Под еле заметно качающейся инопланетной конструкцией находился транспортировочный короб. Он напоминал саркофаг. Наряду с силовым полем, удерживающим обелиск в воздухе, стенки саркофага были сделаны из особого материала. Все надеялись, что он в состоянии экранировать энергии, излучаемые артефактом.
Валериан весьма гордился достижениями Фонда. Наруд не отрывал взгляда от находки.
— Он — ваш, — улыбнулся принц. — Уверен, вы раскроете его тайны.
Открылась дверь, на пороге появился Рейнор. Он приблизился к ним, скрестив мощные руки на груди.
Наруд не обратил на него внимания.
— Как он прекрасен для оружия.
— Оружия? — переспросил Джим. — Вы знаете его предназначение?
— Тот факт, что он повернул вспять последствия заражения Керриган, является очевидным доказательством, — снисходительно ответил ученый.
Валериан подошел к пульту управления и начал транспортировку. Из саркофага выдвинулись четыре болта. Крышка разошлась надвое и открылась. Обелиск медленно развернулся на девяносто градусов и тихо опустился на металлические подставки, расположенные внутри короба.
— Зел-нага постоянно изменяли и протоссов, и зергов. Способность разрушить ДНК — это мощное оружие, — продолжил Наруд. Крышка саркофага медленно закрывалась. Мягкое голубое свечение исчезло. Лаборатория сразу стала выглядеть серо и аскетично, как военная казарма. — То, что терране смогли использовать его во благо, не имеет никакого отношения к намерениям создателей артефакта.
Джим небрежно хмыкнул.
— Ладно, ты получил свое, — пробормотал он. — Только будь осторожен.
— Тебя связывают с ним очень сильные переживания, — произнес ученый. — Заверяю тебя, он в надежных руках. Благодарю тебя, принц Валериан. Я распоряжусь, чтобы его перевезли на «Прометей». Пока я здесь, свяжись со своим молодым и полным энтузиазма ученым.
— Спасибо, что позволили ему посмотреть лаборатории, — сказал Престолонаследник.
— Он — славный мальчишка, — заявил Рейнор. — Сообразительный, все схватывает на лету.
— Возможно, для него найдется место на станции, конечно, если он согласится, а вы не будете возражать, — сообщил Наруд. — И, кстати, я сегодня устраиваю ужин в честь вашего прибытия. Начало в 20.00. Милости прошу вас присоединиться. Мистер Рейнор, надеюсь, что Сара Керриган почтит меня своим присутствием.
— Медсестры уже передали приглашение. Там видно будет.
— Я вам очень признателен. Мне крайне неловко за ваше первое впечатление о «Прометее». Это — исключительно моя вина. Позвольте мне загладить ее.
Дверь снова открылась, и вошли двое морпехов в боевых бронекостюмах.
— Здравствуйте, господа. Вот артефакт. Пожалуйста, обращайтесь с ним аккуратно, — быстро и непринужденно сказал Валериан прежде, чем Джим успел открыть рот.
Рейнор сбросил лишнее напряжение, и принц вздохнул. Он не винил Джима в подозрительности, но постоянное недоверие стало его утомлять. Морпехи ухватили саркофаг за ручки и унесли так, будто огромный предмет ничего не весил.
— Итак, до ужина. Мистер Рейнор, ожидаю увидеть вас вместе с Сарой.
Наруд хотел было протянуть руку, но понял, что жест проигнорируют. Поэтому он кивнул и последовал за морпехами.
— И почему мне так не нравится, что артефакт оказался у дока? — спросил рейдер у Валериана, когда они остались одни.
— Джим, — начал принц, — Фонд Мебиуса отвечал за сбор…
— Ответственность лежала на мне, — перебил тот. — Я и мои люди рисковали жизнью — и не раз.
— Тебе хорошо заплатили, — ответил Менгск-младший, игнорируя горячность собеседника. — И, кроме того, артефакт дал тебе нечто неизмеримо более ценное, чем деньги.
Рейнор нахмурился и промолчал.
— Фонд Мебиуса — мой. Не моего отца. И теперь я — сам по себе. Не принадлежу моему отцу. Эмиль Наруд — прекрасный ученый, и я всем сердцем верю, что он поможет Саре вернуться в мир людей.
Джим спокойно посмотрел ему в глаза. Затем кивнул.
— Ладно, по крайней мере, мы хотя бы славно поужинаем.
— Уверен, что не хочешь идти? — второй раз осведомился Джим у Мэтта. — Свонн понаблюдает, как работают ремонтники.
— Конечно же, — ответил Мэтт. — Но мне безразлична станция, сэр. Я лучше буду на «Гиперионе».
Если честно, то и Рейнор предпочел бы остаться. Он был уверен, что Наруд и Валериан наведут на себя лоск, но сам решил одеться попроще и почище. Его вкусы не изменились с тех самых времен, когда он был простым фермером и обычным шерифом. Ни к чему ему мундир, украшенный регалиями. Поэтому он принял душ, побрился, подстриг волосы и бороду. В общем, ограничился минимально приличествующими случаю приготовлениями.
— Дело твое, — пожав плечами, сказал он Мэтту. — Принесу тебе пакет с остатками пиршества.
— Давай. А Керриган?
— Ей только этого не хватало. Не думаю, что она согласится на встречу в неформальной обстановке. Уговаривать Сару я не стану. И надеюсь побольше узнать сегодня вечером. Все должно проясниться. Ничего не слышно от Игона?
— Тишина, — ответил Хорнер.
— Наверное, пускает слюни, как ребенок в кондитерской, в одной из лабораторий, — произнес Джим. — Наруд пригрозил, что переманит его. Наверняка он заявится на ужин. Может, предложить ему прибавку, чтобы он остался?
— Дважды нуль — равняется нулю, — улыбнулся Мэтт.
— Заткнись, или я тебе по раненой руке двину. Увидимся через пару часов.
Сначала Джим отправился в лазарет «Прометея», чтобы еще раз попытаться убедить Сару принять приглашение Наруда. Еда там точно будет хорошая, качественная, а Саре надо набираться сил. Медсестра, которая за ней ухаживала, явно старалась сделать то же самое.
— Ведь мы примерно одного сложения, — с порога сказала она Джиму. — У меня есть чудесное платье, которое я могу одолжить мисс Керриган.
— Я не ношу платья, — бросила Сара. Джим снова вспомнил зеленое летнее платье, но промолчал. Это случилось лишь однажды.
— Пришел руки выкручивать? — с вызовом спросила она.
— Даже и не мечтай, — парировал Рейнор. — Я просто спрошу, не передумала ли ты?
— Нет.
— Пообещал Мэтту, что лично доставлю ему пакет со всякой всячиной. Тебе принести?
Она заулыбалась.
— Я — в порядке, Джим, — вымолвила она. Рейнор призадумался, потом наклонился и нежно поцеловал ее в губы. В первое мгновение она замерла, но потом ответила на поцелуй.
— Вернусь, как только смогу, — прошептал он. — Расскажу тебе обо всем.
Она проводила его долгим взглядом.
Дверь в помещение, скромно названное «многоцелевым», была в форме ирисовой диафрагмы. Джиму стало очень неуютно, еще сильнее, чем на «Буцефале».
