— Мирель… — не сдерживаясь прошептал Кортр.
— Ох, Кортр… — ответила ему развалившаяся на полу эльфа. — Не сдерживай свой Гнев. Прими его. Он часть тебя!
— Нет!!! — закричал здоровяк и метнул топор в её спутника. Увы не попал.
Это был все тот же джинн, однако его титаническая фигура иссохла. Демон обмана стал меньше, но не только для того, чтобы пройти в ворота крепости. Вместе с размерами он потерял три пары нечеловеческих рук.
А ещё я только сейчас заметил системное сообщение о снятии дебафа на получение опыта. И это натолкнуло меня на мысль о том, что всесильное существо, являющееся проявлением моих пороков, не такое уж и всесильное. В прошлый раз их было шесть, а сейчас всего три. По числу заточенных в теле грехов — догадался я.
— Не упрямься! — продолжала Лень. — Сейчас ты находишься в замке Святого Палладина. В родном доме того, кто вторгся и сжег твой дом. Разве ты не чувствуешь гнев? Разве в тебе не горит жажда отмщения?
И в этот момент мне посчастливилось увидеть трансформацию одержимого. Одна, самая сильная пара рук джинна начала сохнуть, а потом и вовсе разлетелась пеплом, будто была моим рисунком. Одновременно с этим Кортр, находившийся на грани срыва, вдруг стал спокойным и…
Здоровяк осклабился, посмотрев на меня, неторопливо подошел к ближайшему факелу и выдернул его из кольца крепления, а потом поднёс под гобелен. Красно-золотое полотнище поначалу только трещало и дымило, но орк был настойчив.
Такими темпами внутреннее убранство замка вскорости превратится в пепелище и я понял, что медлить больше нельзя. Вот только не успел я даже вскрикнуть, призывая свои копии, как они сами начали наполнять помещение, появляясь буквально из-за каждого угла!
— Ого!!! — удивился джинн. — Ты нашёл способ избежать негативных эффектов от смерти своих пороков?! Я польщён. Вот только убить нас у тебя не получится. Ведь мы — это часть тебя. Забыл?
— А это мы ещё посмотрим, — ответил один из клонов, и в следующую секунду все мои клоны вскинули в воздух кипы рисунков.
Я нарисовал рисунок бури, которая подхватила бумажные листы, закручивая их в штормовом вихре. Одновременно с этим все клоны скастовали воплощение и из бумажных рисунков полезли сотни и сотни призванных существ. Щупальца кальмаров, механические руки роботов, звериные лапы и ещё сонм существ, получив воплощение, потянулись к одержимым.
Воплощённые сущности хватали и обвивали воплощенные грехи, фиксируя одержимых. Барон, в которого вселилась Гордыня, смог разрубить летающего ската, но тут же упал бревном, получив электрическую «отвертку» от ската. Несмотря на всю составляющую магическую сущность Велимора, металл здесь всё также хорошо проводил электричество. Он может быть и поднялся бы после кратковременного шока, но в следующую секунду Минотавр плотно прижал его к земле.
Прекрасная баронесса удивила меня, попытавшись применить какое-то заклинание. Кажется это было что-то из обольщения, но робот, что вцепился в неё клешнями, был глух к её эмоциональным порывам.
На помощь своей воспитанницы бросилась бабка. Чревоугодие вцепилось беззубым ртом в плечо робота и, даже несмотря на отсутствие зубов, её чавканье приносило плоды растворяя нарисованный металл. Мирель нехотя поднялась с пола, но медоед дюн вернул её на место, принявшись вылизывать своим шершавым языком.
А вот джинн удивил. Он обладал какой-то особенной силой и оказался единственным из одержимых, кому удавалось стирать мои рисунки. Воплощение моих грехов обладало и толикой моих сил. Причём неважно кто это был — рой пикси или трехглавый цербер. Развоплощение рисунка, которое раз за разом кастовал джинн, одинаково хорошо справлялось с абсолютно всеми существами. А это значило, что пора заходить с козырей.
Но даже несмотря на украденную у меня способность рисунков было так много, что нам удалось завалить их телами.
— Антон — жги!!!! — прокричал я, призывая друга, в чьих руках сейчас был главный аргумент в споре с одержимыми.
