Хотя вот они – спасатели. Нашлись… И Леха, надо понимать, уже никогда не сможет потащить никого из приятелей на «адреналиновые» гонки… Может, это дурацкий сон? Где Леха?
Громов открыл глаза, застонал – свет показался невообразимо ярким. Мир плясал вокруг, и не только потому, что под Михаилом подрагивала палуба катера.
– Очухался… – произнес кто-то. Показалось – совсем рядом. Будто человек стоял, наклонившись к распростертому на палубе телу. И от этого – от чужого присутствия, от собственной беспомощности – было не просто неприятно. Гадко! Больше, чем от боли в затылке.
– Это хорошо, что очухался, – заявил другой человек. – Его друган-то уже ничего не расскажет.
«Его друган ничего не расскажет…»,– мысленно повторил Громов.
– Леха… погиб? – с усилием выговаривая слова, спросил он.
Губы и язык шевелились с трудом, никак не хотели складываться нужным образом. Звуки получались нечеткими, расплывчатыми. Мозг Михаила Громова словно разделился на несколько частей. Одна удивлялась тому, как просто, оказывается, вывести человека из строя. Удар по затылку – и вот ты уже не способен подняться на ноги, скоординировать движения рук и ног. Даже лицевые мышцы не слушаются. Другая часть мозга как-то отстраненно, почти что в «фоновом» режиме, напоминала о боли, терзавшей Громова. Михаил удивился тому, что били по затылку, а ноет все тело.
Третья часть, что называется душой и кроется неизвестно где – то ли в мозгу, то ли в сердце – с надеждой и тревогой ждала ответа на заданный вопрос.
– Готов твой кореш, – как-то очень спокойно, равнодушно отозвался человек, склонившийся над Громовым. – Дырка в башке! Его мозги рыбы кушают.
– За что вы нас… так? – Михаил попытался приподняться, но руки подгибались, не слушались.
Громов снова удивился – показалось, будто из тела вынули все кости. Оно стало каким-то упругим, резиновым. Михаил пытался опереться на руку, а та пружинила, сгибалась, будто каучуковая…
– Щас помогу, – кто-то схватил контуженного человека под мышки, рывком поднял на ноги.
Ноги вели себя ничуть не лучше рук – они тоже разъезжались, гнулись и никак не хотели удерживать тело в вертикальном положении. В довершение ко всему, голова болталась из стороны в сторону, и это усиливало мучительную боль в затылке.
Громов открыл глаза и тут же закрыл их. Он ничего не смог разглядеть – мир по-прежнему раскачивался из стороны в сторону. Раненый скорее догадался, чем увидел, – его тащили на берег двое людей в камуфляже. Там уже ждал какой-то квадратный человек.
– Квадратный человек… – пробормотал Громов.
– Чего ты там бормочешь? – подполковник Смердин схватил пленника за волосы, приподнял голову.
Михаил вновь попробовал приоткрыть веки. Теперь, когда голова не болталась из стороны в сторону, стало чуть проще. Сквозь цветные пятна, плававшие перед глазами, будто рыбы в аквариуме, он сумел разглядеть лицо… Квадратный подбородок, внимательные холодные глаза, прижатые в голове уши.
И еще Михаил сумел увидеть другое: группа людей со связанными за спиной руками уходила куда-то в глубину материка, в сопки. Под охраной вооруженных людей в камуфляже. Пленник, на миг забыв о своем бедственном положении, удивился еще сильнее: среди тех, кого вели под конвоем, было несколько женщин. Михаил сумел разглядеть длинные волосы, разметавшиеся по спине. Они не могли принадлежать мужчине.
Мозг соображал с трудом. Громов никак не мог взять в толк, что происходило на побережье Баренцева моря. Не где-нибудь у черта на куличках, – скажем, в Юго-Восточной Азии или пусть даже в глухих «закоулках» Сибири, Дальнего Востока… А тут – на Кольском полуострове, буквально в европейской части России.
– Вы откуда взялись? – резко спросил тот, кого Громов окрестил «квадратным человеком».
– Катались… на скутере… – пленнику очень хотелось уронить голову на грудь, закрыть глаза. Забыть все и забыться тяжелым сном.
Веки уже не поднять. Кровь? Кровь прилила и не…
– Ну, ты! – резко дернул пленника Смердин. – Не отключаться! Отвечай! Что значит: «катались на скутере»? Здесь погранзона!
– Ты достал, – пробормотал Громов. Он почувствовал, что спасительное забытье близко, а «квадратный человек» все никак не давал отключиться. – Забашляли погранцам. Те и пропустили нас к берегу…
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали? – вопросы сыпались один за другим, но Громов не слышал их. Или не хотел, не мог слышать.
Смердин дал знак одному из бойцов. В руках того появилась зажигалка, а через несколько мгновений пленник закричал от боли.
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали?
– Уроды, какие уроды! – задыхаясь, хватая легкими воздух, простонал Громов.
– Кто вы? Сколько вас? На чем приехали?
– Из Москвы… Из Москвы! Он, Леха, президент строительной фирмы. Я – коммерческий директор.
– Сколько вас?
– Да какая тебе разница?! А-а-а!
Пленник задергался от страшной боли, но подручные Смердина держали его очень крепко.
– Сколько вас? – повторил вопрос подполковник.
Михаил Громов не мог знать, что вэвэшник способен выбить показания из гораздо более крепких людей.
– Четверо! Гад! Четверо! Еще Зойка, подруга Лехина. И Пак – он вроде помощника. Повар-кореец… Машину починить там… Масло, колесо сменить. Все такое.
– Где они? На чем приехали?
– На «Лэнд Круизере».
– Где те двое? Как их найти?
– Не знаю.
Смердин махнул рукой, давая знак подручному. Громов вновь закричал, забился в руках мучителей. Теперь вэ-вэ-шник выждал, не сразу дал команду остановить пытку.
– Где те двое? Как их найти? Говори! Поджарю!
– Сволочи… Сволочи! Я правда не знаю!
– Попробуем еще раз, – улыбнулся Смердин.
– А-а-а! – огонек зажигалки лизал подбородок, поднимался к носу.
Михаил Громов вертелся во все стороны, но его крепко держали за руки и за волосы.
– Ну?! Говори! Сейчас уши подкоптим…
– Гады! Твари! Фашисты! Мы ж на скутере сюда! По морю! Я ни черта не понимаю в здешних дорогах!
Смердин, оскалившись, похлопал пленника по щеке. От «дружеского» похлопывания мощной пятерни голова болталась из стороны в сторону, и боль резко усилилась.
– Тут нет дорог, приятель, – весело заявил мучитель. Схватил Громова за волосы, перестал улыбаться. – Никаких дорог! Все – только морем. Сейчас покажешь моим людям, как вы шли сюда на скутере.
Как только подполковник выпустил волосы пленника из пятерни, голова Михаила свесилась вниз. Однако, несмотря на это, Громов нашел в себе силы, чтобы напрячь мышцы, взглянуть в глаза мучителя.
– Вы их… тоже? – с ужасом спросил он.
– А как же! – весело ответил командир отряда ликвидаторов. – Попали вы, по полной программе.
