А вон, кстати, и виновник бури, разразившейся в моих мыслях. Лежит на брезенте, зажав в руке бутылку. Судя по храпу, крепко спит. Я даже не остановился, говорить с пьяным, да ещё и разбуженным, толку никакого. Ну и ладно. Как говорится, всё, что ни делается, — делается к лучшему.
Что есть для меня Зона? Комета, отвечай, пожалуйста. Только честно. Или снова испугался? Как в тот раз, когда у тебя спросили «Ты любишь эту девушку?». Что молчишь, а? Боишься признаться? Боишься, что с момента выдачи ответа на твои плечи ляжет неподъёмный груз ответственности?
Конечно, боишься! Тебе же куда проще не обременять себя лишними проблемами! А всё потому, что ты боишься остаться один на один с ликом истинной реальности, который на поверку может оказаться совсем не таким. Тебя можно понять — жить с повязкой на глазах, безусловно, удобно. Но сам подумай, тебе не тошно от осознания того, что тебя же самого вполне устраивает оставаться слепцом? Уважай себя, в конце концов!
На самом деле это несложно — признаться. Действительно. Всего-то надо быть честным. Хотя бы иногда. Вот как в тот раз, когда я признался жене в любви.
Зона для меня — не место работы. Уже нет. Я живу в ней, старею в ней и умру тоже в ней, ведь я — часть её. Клетка организма, не способная выжить в одиночку. Я могу сколько угодно настаивать на своей самостоятельности, но так уж устроен человек, что одному ему ни за что не выжить… А каждая «клетка» стремится существовать так, чтобы всему организму было хорошо. Это ведь уже больше, чем сухие отношения «ты — мне, я — тебе», больше, чем просто рабочие связи. Посему приходится сделать простой вывод: я люблю Зону. Потому что она — мой мир, единственно возможный. А Зона любит меня. Потому что я — неотъемлемая частица её.
Даже странно, что раньше мне не приходило в голову порассуждать на эту тему. Вернее, приходило, но я просто боялся быть честным с самим собой. И вот признался. Чувствую себя превосходно, а с души будто камень упал.
Спасибо тебе, Помпа! Ты мне очень помог в выборе направления движения. Когда-то аналогичным способом мне помог собеседник, с которым я общался в Интернете.
Я подошёл к мирно храпящему «свободовцу» и положил под его руку двести рублей, рядом — банку скумбрии в томатном соусе. Спасибо, брат-сталкер Помпа!
…Гранит действительно был качком. Конечно, в «Страже Свободы» любой будет выглядеть широкоплечим и рельефным — так уж устроен этот костюм, но бычья шея фримена свидетельствовала о том, что вот этот конкретный сталкер и без комбинезона выглядит внушительно, даже несмотря на свои всего лишь метр семьдесят росту.
Он сидел на мусорном контейнере, перевёрнутом набок, и протирал тряпкой LR-300 — устаревший американский карабин, выпуск которого прекратили аж в 2006 году. Старьё, конечно, зато старьё хорошее: винтовка удобная, точная, лёгкая, маневренная… Может, себе такую прикупить? Надо подумать.
Впервые вижу эту винтовку в сталкерских руках. Обычно с LR-300 гоняют натовцы, непонятно зачем припёршиеся в Зону. Но что поделаешь? Привычка у них такая — всюду совать нос. И хрен с ними. Главное, торгуют заокеанским оружием и саморазогревающимися консервами. А на их цели и политику мне абсолютно начхать. В Зоне не место национальному патриотизму и делению по гражданству государств. Уже за одно это можно любить Зону, отринувшую систему устройства человечества на остальной территории Земли.
Подойдя ближе, я приветливо поздоровался. Гранит с неохотой посмотрел на меня своими большими совиными глазами и лениво обронил ответный «привет». Его можно понять — нежно ухаживал, понимаешь, за стволом, а тут подходит незнакомец и самым наглым образом отвлекает от интимного действа. Реакция «свободовца» меня ничуть не смутила. Я бы на его месте повёл себя точно так же.
— Слышал, ты со своими собираешься в сторону «Янтаря»…
Гранит продолжал молчать и смотреть на меня так, как смотрят очередной новогодний «Голубой огонёк на Шаболовке», то есть без какого-либо ажиотажного интереса.
— Мне на «Янтарь», — продолжил я. — Хотел бы вместе с вами, а потом вы пойдёте по своим делам, я — по своим. Я ходок достаточно опытный и, думаю, обузой не буду. Цену называй сам.
«Достаточно опытный», это я поскромничал. Любой заход на Дикие территории — считается более опасным, чем переход на «Янтарь». А я там лазил один, ещё и цель выслеживал. Да и на базу «Свободы» процарапался через эти же территории, без автомата, с медленной СВД и слабеньким пистолетом. Вопрос: на хрена такому бывалому одиночке какие-то спутники для похода? Ответ: не пренебрегай подстраховкой, если таковая случится. Просчитывай шансы на успех и не упускай возможности их увеличить.
Гранит отвёл глаза и вернулся к прерванному занятию — гигиеническому уходу за винтовкой. Похоже, моё предложение его не заинтересовало. Эх! А Ганжа говорил, что проблемы вряд ли будут…
— Откуда знаешь, что иду в сторону «Янтаря»? — вдруг спросил фримен, плавными движениями протирая ствол.
— Ганжа сказал.
— Ну да. — Гранит зевнул, дав мне возможность полюбоваться его зубами. — Кто ж ещё скажет?
Я пожал плечами, потому как вопрос риторический. Бармены, что в Зоне, что на Большой земле, любят болтать. Такая у них работа.
— Раз ты спокойно разгуливаешь по нашей базе, значит, ты уж точно не «долговец», не «монолитовец» и не бандит. — «Свободовец» говорил нехотя. Видимо, такая у него манера вести разговор. — А раз так, то можешь пойти с нами. Денег не надо. Мне и моим ребятам они не понадобятся.
Я насторожился. Есть благородные люди, но только не в Зоне. В словах Гранита кроется какой-то подвох.
— Пойдёшь впереди, — добавил он. — Устраивает?
Я кивнул. Быть отмычкой не привыкать: сталкер-одиночка, без напарников бродящий по Зоне, — сам себе отмычка. Зато в этой ходке меня хоть с тыла будет кому прикрывать.
— Выходим завтра в одиннадцать часов. Встречаемся здесь.
Гранит отложил винтовку и взял в руки лежавший на коленях шлем. Подбросив его, «свободовец» принялся осматривать эту часть снаряги, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.
Договорились, и хорошо. Было бы здорово познакомиться с его ребятами заранее, а не перед самым выходом с базы, но раз Гранит не предложил, то и нечего дёргаться. В конце концов, кого-то из его парней я вполне могу знать лично.
Остаток дня прошёл в проверке оружия, снаряжения и в процессе изготовления двух термитных палочек. Я трижды подходил к Помпе, но тот дрых без задних ног, обморочным пьяным сном. Значит, не судьба поговорить. Лёг я ровно в девять вечера. Перед серьёзной ходкой надо хорошенько выспаться, а то неизвестно, когда представится возможность поспать. Да ещё и не факт, что представится.
