стал добывать столько еды, что наедался досыта. Да и хорошо скроенная Тыхом одежда грела ночью значительно лучше, чем обрывки изношенной шкуры, обмотанные вокруг тощего торса.
Мало того, сначала, он втайне от всех, сделал кожаный кошель для рубина. Потом, по подобию небольшого мешочка, соорудил себе удобную обувь. Причём, уже не таясь от своих соплеменников. Всем родичам очень понравились его мокасины. Они немедля последовали заразительному примеру подростка.
Так продолжалось до начала тёплого лета. Затем многое вдруг изменилось. Ближе к концу жаркого дня, к пещере примчался сильно испуганный старший сын вожака.
Он и ёще трое мальчишек были достаточно крепкими, сильными, ловкими и очень подвижными. Они ходили на ловлю зверей вместе со взрослыми. Увидев, что подросток вернулся один, соплеменники тотчас взволновались. Все, кто оказался возле пещеры, собрались в тесную кучу и со страхом в глазах уставились на паренька.
Он кое-как перевёл сорванное бегом дыхание и, постоянно срываясь на хрип, стал говорить: — Сегодня мы охотились на дальнем участке наших угодий. Вместе с ребятами я отбил от стада хромого оленя, и погнал его по длинному кругу.
Почти с раннего утра мы по очереди бегали за выбранным зверем. Ближе к полудню он совсем обессилел. Тогда мы направили его прямо к месту, где сидели мужчины. Они выскочили из засады и пронзили дичь острыми копьями.
Так уж случилось, что я оказался дальше всех от места засидки. Я залез на пригорок. Оттуда увидел всё, что случилось. Охотники добили животное и стали привязывать его к большой палке, чтобы нести обратно в пещеру.
Тут, из кустов вышла группа людей из неизвестного племени. Причём, их оказалось больше чем наших. Все они держали в руках копья с кремнёвыми наконечниками и дубины, к которым были привязаны острые камни.
Таких необычных врагов я никогда раньше в жизни не видел. Они были ниже наших мужчин, но гораздо шире в плечах, да и в поясе значительно толще. Выглядели все очень кряжистыми и удивительно сильными.
Головы у тех чужаков оказались крупнее, чем у обычных людей. Они имели низкие лбы, сильно скошенные назад, и выпуклые затылки. Черты лица у всех казались более грубыми.
Пришельцы рванулись вперёд. Судя по их поведению, они хотели отнять убитого зверя. Вождь, конечно, решил, что нельзя отдавать оленя пришельцам. Он что-то крикнул и выставил перед собою копьё.
Тут подбежали остальные загонщики. Наших людей стало почти столько же, сколько налётчиков. Это были наши угодья, наша добыча и мы должны были её защищать.
Началась страшная драка. Я спустился с пригорка и помчался на помощь своим. К тому времени, когда я добрался до места, всё уже кончилось. Мои родичи погибли все, как один, а все враги остались в живых.
Они взяли оленя. Забросили на плечи себе всех наших покойников, и ушли куда-то на север. Я проследил за ними до красной скалы, которая стоит на границе владений. Подумал, что дальше идти очень опасно и вернулся назад, чтобы обо всём рассказать.
Без четверти девять, электротакси добралось до границ нижней части обширного Александровского сада, расположенного перед крепостную стеной. Здесь, начиналась пешеходная зона. Дальше транспорт уже не имел права ехать.
Сергей и Лобан покинули салон уютной машины и, никуда не спеша, двинулись к Боровицкой башне с большими воротами, открытыми настежь. Через неё, в Кремль, спешили толпы иностранных и российских туристов.
Оказавшись внутри цитадели, ксенобиолог и Пёс сделали пару-тройку шагов, и отошли в сторону от центральной дороги. К ним тотчас устремились двое крепких мужчин в униформе московской полиции.
На поясе того и другого была кобура для боевого оружия. Рифлёная рукоять мощного бластера вызывающе торчала наружу. Всё говорило о том, что шутить здесь никто не намерен.
Предъявив свой идентификационный жетон и такое же удостоверенье Лобана, учёный спокойно сказал: — На девять часов нам назначена встреча с вашим начальством.
— Вас уже ждут. — услышал парень в ответ.
Жестом руки, охранники предложили друзьям идти вперёди. Сами двинулись на метр позади. Десятки востроглазых туристов из Азии тотчас увидели, что парня с парнишкой отделили от основного потока людей и повели к ближайшему зданию. Все дружно сделали вид, что ничего не заметили и, ощутимо напрягшись, двинулись дальше.
— «Представляю, что они будут болтать, вернувшись из России, домой?» — с усмешкой подумал Сергей: — «Наверняка станут рассказывать, что в Москве прямо на улицах хватают всех без разбора! Таким побасёнкам не менее полутысячи лет, а стереотипы мышления иностранных людей так же крепки, как и столетья назад.
Ничем не удаётся их изменить. Когда говорят о России, в их обществе действует всё тот же стандартный набор: балалайка, водка, медведи и злые спецслужбы, готовые по малейшему поводу каждого спрятать в глухую Сибирь».
Сергей и Лобан вошли в неприметный подъезд огромного здания, расположенного по левую сторону от набережной речки-Москвы. В Большом Кремлевском Дворце за них принялись другие сотрудники внутренних служб. Они снова проверили личность гостей. Просветили их различными сканерами и, лишь после этого, повели по каким-то совершенно пустым коридорам.
Минут через пять, друзья оказались в очередном небольшом помещении. Шагнули в проём, открытый дежурным охранником, и, наконец-то, попали в Оружейную палату Кремля. Об этом говорили десятки блестящих витрин, заполненных дорогими поделками древних времён.
Здесь их встретили двое крепких мужчин, одетых так, словно они пришли на официальный приём. На каждом из них был классического кроя тёмно-синий пиджак, такие же брюки и чёрные туфли, ослепительно блестевшие лаком.
Сквозь неглубокий вырез меж лацканов виднелась сорочка и узенький галстук неброской голубоватой расцветки. Возле левой подмышки наблюдалась малозаметная вздутость. Скорее всего, там висело тоже оружие, что имелось у полицейских, ходивших снаружи.
Наверняка, вся одежда секьюрити была изготовлена из тех наноботов, из которых состоит лёгкий скафандр «Хамелеон 22». То есть в любой момент она может превратиться в такую броню, что и бластером её не пробить.
Оно и понятно, вдруг какой-то злодей покуситься на народное достоянье России? Нужно будет его защищать всеми возможными способами. Вплоть до стрельбы из боевых лучеметов.
Никто не обратил на друзей никакого внимания. Они немедленно влились в притихший поток иностранных туристов и стали исследовать музейные залы один за другим. Впереди шёл Лобан в образе паренька тринадцати лет.
Тасманийский волк осматривал все экспонаты подряд. Он придвигал голову к ним так близко, насколько возможно, и к чему-то напряжённо прислушивался. Не заметив ничего необычного, Пёс, неспешной походкой, двигался дальше.
Дорогие золотые вещицы и чудесная работа российских умельцев
