— Понимаешь в чем дело, — недоверчиво хмыкнул Харон. — Случайно туда, где самка отложила свои яйца, невозможно попасть, это место охраняют как зеницу ока, чтобы дойти до кладки, требуется обмануть охрану, а это очень трудно. Не ты один пытался это сделать, и до тебя другие охотники пытались найти заветное место, уж слишком дорого стоят яйца. А ты не просто нашел это место, ты еще и уничтожил их! Наги такое не прощают никому. Они будут убивать людей до тех пор, пока мы им не отдадим тебя, тогда, возможно, они успокоятся. Не факт, что они примут наш дар, но это лучшее, что мы можем сделать. Согласен, охотник?
— С чем? — полюбопытствовал Вадим. Эта болтовня ему давно надоела, но она позволяла ему собраться с мыслями и силами. То что драка неизбежна, если он хочет жить, ему было понятно. — С тем, что вы хотите исконным врагам человечества отдать меня на растерзание?
— Ну что вы, голубчик, какое растерзание? — засмеялся Дерем. — Они вас просто съедят.
— Тогда, я пожалуй, буду возражать, — ответил Крот, готовясь к бою. — У меня несколько другие планы на мое будущее.
— Ну это пожалуйста, — усмехнулся тренер. — Можешь, даже подать жалобу командованию, ее обязательно рассмотрят в недельный срок и сообщат о решении, если, конечно, к тому времени все еще будешь жив. Еще вопросы есть?
— Больше нет, — вздохнул Вадим. — Так и знал, что ты меня постараешься убить, но до сих пор не могу понять, почему? Что я тебе сделал?
— А здесь все просто, — ответил Харон. — Земля должна принадлежат людям. Во все времена человечество занималось самоочищением: всех, кто отличался от основного генотипа, убивали. Думаешь, инквизиция просто так появилась? Нет, дорогой, в те времена слишком много появилось оборотней, вампиров, черных магов и колдунов, да и другой нечисти из чужих миров немало налезло. Если бы не дознаватели и палачи, то неизвестно кому бы земля сейчас принадлежала. А тогда хорошо почистили, и люди стали спокойно жить. Охотники стали почти не нужны, работали в основном в дальних селениях, куда церковные дознаватели не добрались.
— Очень забавно, когда о чистоте человеческого рода начинает заботиться оборотень, — фыркнул Крот. — Не много ли на себя берешь, зверь?
— Тебе Волк рассказал обо мне? — спросил тренер. — Так он сам не чист в этом смысле, впрочем, это неважно, говори о себе.
— Я человек! — гордо заявил Крот. — К нечисти никакого отношения не имею.
— Ну это ты так думаешь, — фыркнул тренер. — А на самом деле человеческого в тебе мало осталось. Дерем, скажи, человек ли он?
Колдун подошел к меловой черте, провел рукой перед охотником, неопределенно покрутил пальцами и ответил.
— Не знаю, что тебе сказать, мой старый друг. Несомненно, отклонения в нем есть, и они довольно значительны, но он не маг, не вещун и точно не оборотень. Физически он все-таки более человек, чем нечисть. Скорее всего мутант…
— Слышал, что сказал колдун? — фыркнул Вадим, делая шаг вперед, он и сам не понял, что произошло, то ли маг снял защиту, то ли сам сумел ее преодолеть, когда перестал о ней думать, но из круга вышел спокойно. — Человек я, пусть и мутировавший, а вот в тебе человеческого меньше, чем во мне, а учитывая, что и все твои предки не были людьми, то становится смешными твои попытки меня унизить.
Далеко он не ушел, контрактники сидящие на передних сиденьях защелкали предохранителями автоматов, а из-за занавеса на сцене показались бойцы с оружием.
— Дискуссию устраивать не будем, — Харон дал знак одному из автоматчиков, и тот, приблизившись, заковал руки Крота в наручники. — Я в первую очередь охотник, и моя обязанность людей от нечисти защищать. Вот и сейчас я свой долг выполню, отдам тебя нагам и спасу миллион жизней. Как считаешь — твоя смерть стоит такой цены?
— Я считаю, что нет, — пожал плечами Вадим. — Нечисть все равно продолжит мстить.
— Ты можешь и дальше думать все, что хочешь, только недолго это будет, — тренер повернулся к колдуну. — Сейчас мы его отвезем к последнему прорыву, а ты постараешься вызвать кого-нибудь из правителей подземного мира, и мы постараемся с ними договориться.
Вадима потащили к выходу. Когда его вытащили из зала, то на лестнице он увидел Волка, тот стоял на площадке и кусал губы от злости, на руках блестели наручники — похоже, Харон оказался человеком предусмотрительным, раз его напарника арестовал.
Крота вытащили на площадь, подтащили к БТРу и забросили внутрь, рядом с ним село пятеро контрактников, четверо сразу открыли бойницы и выставили в них автоматы, пятый, если судить по погонам — старший лейтенант, мрачно посмотрел на Вадима.
— Не знаю, о чем ты сейчас думаешь, — угрожающе произнес он, — но не советую даже пытаться.
— Это вы сейчас о чем? — вежливо поинтересовался Крот. — Чего я не должен пытаться?
— А ничего не должен, — прошипел угрожающе офицер. — Дернешься, башку тебе снесу.
— Вы меня ни с кем не перепутали? — внутри Вадима стала закипать злость. Действительно, ситуация глупее некуда. Ведь знал же, что в УВД идти нельзя, чувство опасности буквально визжало от страха, а пошел, и вот закономерный результат, и его и Волка повязали, Бобер скотиной оказался, да еще этот солдафон чего-то из себя строит. Башку он, видите ли, снесет. — Уверены, что у вас это получится?
— Не знаю, что вы охотники из себя возомнили, — презрительно ответил лейтенант. — Но против пули никто не устоит.
— Это ты василиску или нагам расскажи, а еще лучше покажи, — посоветовал Крот, уже успокаиваясь. — Им эти истории об огнестрельном оружии очень нравятся.
Неожиданно дверь бронетранспортера отворилась, в нее заглянул хмурый Бобер, в руках он держал перевязь с мечом и ножны со стилетом.
— Приказано передать это арестованному.
— Чтобы он нас порубил? — спросил офицер. — Зачем ему эти железки?
— Как он вас порубит, если у него на руках наручники? — удивился Борис. — Да и ребята, я вижу, вы крутые, опытные.
— Ну мало ли что бывает… — протянул лейтенант. — Оружие арестованным никто не дает.
— Извините, это приказ подполковника Александрова, — мягко улыбнулся Борис, а Крот фыркнул про себя. — Я следую ему и вам советую.
— Приказ есть приказ, — согласился офицер. — Действуйте.
— Привстань и повернись ко мне, — обратился Борис к Вадиму. Крот подчинился. Бобер повесил его на ремень стилет, закрепил ножны с мечом на спину и шепнул. — Не знаю, что ты обо мне подумал, но поверь, выбора у меня не было. А Волка отпустят сразу, как только с тобой все определится.
— В смысле — меня сожрут? — спросил Вадим.
