Крыса, переваливаясь, как борец сумо, перебралась через вросшую в обломки трубу, проржавевшую почти до прозрачности, и с грохотом съехала с кучи мусора на животе.
— Осторожно, — сказал Сергеев Молчуну. — Видишь, как просела земля?
Земля впереди действительно просела, и под пластами сорванного асфальта вполне могла оказаться «булька». Они миновали опасный участок, прижимаясь спиной к фундаментным блокам, словно прошлись по карнизу над пропастью.
С обратной стороны остатков здания оказались ворота. Краска с них давно уже слезла напрочь, металл покрылся густой ржавчиной, осыпающейся от прикосновения. А в массивных «ушках» виднелся замок, заросший рыжим налетом.
Молчун осмотрел ворота, замок и достал из подсумка гранату. Решение, конечно, отдавало радикализмом, но без электропилы справиться с преградой не представлялось возможным. Такое прикладом не сшибешь, тут и думать нечего.
Гранату Молчун закрепил на «ушках» несколькими витками скотча. Сергеев пропустил через кольцо леску, и они отправились за угол, чтобы не попасть под осколки. На краю мусорной насыпи, как на бруствере, сидела давнишняя крыса, внимательно разглядывая незваных гостей глазами-бусинками с безопасного расстояния.
Взрыв прозвучал глухо, и его эхо утонуло в развалинах.
Крыса, сохраняя ледяное спокойствие, повела усами и с интересом поднялась на задние лапы, словно хотела все получше рассмотреть.
Замок почти не пострадал — так и свисал бурым булыжником, зато «ухо» от одной из створок оторвало напрочь. Взрывная волна чуть покорежила ворота, согнув петли слева, и створка приоткрылась с душераздирающим всхлипом.
Они с осторожностью проскользнули вовнутрь.
Темнота, царившая внутри, была липкой, вполне осязаемой даже на ощупь. Веяло холодом и сыростью, и чувствовался легкий запах какой-то химии. Так пахнет в мастерской, в которой долгое время пользовались растворителями для красок. Ацетон? Уайт-спирит?
Сергеев замер у порога, ожидая, пока глаза хоть чуть-чуть привыкнут к мраку. Автомат он не трогал. Внутри не могло быть ничего живого. Судя по воротам, вход в подвал до недавнего времени был засыпан и освободился только тогда, когда просела почва. А с той поры замок точно никто не открывал.
Слева было слышно легкое дыхание Молчуна. Их с Сергеевым разделял только яркий луч света, падавший между приотворенными створками. По освещенному теплым весенним солнцем участку земли метались огромные мохнатые сороконожки, похожие на лоскутья меха.
Шорохи. Где-то впереди звучно шлепнулась в воду капля. Зашуршала, обваливаясь, потревоженная взрывом штукатурка. Идти вперед без света фонарей было бы безумием, а проверить подвалы хотелось.
«Бог не выдаст, свинья не съест!»
— Включаем подсветку, — сказал Сергеев вполголоса, нащупывая на поясе короткую трубку водонепроницаемого фонаря.
Вниз вели широкие ступени, с проложенными по ним металлическими рельсами. Площадка, на которой они стояли, была когда-то выложена кафельной плиткой, но теперь керамика сплошь заросла многолетней грязью, которую оккупировал плотный, словно сделанный из силикона, серый мох. Когда Молчун светил под ноги, пол, казалось, шевелился — столько разной живности на нем копошилось: пауки, многоножки, мокрицы, жуки, слизняки и прочие обитатели сырых подземелий метались перед ними, образуя плотный ковер.
Приоткрытые ворота и прорвавшийся во внутрь помещения свет часть из подземных жителей испугал, и они бросились в темные углы, а других он притягивал, как магнитом, и на улицу уже выплескивался поток шуршащих хитином насекомых.
Не обращая внимания на сочный хруст под ногами, Молчун и Сергеев двинулись вглубь по ведущей вниз лестнице. Она оказалась пологой и короткой, едва ли не пять низких и скользких ступеней. На нижней площадке живности было уже по щиколотку, а дверь, ведущая дальше, была закрыта на врезной цифровой замок, который Сергеев снес короткой очередью. Вокруг горячих отстрелянных гильз, упавших в живой поток у их ног, закрутились водовороты.
Эту дверь они открыли с трудом. Сергеев даже подумал, что они даром тратят время: дверь открывалась на себя, прикладываться к ней плечом было бессмысленно, а ручка осталась у него в руках после первого же рывка. Но все же они вошли.
Следующее помещение было длинным, как вагон, и заканчивалось большим залом с низким потолком, с которого свисали лохмотья, напоминающие паутину и какие-то белесые плотные нити.
В коридоре, на рельсах, явно бывших продолжением тех, которые Михаил с Молчуном видели у входа, стояла тележка. На тележке же виднелось что-то большое, громоздкое, замотанное в толстенную полиэтиленовую пленку, серую от грязи и пыли.
По бокам помещения шли стеллажи, заставленные канистрами, инструментом и аккумуляторными батареями, старыми и новыми, еще в упаковке. Аккуратными рядами стояли жестянки, очевидно со смазками, покрытые густым «велюровым» налетом коричневой пыли, на полках лежали какие-то железяки, напоминающие части редукторов, обросшие такой же пылевой «шерстью», металлические коробки с непонятными деталями.
Вдоль одной их стен на подставках выстроились полуразобранные лодочные моторы.
— Магазин был наверху, — сообразил наконец Сергеев, обводя лучом фонаря окружающую обстановку. — Спортивный магазин. А тут склад и мастерские. А, ну-ка, дружище, давай-ка посмотрим, что в канистрах?
В канистрах оказался бензин, более полутонны.
А под пыльной пленкой прятался настоящий «Хуверкрафт»: небольшое, на шесть человек, судно на воздушной подушке. Его, наверное, купили и получили перед самым потопом, во всяком случае, расконсервировать не успели, и все эти годы шлюп так и простоял на транспортировочной тележке — в заводской смазке и с маслом, залитым в цилиндры двигателя. Насекомые до него не добрались — упаковано судно было надежно, а вот почему не порезвились крысы, основательно погрызшие даже углы старых аккумуляторных батарей, было непонятно. Из всех возможных версий только одна могла это объяснить — пластиковая пленка, в которую было завернуто судно, шла с добавлением яда.
После беглого осмотра (внутренности пассажирского отсека, отсека моторного и внешний обвес были в идеальном состоянии!) Сергеев с Молчуном заново упаковали катер со всем возможным тщанием и вышли перекурить на воздух.
Давешняя крыса все так же стояла столбиком на мусорной куче неподалеку. Только теперь здоровенная животина не наблюдала за ними, а умывалась, не обращая на пришельцев ровным счетом никакого внимания.
— Полезная находка, — сказал Сергеев, подставляя лицо послеполуденному солнцу.
