— Хм, — покосился на него полковник. — Попрошу остаться только личный состав комплекса «Алтай». Остальные свободны.
Зал быстро опустел.
— Я ознакомился с вашими досье, — продолжил Верховин, когда лишних ушей не осталось. — Какой-никакой боевой опыт есть только у двоих. И опыт — прямо скажем — говённый. Но это скорее вина сержанта. Железные Звёзды просто так не вручают. Кроме того, у ефрейтора Глена уже имеются навыки командования звеном и даже отделением. Исходя из этого, назначаю его полевым командиром комплекса «Алтай». Возражения есть?
— Без разницы, — раздался у Глеба за спиной трубный бас.
— С полковниками не спорю, — вторил ему другой.
Глеб уставился на Преклова, ожидая ответа.
— Возражений не имею, — высказался, наконец, Анатолий, убрав от лица маску.
— Отлично, — заключил полковник. — В случае потери связи с командиром отделения управление комплексом «Алтай» ложится на ефрейтора Глена. До тех пор твои властные полномочия, солдат, никого не интересуют. С формальностями покончили, теперь к делу, — он включил проектор, и на экране появилась фотография города, сделанная со спутника.
Даже в таком масштабе было видно, что некоторые кварталы полностью разрушены, те, которым повезло больше, тоже пестрели преграждающими проезжую часть завалами и столбами дыма от пожаров. Довольно обширный сектор на северо-западе опоясывала красная полоса.
— Йоханнесбург, — продолжил Верховин, когда все смогли насладиться увиденным. — Полмиллиона человек и не только. В основном местный черножопый сброд разбавленный белым отребьем. Но вот здесь, — указал он на выделенный сектор, — обосновалась очень крупная нигерийская банда. Зовут себя — Злое Солнце. По нашим оценкам от трёх до пяти тысяч хорошо вооружённых боевиков. Редкостные скоты, практикуют каннибализм. Они, так или иначе, контролируют почти четверть города. Да и плевать. Нас беспокоит не это. Йоханнесбург давно поделён бандами. Мы не суёмся к ним, они не мешают нам. Не мешали… до недавнего времени. Около месяца назад было совершено нападение на алмазный прииск. Охрана сумела отбиться, но кое-кого не досчиталась. А на прошлой неделе чёрные обезьяны предприняли попытку захвата броневика с теми самыми алмазами по дороге на аэродром. Потери — три БТРа, один БМП и восемь штурмовиков из моего полка! — ткнул Верховин себя в грудь большим пальцем. — Такое нельзя спускать с рук. Иначе чёрная погань вконец обнаглеет. Эти выродки понимают только силу. Значит будем говорить с ними на понятном языке. Три дня назад я получил разрешение на проведение операции в районе Злого Солнца. Мой полк готов сравнять его с землёй, но высшее командование против. Там, видите ли, более девяноста процентов некомбатантов. Так что от услуг артиллерии пришлось отказаться. Это осложнит задачу, но ничего экстраординарного в ней нет. По правде говоря, мне вообще непонятно, на кой ляд я тут распинаюсь перед рядовыми. Но раз командование так решило… Короче, комплекс «Алтай» в качестве звена с позывным «два нуля один» будет придан второму отделению пятой роты под командованием лейтенанта Сиродилиса. Все подробности и свои боевые задачи получите от непосредственных командиров. Операция назначена на послезавтра. Выдвигаемся в пять ноль ноль. Вопросы? Да, — кивнул Верховин в сторону поднявшего руку Глеба.
— Разрешите узнать, чем вооружены противники, есть ли у них бронетехника, вертолёты.
— Вертолёты? — усмехнулся полковник.
— От этого будет зависеть выбор оружия и тактики.
— Никакой поддержки с воздуха у этих дегенератов, конечно же, нет. Вооружены они в основном лёгкой стрелковкой производства Халифата, но есть и крупный калибр, обычно двенадцать и семь. Имеются ручные гранатомёты из тех же краёв, с кумулятивными выстрелами. Бронетехники не замечено, если не считать обшитых стальными листами пикапов со станковым крупняком в кузове. Связь у них тоже дерьмо. Заглушим на раз-два, порежем ублюдков на ломти и раздавим как клопов. Впрочем, тактика — это уже не ваша забота. Что-нибудь ещё? У меня много дел.
— Благодарю. Это всё что я хотел знать.
— В таком случае брифинг окончен. Всего доброго, — пригласил Верховин слушателей жестом на выход.
— Полковник, — обратился к нему Симагин, — я хотел бы ещё кое-что обсудить с личным составом. Вы не возражаете?
— Не возражаю, только побыстрее.
Комиссар заложил руки за спину и многозначительно посмотрел на Верховина. Тот смерил его взглядом, презрительно хмыкнул и вышел за дверь.
— Не стану переливать из пустого в порожнее, — начал Симагин без предисловий, — скажу как есть. Вами командую я.
— А как же лейтенант…? — заикнулся Глеб, но был бесцеремонно перебит.
— И он тоже. Сержант, лейтенант, капитан, майор, полковник… Хоть господь бог с его замом Иисусом. Но мой приказ приоритетен. Это ясно?
— Не очень, господин комиссар, — проревел один из Старших Братьев, приковав тем самым к себе всеобщее внимание.
Глеб и Преклов синхронно обернулись. Оба пеха по-прежнему стояли, привалившись к стене и скрестив на могучей груди не менее могучие предплечья. Звероподобные физиономии скривились от оскалов-улыбок.
— И что же конкретно вам не ясно, рядовой… Талос? — негромко спросил Симагин, прокашлявшись.
— Да нихрена не ясно, господин комиссар. К примеру, взять вот этого полковника, сразу видно — мужик бывалый. В подчинении у него, наверное, тоже не дети ходят. Лейтенант — как его там? — небось, не писарем лычки свои выслужил. А вот кто вы такой? И с какого хера я должен вам подчинятся при выполнении боевой задачи? — наблюдая, как нижняя челюсть комиссара отвисает, а глаза округляются, Талос пожал плечами и добавил: — Поймите меня правильно, вы совсем не похожи на военспеца. Не хотелось бы оказаться в говне из-за вашей некомпетентности. Только и всего.
Было видно, как стоящий рядом Колосс едва сдерживает хохот, беззвучно трясясь всем телом.
Первые секунд десять Симагин только разевал рот, не в состоянии вымолвить чего-либо связного. И Глеб полностью разделял его чувства. Фундаментальные знания о Старших Братьях дали трещину шириной с кулак. Их устоявшийся архетип, представляющий собой совсем не сложную компиляцию из шаблонов «туповатая беспрекословная машина смерти», затрещал по швам. Это было почти так же странно, как услышать от Крайчека: «Молодцы, курсанты! Я вами горжусь!». И Глеб совсем не был уверен, что ему это по душе.
— Да как вы…?! — Симагин вложил столько чувств в начало фразы, что на её окончание не хватило воздуха в нетренированных лёгких, но, сделав два глубоких вдоха, он продолжил: — …смеете?!!! Я… Меня… Чёрт! — комиссар в три глотка опустошил початый полковником стакан и припечатал его к кафедре, едва не разбив. — Я действую на основании полномочий, выданных мне Особым Отделом. И я не привык к подобным вольностям со стороны рядовых, — почти прорычал он.
