На глазах у Чоузена и Ю Чжао второго огромная клешня выскочила из темноты и захватила Чжао второго за талию. Остальные, проснувшись от его ужасного крика, тут же бросились на помощь Чоузену, который пытался удержать клешню, уволакивающую наружу Чжао второго.
Но перед царем ракообразных они были беспомощны, как головастики. Бронированный монстр беспрепятственно вытащил свою жертву из пещеры. Остальные бросились следом. Чоузен прицеливался на ходу, стараясь угадать, где расположен мозг этого чудовищного омара.
Он уже приготовился стрелять, но тут пектарун поднял Чжао, словно загораживаясь его телом. Чоузен побежал вперед, чтобы выстрелить с близкого расстояния.
У самой воды пектарун бегло осмотрел свою добычу и попробовал на вкус, проведя по ней двумя половинками рта с острыми как бритва краями.
Его постигло разочарование: это было совершенно незнакомое существо, безвкусное, не имеющее запаха, — за всю свою долгую жизнь он не встречал такого. Внезапно почувствовав испуг, старый пектарун выронил свою жертву и торопливо пополз к воде.
Чоузен и Ю Чжао затащили Чжао второго обратно в пещеру. Когда Чи Линь Вей посветила на него фонариком, всем стало ясно — их товарищ смертельно ранен. Скафандр вокруг его талии был вспорот, словно по нему прошлись зазубренным ножом, и, судя по всему, пектарун сломал ему позвоночник. Вдобавок на правом плече, там, где монстр укусил его, остались страшные красные полосы шириной в несколько дюймов.
Неудивительно, что бедняга Чжао второй потерял сознание. Тут же Чоузен вспомнил о том, как в подобных ситуациях поступали фейны. Допустить терсраал — то есть позволить смертельно раненному прийти в себя — считалось среди них тяжким грехом. Приведя в сознание Чжао второго, они лишь продлили бы агонию, заставив его дожидаться смерти как божьего дара.
Чоузен посмотрел на Чи Линь Вей. Так и не разобрав, что выражает ее лицо, скрытое выпуклым забралом, он сказал единственно возможное в такой ситуации:
— Думаю, лучше избавить его от предсмертной агонии. Все равно никакой надежды на выздоровление нет. Один только сломанный позвоночник требует немедленной госпитализации. А завтра в эти раны попадут грибки спруипа. И тогда он умрет в страданиях.
Бедный Чжао второй! Он пережил своего пробирочного брата всего на несколько часов. Чоузен видел, что китайцы потрясены случившимся. Нападение было таким неожиданным, что остальные лишь чудом избежали смерти…
Чи Линь Вей едва сдерживала плач. Чжао второй мертв, Чжао третьего и Чжао четвертого сожрал вудвос. А сама она оказалась в этой ужасной берлоге, с грязью, экскрементами, грибками-кровососами. А теперь еще это чудовище…
Комплекс Маза выручил ее и на этот раз. Постепенно самообладание вернулось к ней.
Чи Линь Вей перешла на запасной канал связи, по которому ее слышал только Ю Чжао. Между ними завязался короткий спор, и, судя по всему, в конце концов он уступил. Чи Линь Вей взяла револьвер и прострелила Чжао второму голову. Потом они похоронили тело в углу их крохотной пещеры. Возвращая оружие Ю Чжао, Чи Линь Вей подумала, что, возможно, очень скоро точно так же поступят и с ней. С ней! Она содрогнулась. И все-таки, следуя учению Мазы, можно вынести все. Нужно только иметь волю.
В дозор заступили Ю Чжао и Чжао шестой. В небе уже появилась Красная Луна — рыжеватая точка, быстро перемещающаяся по небу позади Бледной Луны.
Прежде чем погрузиться в сон, Чоузен успел мысленно отдать дань уважения этим землянам за их редкостную выдержку. Перед глазами у него все еще стоял огромный пектарун, в ушах звенел крик несчастного Чжао второго. А что, если бы Чи Линь Вей впала в истерику? Трудно даже представить. Случай этот еще раз убедил его, что нужно быть готовым к любой неожиданности и всегда оставлять себе путь к отступлению, как делал его отец.
Но сейчас физическая усталость взяла верх над осторожностью. Он прислонился спиной к корню и через минуту крепко заснул.
На следующий день группка испуганных, находящихся в постоянном напряжении людей осторожно двинулась вдоль речного берега, проходящего где-то рядом, среди бескрайних топей. Какофония звериных воплей сопровождала их на этом пути.
Наконец им попалась молодая поросль голубого кнуко. У самого старого из этих деревьев стволы были шестиметровой высоты, диаметром в полметра. Бени уже поднялось достаточно высоко и палило нещадно. Кондиционеры едва справлялись. Но Чоузен все поторапливал их — им предстояло срезать кнуковые стволы и затем связать их вместе самодельными веревками, скрученными из жестких, волокнистых листьев.
К полудню вудвос так и не появился, а они уже связали вместе примерно две дюжины обрезков разной толщины. Чоузен решил спустить плот на воду не мешкая — он боялся, что удары кифкета по дереву привлекут вудвосов.
С огромными усилиями им удалось оттащить плот от корней. Когда наконец все было готово, они позволили себе небольшой отдых. Пот лился с них ручьями.
Тут Чоузен заметил, что совсем близко от них расположились хитиновые насекомые. Миллионы рабочих насекомых, длиной примерно в сантиметр, сосредоточенно объедали спелые плоды с веток глоб-глоба, и деревья пожелтели от их крошечных тел. Потом на берег реки высыпали крошечные воины, привлеченные необычным запахом из вентиляционных отверстий в скафандрах. Они были мельче, чем известные Чоузену виды — такие, как зеленые хитины с горы Слейд. Тела их, длиной в дюйм, покрывали желтые полоски.
На глазах у них какое-то черное четвероногое животное, покрытое роговыми пластинками, забрело в заросли глоб-глоба и стало жадно всасывать в себя рабочих насекомых при помощи длинных клейких язычков — они высовывались из трубчатого придатка, свисающего с его живота.
Тут же воины бесстрашно бросились на поедателя хитинов. Они вцепились ему в морду, в глаза, взобрались на грудь, часть стала яростно кусать его за гениталии. Подкрепления шли нескончаемым потоком — словно бесконечные желтовато-коричневые змеи извивались на корнях.
Через несколько секунд поедатель хитинов повернулся и бросился в лес.
— Этих насекомых собирает ваш народ? — с нескрываемым ужасом спросила Чи Линь Вей.
— Не именно этих, но их близких родственников.
— Они очень злые, да?
— Да, этот вид очень агрессивен, особенно здесь, где воздух такой горячий и влажный. Среди их гнезд попадаются очень старые. Настолько старые, что невозможно установить, сколько они вызревали под землей. Мы установили, что в лабораторных условиях гнездовой организм живет неограниченное время. Конечно, у себя в горах мы не даем гнездам созревать до конца, иначе они становятся опасны.