Один из моих близнецов оторвался от непрерывного воплощения новых рисунков и бросился на джинна. Причём сущность будто почувствовала атаку со спины, развернулась и схватила моего клона за горло. Впрочем, ему это не помогло. Антон, всё это время прикидывающийся мной, сунул руку в карман. Одновременно с этим маска, скрывающая лицо парня, начала распадаться на пепельные хлопья, но ещё до того как всё закончилось, парень совершил задуманное.
Блестящий черный камень в золотой оправе коснулся кожи джинна. Воплощение моих пороков попытался отдернуть руку. Безрезультатно. На месте прикосновения звездчатого сапфира рука демона оплавилась точно горячий воск. За мгновение тело джинна покрылось уродливыми струпьями и пузырями ожога. Тварь пыталась кричать, вот только ещё до того, как первый возглас отчаяния вырвался из его гортани, тело джинна лопнуло, выбросив в хоровод летающих рисунков своё пепельное конфетти.
Я улыбнулся, показав другу большой палец.
— Красавчик! Дальше я сам…
Парень всё понял правильно и швырнул драгоценность через комнату. Что удивительно, мне даже не нужно было смотреть в его сторону, чтобы поймать сапфировый медальон. Я буквально чувствовал его. Рывком рванул навстречу и, подхватив камень, ринулся к барону. Святой Паладин раз за разом использовал какую-то испускающую пульсирующий свет способность. И за каждое её применение она оставляла новые подпалины на шкуре минотавра. Рисунок мифического существа, сдерживающего Ольца, поначалу никак не реагировал на ксеноновые вспышки света, но Гордыня, кажется, нащупал правильное применение паладинских абилок.
Зажмурив глаза, я увернулся от плевка Чревоугодия. За время драки одержимая нянька своим беззубым ртом умудрилась растворить половину робота. До освобождения баронессы ей осталось совсем немного. Почувствовав с моей стороны опасность, бабка бросила обсасывать механоида, словно леденец, и переключилась на меня.
Действуя интуитивно, я увернулся от плевка и бросил в старую первое, что попало под руку. Этим чем-то оказалось чернильное перо. Инструмент художника вонзился в щёку ведьмы, не причинив ей особого вреда. Однако следующий её плевок смог пролететь не больше метра. Из-за проколотой щеки бабка больше не могла раздувать лёгкие, кислотная слюна вытекала сквозь новую прореху во рту, заставив меня улыбнуться.
Пусть и временно сиделка баронессы выведена из строя, но несколько секунд промедления стоили жизни нарисованному минотавру. Последняя вспышка одержимого окончательно уничтожила минотавра и Ольц уже потянулся к мечу.
Даже всей моей скорости не хватало изгнать Гордыню из барона, поэтому пришлось считерить. И помог в этом гигантский осьминог, что терял тентакли, но продолжал сдерживать Кортра. Нарисованное чудовище послушалось ментального приказа, схватила меня своими щупальцами и пушечным ядром запустило в сторону Ольца.
От удара из моих лёгких вышибло воздух, но барону тоже досталось. Не успев подняться на ноги, тот вновь рухнул на пол, и моя рука с зажатым в ней камнем легла на бородатое лицо лорда. Горящие зелёными бриллиантами глаза вспыхнули светом и вновь стали голубыми, но Гордыня не умер. Не погиб развоплотившись, как джинн несколько секунд назад. От тела Святого Паладина словно отошёл призрак, завертелся, будто ища новое тело для подселения и растворился в тени.
У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия, но обращать внимание на него было недосуг. Кортр, наконец, расправился с осьминогом, оторвав последнее щупальце, и увидел как Святой Паладин поднимается на ноги. Ольц тоже его увидел, а вот я — нет.
Оттолкнув меня в сторону барон попытался вновь подхватить меч и отразить удар одержимого орка, но Кортр был быстрей. Его тяжелая секира ударила по руке Ольца, отсекла её, и двуручный меч, которым святой воитель орудовал точно легковесным пером, зазвенел по каменному полу замка.
— Убийца!!! — исторгая волны ненависти прорычал Кортр.
В следующую секунду он обязательно зарубил бы Ольца, но между нами появился некто. Он был быстр словно ветер, велик как сам предводитель Бронзового легиона, а в его руке, отражая цвет зелёных глаз одержимого, красовался золотой щит паладина.
