В данный момент, я пытался прочитать мысли человека, который ко мне спускался. Его удивление и недоумение. Он считал, что очень хорошо прячется. Он проявлял повышенную осторожность. Даже мясом запасся, как подсказало мне овечье блеяние за воротами. Тем не менее, его обнаружили, и пришли к нему открыто. Если открыто, значит, по делу, и, скорее всего, без злого умысла.
– У него оружие… Пистолет за поясом на спине, – предупредил меня мой квантовый киберкомпьютер.
– А у меня лопатка… – просто ответил я. Естественно, ответил мысленно, как уже привык с ним общаться. – Кроме того, нет в природе такого пистолета, который справится с моим бронежилетом. Правда, голова у меня не защищена…
– Нет такой пули, которая попала бы в шлем… – так же просто ответил он.
– То есть? – не понял я.
– Я направлю пулю мимо себя…
Скрип калитки оборвался резко. Не глядя, я догадался, что человек придержал ее рукой, и перед тем, как шагнуть за высокий порог, высунул голову, и посмотрел вправо и влево, нет ли здесь еще кого-то. Из бойницы ему не было бы видно человека, который к стене прижмется. И, только убедившись, что я один, он шагнул вперед. Наивная простота. Я вполне имел возможность оставить по человеку вне зоны его видимости, только мне это было ни к чему.
Жилец башни подошел ко мне сбоку, некоторое время постоял, ожидая, видимо, от меня каких-то слов, потом, слов не дождавшись, продвинулся в сторону, и сел на камень по другую сторону костра. Удачно сел. Возможно, намеренно, просчитав заранее возможность разогнуть ногу, и отшвырнуть в меня сложенные в костре поленья. Горящие головни и множество искр наверняка заставят любого не готового к такому повороту событий человека зажмуриться на несколько секунд, шарахнуться в сторону или просто назад, и это даст возможность моему оппоненту вытащить пистолет. Но на мне была экипировка «Ратник», которая огня не боится. А голову я сумею убрать. Тем более, что такого движения от него ожидаю. Значит, готов к нему.
Я не смотрел на человека из башни прямо, тем не менее, видел его, и контролировал каждое его движение периферийным зрением. Соблюдать осторожность было необходимо, поскольку я понятия не имел, что это за человек, и чего стоит от него ожидать в реальности. Сам факт того, что он прятался от всех, еще ни о чем конкретном не говорил. Это мог быть и тот самый змеелов, о котором говорил нам полковник Сорабакин. Если здесь находится биотоп кавказской гюрзы, то это вполне допустимый вариант, поскольку на яде этой змеи можно не просто обогатиться, но даже озолотиться. И естественным выглядит то, что он прячется. Если однажды его уже поймали пограничники, и обеспечили «срок» за нахождение в пограничной зоне, то во второй раз попасться пограничникам человек наверняка не захочет. Это может быть и какой-нибудь уфолог[23], узнавший о Резервации, и немедленно отправившийся на поиски иного разума. Одновременно я не сбрасывал со счетов и вариант, при котором это мог быть и какой-то беглый преступник, решивший спрятаться здесь от преследования правоохранительных органов, или, скажем, эмиссар террористической организации ИГИЛ, пробирающийся в российские регионы через Грузию. Это, последнее, автоматически бы значило, что, упусти я его сейчас, через некоторое время или мне, или кому-то из моих коллег из силовых структур, придется за этим человеком охотиться.
– Ну, здравствуй что ли. – сказал человек из башни. – Что пожаловал, чего надо?
Говорил он совсем не добродушно, но и не откровенно грубо. Скорее всего, он говорил так, как только и умел говорить. Он безошибочно определил во мне русского, и говорил на русском языке. И вопрос здесь был не в том, что человек из башни по внешнему виду понял, что я не кавказские народы представляю. Рядом были американцы, а отличить русского от американца достаточно сложно. Но человек из башни говорил с акцентом. Я, признаться, не настолько хорошо знаю грузинский акцент, чтобы отличить его от северо-кавказского, и потому не сумел сделать никакого вывода из его коротких, грубовато высказанных вопросов. Но, по крайней мере, от английского акцента отличу.
– Здоров будь и ты, – отозвался я, коротко на него посмотрел, оценил. – Да ты и без того здоров, как дикий кабан.
Жилец башни жутко поморщился, из чего я сделал заключение, что мое сравнение ему не понравилось, что к кабанам, к свиньям, то есть, он относится так, как положено мусульманину. То есть, он не был христианином-грузином, следовательно, он думал прорваться на Северный Кавказ с какой-то собственной целью. Но у тех, кто приходит туда, тайно пересекая границу, цель бывает, как правило, одна – это бандиты и террористы, и приходят они всегда только для того, чтобы обеспечить работой нас, представителей силовых структур, которые за бандитами охотятся. Но, за то короткое мгновение, что я оценивающе осматривал незнакомца, я уловил и его взгляд. И взгляд был нацелен не на мое лицо, а выше. Но при этом не выше моей головы. То есть, он рассматривал мой шлем. И второй мой короткий взгляд уловил то же самое. А это могло означать только одно, человек из башни видел такой же шлем. А где он мог его видеть? Только на голове Прсжнана, сына Матомоссэ. То есть, это могло означать, что я пришел прямо по адресу. Но следовало осторожно выпытать у человека данные о погибшем ктархе.
– Ты на мои вопросы не ответил, – угрюмо продолжил человек из башни.
– А ты что-то дельное спросил? Важное? – притворно удивился я, соображая, что ему ответить. И сообразил, пока он возмущенно переводил дыхание. Можно говорить то же самое, что я говорил американскому сержанту. Вариант отработанный. А развить его я сумею.
– Что тебе здесь надо? Кто ты такой?
– Жрать хочу. – коротко и зло ответил я, хотя недавно только наполовину уничтожил порцию «сухого пайка», причем пайка горного, высококалорийного, выдаваемого только спецназу и тем военнослужащим, кто ведет действия на больших высотах. То есть, голодным я не был. Тем не менее, даже при отсутствии артистических способностей, у меня вырвалась выразительная, колоритная, и почти правдиво выглядящая фраза. По крайней мере, жилец башни воспринял ее, как мне показалось, за чистую монету. И удовлетворенно хмыкнул. Тем не менее, проявить гостеприимство не поспешил, и спросил дополнительно:
– Ты не сказал мне, кто ты такой есть, откуда в здешних местах появился, и куда направляешься. А мне это интересно. Имею я право проявить интерес?
Он был крупным и, видимо, сильным мужчиной. И последней своей фразой, произнесенной даже с некоторой угрозой, показал свой характер. А это характер стандартного представителя северо-кавказских народов, любого из этих народов. Эти представители стабильно стремятся к лидерству. Везде, где бы они не оказались, в какой бы компании не находились, даже среди соотечественников – они хотят быть устрашающими других лидерами, и желают, чтобы их боялись, такой у них менталитет.
