Алексей Евтушенко - Пока Земля спит

Значит, надо действовать.

И в первую очередь…

– Наверху кто-то есть, – сказал Карба. – Слышу.

Мы с Эйшей одновременно оказались на ногах.

У Эйши – коренной жительницы Торгуна – это вышло гораздо лучше. Потому что я, забыв о силе тяжести, натурально подскочил к потолку, треснулся о него головой, зашипел от боли, отлетел обратно и, только ухватившись за привинченный к полу стол, смог утвердиться на полу и схватить со стола оружие.

– Ох, бля…

Хорошо хоть по-русски.

– Тс-с! – приложила палец к губам Эйша.

Мы замерли, стараясь раствориться в тишине.

Со стороны люка послышался скребущий звук.

Или это мне показалось?

Я посмотрел на Эйшу, ткнул пальцем вверх и коснулся им уха. «Слышала?» – мол.

Она кивнула.

Вот, опять.

Словно кто-то пытается открыть, но ничего не выходит – лишь царапает крышку.

– Здесь, на Большом Торгуне, дикие животные водятся? – спросил я шёпотом у Эйши.

– Что?

– Животные, говорю. Дикие. Водятся они здесь?

– Есть. Ты думаешь…

– Очень похоже. Человек бы уже открыл. Опасные хищники есть? Мы же в лесу как-никак.

– Н-нет… Кажется.

– Понятно. Значит, делаем так. Ты прячешься там, – я показал на дверь, за которой располагался туалет и водопровод, – а потом Карба открывает люк.

– Почему это мне нужно прятаться? – шёпотом возмутилась Эйша.

Ох, и характер у нас. Ну и характер. Натерпишься ты, Дёма, чувствую, по самое не балуй.

– Потому что у меня есть это, – я продемонстрировал ей ручной плазмотрон. – И к тому же я мужчина. Не спорь, Эйша, прошу. К чему без толку рисковать?

– Ну ладно, – вздохнула она. – Но только недолго. Терпеть не могу сидеть одна взаперти.

– Запирать дверь не буду. Просто закрою.

– Да она и не запирается, – сообщила Эйша. – Это я так, для красоты слога. Действуйте, мальчики. Тем более, мне всё равно в туалет хочется.

И скрылась за дверью, чертовка.

– Ты всё понял? – обратился я к роботу, когда мы остались одни.

– Пока нет, – честно признался тот.

– По моей команде открываешь люк. Если видишь, что нам угрожает опасность, стреляешь. Теперь понятно?

– Теперь – да, – не стал умничать Карба.

Я взял РП в левую руку, вытер о джинсы вспотевшую ладонь правой, снова перехватил оружие и приказал:

– Тогда открывай. Прямо сейчас.

– Есть.

Всё-таки робот с боевыми функциями – это правильно. Как выясняется. Хоть кому-то можно отдавать приказы, а не делать всё самому, рискуя жизнью.

Карба поднялся по лестнице на три ступеньки и откинул люк. И тут же вниз, мимо него, ловко прошмыгнуло существо, при виде которого мой палец едва не нажал на спусковую клавишу.

Величиной с ирландского волкодава.

Восемь лап, крупная голова с двумя выпуклыми фасеточными глазами, серповидные челюсти и длинные усы-щупальца.

Слава создателю, я его узнал.

Вельхе – разумное насекомое.

Некогда вельхе были рабами каравос Раво, а нынче кое-кто из них добровольно остался жить с прежними хозяевами в качестве, как мне рассказывали, друзей, слуг и ближайших помощников.

Не очень понимаю, как можно быть одновременно слугой и другом, если ты не домашнее животное и обладаешь разумом, но тут, вероятно, работают некие психологические факторы, связанные с тысячелетней историей совместного проживания каравос Раво и вельхе, о которых я имею весьма смутное представление.

