— О чем это ты? — спросил я.
— Все, Малой, начинается последняя битва. Гордись собой, ты в ней примешь участие. Сегодня «Монолит» либо победит зверя окончательно, либо Третий Взрыв станет неминуем. Ксения сразу за мной, Малой замыкает!
Махнув нам рукой, Шершень вошел в дверь — и исчез за голубой колышущейся пеленой. Я видел, что Ксения испугана, но она не стала колебаться — шагнула следом за монолитовцем. Я остался один перед входом в таинственный портал, и вокруг меня была Припять, полная порожденных Зоной чудовищ, место, где за каждым углом, в каждом окне таилась смерть. И я, перекрестившись и мысленно попросив прощения у бедняги Индуса, что оставляю его на улице без человеческого погребения, поспешил за Ксенией.
— Милый! Ауууу!
Я открыл глаза. Это уже не сон, я не сплю. Яркий утренний свет из огромного, во всю стену окна, ослепил, заставил зажмуриться.
— Сашенька, доброе утро!
— Ксения? — Странно, но меня совсем не удивило то, что Ксения Дрозд стоит возле моей кровати (да, а кровать-то просто буржуйская, с футбольное поле величиной!), одетая в лиловый домашний халатик из натурального японского шелка и с распущенными великолепными волосами и мило так мне улыбается.
— Пора вставать! — нараспев сказала Ксения и, наклонившись, чмокнула меня в губы. Мне сразу захотелось схватить ее, повалить на эту кровать, и дальше по полной программе, но Ксения разгадала мои нехорошие мысли и быстренько выпорхнула из спальни.
Автоматические шторы с шипением закрыли окно, стена справа от кровати тут же ожила, превратившись в гигантский экран. На экране возник какой-то чел с восточноазиатской внешностью, в костюме и при галстуке.
— Коничи-ва, Кулицкий-сан! — заявил он с поклоном и дальше заговорил по-японски. В нижней части экрана бежали русские титры. Господин Танагава, президент компании «Ниппон Фарма» благодарил меня за своевременную поставку так необходимого его компании сырья и выражал надежду на дальнейшее плодотворное сотрудничество…
Блин, что происходит?!
Господина Танагаву сменила красивая сероглазая блондинка, которая, демонстрируя мне в лучезарной улыбке великолепные зубы, сообщила, что по результатам вчерашней сессии на Тихоокеанском фондовом рынке курс ценных бумаг компании «Эбсинт Стар Лтд.» вырос на четырнадцать пунктов.
Я скинул с себя одеяло, встал, сделал несколько шагов по роскошному пентхаусу, в котором проснулся. Впечатляет, ей-Богу. Но кто мне объяснит одну простую вещь — что тут происходит?
Помню, что я вошел в портал в Припяти следом за Ксенией. Потом была темнота и гул, от которого все мои потроха шевелились как живые. Жуткое чувство дурноты и падения. А потом… ни хрена не помню, вот что.
Двери встроенного в стену шкафа-купе распахнулись автоматически, открыв мне коллекцию великолепных костюмов, галстуков, рубашек и мужских туфель. С жужжанием вывернулось большое прямоугольное зеркало, в которое я мог увидеть себя. Да, это я, собственной персоной. Только чисто выбритый, стильно подстриженный, чистый и ухоженный, будто только что из дорогого салона. Чтобы окончательно дорисовать складывающуюся картину, я ощерился своему отражению в зеркале. Полгода назад я по собственной глупости потерял зуб рядом с крайним левым резцом.
Все зубы на месте и выглядят так, будто я всю предшествующую жизнь только и делал, что заботился о них.
Панель на стене продолжала демонстрировать мне говорящие головы. Теперь с нее вещал какой-то улыбающийся господин с крашеными волосами и тщательно уложенной челкой — на английском вещал. Шли новости канала CNN, и судя по титрам, говорилось что-то о будущей встрече региональных лидеров в Лиссабоне…
— Ксения! — позвал я.
— Да, милый, — она вошла в дверь спальни с чашкой в руке. — Одеваешься?
— Я все думаю, какой костюм выбрать (Елки-палки, надо же говорить хоть что-то!) Подскажешь?
— Я люблю тебя в любом костюме, — с улыбкой сказала Ксения. — А без костюма еще больше.
— Да? — Я почувствовал, что готов забыть о всех делах ради пары часов самого тесного общения с Ксенией. — Тогда, может, я сниму с тебя этот халат, и мы…
— Не сейчас, Сашенька. Ты забыл, где тебе надо быть через час?
— И где же? — Я действительно забыл, если конечно, можно забыть то, чего не знаешь вообще.
— Тебя в штаб-квартире ждут. Долматов звонил два раза, я сказала, ты спишь. Так что одевайся, а я тебя покормлю.
Долматов мне звонил, подумал я, натягивая пахнущую свежестью белоснежную рубашку. Кто такой Долматов? Понятия не имею. Уже одно хорошо, что я — это я, если верить зеркалу. Конечно, это все какая-то иллюзия. Очень хорошая иллюзия, стопроцентно достоверная. Я могу чувствовать запахи, все выглядит совершенно естественно, вещи абсолютно материальны. Хорошо, мать их, сработано. А самое удивительное — Ксения ведет себя так, будто до момента моего пробуждения в этой гламурной спальне ничего не случилось. Или Ксения — тоже иллюзия?
Ладно, попробуем разобраться.
— Ксюша, — сказал я, входя в фантастически роскошную кухню и втянув ноздрями восхитительный запах свежесмолотого кофе и горячих бутербродов с сыром и ветчиной, — представь, мне такой странный сон снился! Будто я сталкер в Чернобыльской зоне, и мне поручено тебя спасти.
— И ты меня спас? — игриво спросила Ксения, наливая мне кофе.
— Конечно. Мы были в мертвом городе, полном живых мертвецов, а потом вошли в портал…
— Боже, Кулицкий, какой же ты ребенок! — Ксения поставила передо мной блюдо с бутербродами, чашку кофе, погладила меня по голове и чмокнула в щеку. — Ешь, я пойду одеваться.
Так, похоже, Ксения Дрозд ничего не помнит — или делает вид, что она не помнит. Но сейчас она как бы моя жена, а я как бы ее муж. Забавно и мило. Я откусил кусочек бутерброда — он был самый настоящий и очень вкусный. Кофе тоже был восхитительный, тосты с черничным джемом просто таяли во рту. Продукты в этом месте обычные, только очень качественные, готов поклясться, что мало кому из сталкеров в жизни приходилось пробовать такую качественную жрачку.
— Ксюша? — крикнул я.
— Чего тебе? — Ксения выглянула в двери: один глаз у нее уже был подкрашен, и в пальцах она держала щеточку для туши.
— Спасибо за завтрак.
— На здоровье, милый.
— Слушай, а Долматов не говорил, зачем я ему сегодня? — спросил я, подойдя к ней и обняв сзади. Я это сделал не столько из любви, сколько из желания убедиться, что новая Ксения не фантом, а живая женщина. Она была живой. Горячей, мягкой, аппетитной и восхитительно женственной.
