Смысл их короткой жизни был один — уничтожать до полного расхода боекомплекта и энергии, после чего должен сработать одноразовый двигатель, конструкторами поэтически названный «Последняя песня». Его рывок бросает перехватчик навстречу родной планете, и он находит красочную смерть в пламени атмосферного падения.
Цели у перехватчиков были особые: ракеты «космос — космос», угрожающие орбитальным объектам, и «космос — земля», прорывающиеся к планете; аналогичные перехватчики противника, запускаемые с кораблей-носителей; малотоннажные военные суда; незащищенные цели любого размера. Слабое бортовое вооружение не позволяло разгрызать твердые орешки.
При выполнении нынешней миссии это могло сильно помешать. Ведь в случае, если цель укрыта под многими метрами оплавившегося металла и силикатно-пластиковых конструкций, серьезно повредить ее весьма затруднительно. Здесь требовались средства помощнее, но их, к сожалению, не было.
Пока что не было.
Но и для твердых орешков пытливый ум, чьей нынешней задачей являлось лишь разрушение, нашел способ. Немного импровизации, немного времени, немного опыта, и ни один объект на орбите не сможет избежать гибели. Пусть не мгновенной, но все равно неминуемой. При условии, конечно, что он не имеет серьезной активной защиты.
Но если такие объекты существуют, то все бессмысленно. Слишком незначительны возможности испепеленного мира, чтобы защититься от такой угрозы.
Радикалы атаковали, даже не зная, кого атакуют. Они или одержат победу, или столкнутся с противником, против которого все их усилия напрасны. Но другого выхода они не видели. Такова их судьба. Истина за ними, и сам Бог на их стороне, раз они до сих пор живы, в отличие от миллиардов их противников. Победа неизбежна.
И капсулой тоже надо заняться. Раз она интересует противника, то заслуживает уничтожения.
И снова как в первые деньки. Опять подземелье. И пусть не так все запущено, но жилым духом не пахнет. Нет паутины и мокриц на стенах, даже частично свихнувшийся страж ничего живого не допустит в свои владения, если это не прикажет человек, имеющий высокий допуск. Зато пыли полным-полно. И сырость по углам. Лампы в коридорах загорались, когда Влад тащил по ним отрубающегося на ходу луддита, и быстро гасли за спиной. Хозяин скуповат на траты энергии. Возможно, здесь имеется какой-то внутренний транспорт, но как его затребовать, Влад не представлял: уж очень дерганое общение получалось со стражем и далеко не все он мог понять. Здешний искусственный мозг не справился с грузом веков. Может, и есть способ его привести в норму, но способ этот надо знать.
Есть вероятность, что Тейя справится. Если, конечно, до сих пор жива. В этом тоже имеются сомнения.
Комната отдыха персонала оказалась под стать всему остальному. Некогда что-то вроде номера в отеле, ныне пыльная, заброшенная. Потеки на стенах, отслоившийся пластик, лишь мебель целая, только мягкая оказалась сильно продавленной, будто все это время на ней валялись слоны.
Человек удивительно консервативен в том, что касается обыденного уровня комфорта. Столько времени минуло между эпохой Влада и той, в которой жили мастера, спроектировавшие убранство этого помещения, но без подсказок было прекрасно понятно, на чем сидеть и где лежать.
Пристроив Либерия на некоем подобии дивана, Влад размотал заскорузлое тряпье, изучил увиденное зрелище, и оно ему не понравилось, о чем он заявил прямо:
— Дело дрянь. Наверное, у этой твари слюна ядовитая. Не помогает биота. Все раздуто, воспалено, да и запашок тот еще.
— Влад, я и сам вижу. Похоже, с этой рукой придется прощаться. Она мне хорошо послужила, но жизнь дороже. Ты сможешь ее ампутировать?
— Ну… много от меня не жди, но должен справиться. А бок что? Тоже отсекать будем?
— С боком не так все страшно.
— Ты очень плохо выглядишь. У тебя жар.
— Чем больше мы об этом будем говорить, тем хуже я буду выглядеть.
— Давай все же немного подождем с операцией. Помнишь, я рассказывал про девушку в небесах?
— Ну?
— Космос должен ее опустить прямо к нам. Я поднимусь на поверхность, встречу. Может, с ее помощью запустим здешнее медицинское оборудование и залатаем тебя.
— Когда должна появиться эта девушка?
— Не знаю. Космос сказал, что потребуется несколько часов.
— Краснота может подняться гораздо выше, значит, и ампутировать руку придется выше.
— Надеюсь, до этого не дойдет. На вот.
Влад протянул луддиту маленькую бутылочку, заполненную медового цвета жидкостью.
— Что это?
— Алкоголь. Бухло. Называется эйтрей. Только не спрашивай, что это означает и из чего его делают.
— Все же спрошу. Особенно интересно, где ты его взял.
— Да на том доке, откуда и пайки. Прихватил пару бутылочек на всякий случай.
— Я заметил, как ты из нее раны поливал.
— Ранам алкоголь полезен. А тебе и внутрь не помешает.
— Не любитель пойла, но склонен с тобой согласиться. Это будут самые длинные часы в моей жизни. Лучше уж опьянеть.
— Ага. Полегчает. Я рядом завалюсь, сил тоже нет. Если долго буду спать, разбуди. Надо не проворонить прилет Тейи. Космос что-то не отвечает, наверное, слой земли мешает связи, так что он меня вряд ли сможет поднять.
* * *
Появление капсулы Влад не проспал. Даже более того: почти не отдохнув, несколько часов караулил, скрываясь в руинах. Вначале, притащив копир, загружал его разным хламом до полной разрядки батареи. В перерабатываемых материалах он выбирал лишь ртуть и сурьму, хорошо запомнив, что именно они самый редкий компонент для капсюльного состава.
Парадокс: он давно бы уже мог сотворить несколько копий пистолета, но не было смысла, поскольку копировать патроны не мог. Не хватало мелочей, несчастных долей граммов тех самых ртути и сурьмы. Без них оружие останется простой железякой. Был бы жив Давид, может, придумал бы что-нибудь. Или, по крайней мере, смог найти богатое сырье. У Влада получалось плохо: батарея копира разрядилась почти без толку. Ему придется работать не один день, чтобы пару раз выстрелить.
Может, на базе Красной сети имеются копиры промышленного размера или запасы элементов всей таблицы Менделеева, но, как их найти, он не представлял. Коридоры с хроноизолированными хранилищами были перекрыты стальными дверями, свихнувшийся страж или не знал, как их открыть, или не понимал, чего хочет от него Влад, на все запросы отвечая докладами о состоянии осветительной сети и лифтовых установок.
Парадокс. Под ногами Влада, возможно, складированы тысячи тонн смертоносного груза, а он корпит над мусором, стараясь выделить из него ингредиенты для оружия, которое здесь, наверное, даже в музеях не сохранилось. По крайней мере, для луддитов ружье оказалось неожиданностью, а уж они в музейных делах должны разбираться, раз в одном из музеев устроили штаб-квартиру.