Вельхе на мгновение замер, как бы прикидывая, сразу откусить мне руку с оружием или чуть погодить, шевельнул усами, подскочил к двери, за которой скрывалась Эйша, встал на задние лапы, поскрёбся в дверь передними и выдал ритмичную серию громких свистящих «ножничных» щелчков.

Дверь тут же распахнулась внутрь, и я «мама» подумать не успел, как Эйша, выскочив из туалетно-душевой комнаты, словно из засады, заключила это страшилище в объятия.

– Щелкунчик! Лапушка! Ты меня нашёл! – и гордая дочь славного клана Ружебо чмокнула разумное насекомое прямо в чёрно-лаковую морду меж двух фасеточных глаз. Насекомому подобное проявление чувств явно пришлось по душе (или что там у него). Оно обвило шею Эйши своими усами, и к его вжиканью-щёлканью примешался ещё и какой-то ласковый стрёкот, перемежающийся со звуками, отдалённо напоминающими довольное цыканье зубом сытого человека. Ужас. При этом создавалось впечатление, что Эйша не только внимательно слушает, но и понимает, что именно ей рассказывает жутковатая тварюга.

– Он говорит, что нашёл нас по моему запаху, – сообщила Эйша. – У него очень тонкое чутьё. Но сначала ему пришлось догадаться, что мы пошли вверх по ручью. Он просто рискнул и, как выяснилось, не прогадал. Поэтому рад.

– А… кто это вообще? – спросил я.

– Это Щелкунчик, мой друг и помощник. Он вельхе. Ты же знаешь, кто такие вельхе?

– Более-менее.

– Тогда познакомьтесь, – она лихо защёлкала-зацикала-зацокала что-то, затем выслушала ответ и сказала по-человечески: – Ему очень приятно. Он благодарен тебе за то, что ты меня уберёг.

– Мне тоже… приятно. Так ты умеешь по-вельхски?

– Немного.

– Здорово, уважаю. А почему такое странное имя – Щелкунчик? Больше похоже на кличку.

– Кличка и есть, – подтвердила Эйша. – Но он не обижается. Его настоящее имя нам очень трудно произнести.

Щелкунчик снова защёлкал и затрещал.

– Он говорит, что в спешке и горячке боя забыл транслятор, – перевела Эйша. – Точнее, у него не было возможности его забрать – надо было уносить ноги, иначе его бы убили, так же, как двух его сородичей – слуг и друзей моего дяди Эльгожо и папы. Ох, как жалко… – её голос предательски дрогнул.

– Погоди, – попросил я. – Потом будем плакать. Давай сначала выясним, что Щелкунчик знает и что он видел. Как я понял, он вырвался из резиденции позже нас.

Эйша снова искусно защёлкала-зацокала, вельхе ответил, и так они некоторое время общались, после чего девушка сказала:

– Он мало что знает. Нападающие высадили десант на рубби, но это мы и сами видели. Когда всё началось, он был у себя в норе.

– В норе?

– А ты думал, где они живут? Даже в те времена, когда родиной каравос Раво были преимущественно наши звездолёты, на которых мы рождались, жили и умирали, для вельхе там устраивались специальные помещения. Да и сейчас устраиваются, когда они путешествуют вместе с нами.

– Норы в звездолётах? – засмеялся я.

– Не пойму, что здесь смешного, – нахмурилась она. – Каждый живёт так, как ему подходит и нравится. Это естественно. Разве нет?

– Да, извини, – сказал я. – Разумеется. Просто… Не важно, продолжай.

– Он спал, его разбудили выстрелы и крики. Выскочил и тут же попал под огонь десанта – первые рубби уже сели во дворе. Удалось пробраться в дом, кинулся искать меня, не нашёл. В комнате меня не было. Но след он взял. По всему дому уже шёл бой и, прежде чем он снова выбрался наружу, ему пришлось одного из нападавших убить, а второго ранить. Тяжело. Может быть, потом раненый умер. Ему очень жаль. Он полон скорби и глубокой печали.