.
