Сергеев почувствовал, как закололи мышцы, как плотно и сильно начало биться сердце, посылая насыщенную адреналиновым зарядом кровь по упругим, словно струны жилам.
Он поцеловал Маринку в щеку, и она радостно чмокнула его в ответ.
– Как я рада, что ты пришел! – прощебетала она. – Дядя Миша, тут так здорово! Смотри…
– Здравствуй, Вика, – он наклонился к Плотниковой с поцелуем, и она от неожиданности не успела уклониться. От ее кожи пахло незнакомыми духами и вечной гвоздикой. – Ничего, что я без приглашения?
Слева сверкнула вспышка фотоаппарата. Журналисты «желтых» листков засекли цель. Было бы неплохо привлечь к себе усиленное внимание, но Сергеев понимал, что пришедшие сюда профессионалы задумали серьезную акцию, и ни бульварные писаки, ни журналисты солидных изданий и телеканалов, их не остановят. Не те расклады. Задание будут выполнять любой ценой.
Он уже видел, как начали перемещаться по залу галереи номера с первого по восьмой.
Ловко так перемещаться, перекрывая входы-выходы, замыкая кольцо вокруг него и двух его любимых женщин.
Вокруг пили шампанское, поедали маленькие канапе, болтали, флиртовали, давали интервью и рассматривали картины, висящие на стенах, – больше сотни людей. А локатор Умки безошибочно выделял в толпе тех, кто двигался организованно, но толку от этого было чуть. Противопоставить им было нечего.
– Ты не рада меня видеть?
– Ну, почему… Прекрасно выглядишь, Михаил Александрович! Значительно лучше, чем я ожидала. Вот что значит привычка обходиться без женской заботы! Я-то думала, что ты ко мне больше и не подойдешь. Ты же не захотел выслушать меня, Сергеев? Бросил трубку. А теперь ждешь от меня аплодисментов по поводу твоего появления…
Она говорила негромко, так, чтобы ее не расслышали ближайшие соседи. Маринка, правда, ее слышала – она повисла у Сергеева на рукаве, и слова матери стирали счастливое выражение с ее лица.
– Вика, – сказал Сергеев, улыбаясь так широко, как только мог. – Ты не смотри, что я сейчас выгляжу идиотом. Я должен улыбаться, потому, что за нами внимательно глядят. Их здесь много. Они пришли за мной. И из-за меня – за вами… Вы тоже в опасности, понимаешь. Для того, чтобы я ничего не смог им сделать, они возьмут тебя и Маринку вместе со мной. Если я побегу, они все равно возьмут вас. И это не те люди, чтобы кого-то пожалеть… Все рассчитано точно…
– Сергеев, – сказала Вика, иронично подняв брови. – Ты, наверное, совсем с ума сошел? Мы в модной галерее, вокруг нас штук тридцать журналистов и сотня гостей. Я – пресс-секретарь премьер-министра страны! Ты, наверное, грибов объелся? Кто нас будет хватать? Куда тащить? У тебя тяжелый бред, мой бывший возлюбленный…
– Я тебя прошу об одном, – произнес Умка, не вступая в спор, с теми же ласковыми интонациями. – Когда начнется заваруха, слушайся меня. Один раз в жизни, ради дочки, не ради меня, просто делай то, что я прикажу. И если нам повезет, я вытащу вас отсюда. Если со мной что-то случится… Например, если они, все-таки меня, возьмут – Блинов ждет вас двоих на Гостомельском аэродроме, ты знаешь где это. До семи вечера он там… Улетайте с ним.
Номера с первого по восьмой заняли позиции. Движение объектов прекратилось. Умка физически ощущал, как заканчивается время. Истекает. По капле. По секунде. Неумолимо, как песок в песочных часах.
– Ты параноик, Сергеев! – констатировала Вика весело. – Достойный член вашего тайного общества убийц и шпионов. Такой же, как твой Алексей Анатольевич. Жаль, что у нас не Америка, Миша, я бы точно обратилась в суд, чтобы он запретил тебе приближаться к нам ближе, чем на пятьдесят метров. Ты плохо влияешь на мое психическое здоровье…
– Просто делай, что я скажу… – повторил Сергеев настойчиво. – И, может быть, вы останетесь живы.
Он почувствовал, как ногти Маськи впились ему в кожу через льняную ткань пиджака.
Она поверила.
Время кончилось.
Грянул выстрел.
Конец 1 части.
– Я не служу твоему отцу…
Исмаил намеренно говорил по-французски, чтобы наверняка знать, что его поймет не только Хафиз Ахмед, но и приехавшие с ним белые.
– Если бы ты служил моему отцу, то я ничего бы тебе не предлагал и ничего спрашивал бы. Просто приказал.
– У меня нет людей.
– Недавно ты говорил обратное.
– Ты хочешь, чтобы я отправил туда всех взрослых мужчин? Ха! Да зачем мне деньги, если будут некуда вернуться? Я приду на пепелище! Нет, Хафиз Ахмед! Я еще раз говорю тебе «нет»!
– Это всего лишь сухогруз…
– Это сухогруз с нелегальным грузом, да еще и в Аденском заливе. Я не сошел с ума.
– Отец предлагает тебе год полной свободы… Никакого контроля, никаких нападок и облав.
– Твой отец большой человек. Но он не президент этой страны. А я не житель Пунтленда. Пусть найдет кого-то у себя. Я могу посоветовать.
– Нет времени, Исмаил, – сказал Хафиз Ахмед. – Я бы поискал других, потому, что не верю тебе. Но отец назвал тебя, и я должен сделать так, чтобы ты послушался.
– Убьешь меня, что ли? – произнес Исмаил с явной насмешкой.
– Зачем? – удивился Абдуллахи – младший. – Мертвым ты мне не нужен. Давай поговорим о деньгах.
– Давай.
– Все деньги, что твои люди найдут на судне – твои.
– Спасибо. А что делать, если денег там не будет?
– Там должны быть деньги, – возразил Хафиз Ахмед резонно.
– Должны и есть – разные вещи.
– Согласен.
– Вот если бы речь шла о половине добычи…
– Нет. Отец сказал, что все должно утонуть. И оно утонет.
– Да, будет на то воля Аллаха!
– Мы постараемся сделать так, чтобы твои пожелания сбылись, Исмаил. Но без тебя нам будут трудно…
– Тебе ли, Хафиз Ахмед, бояться трудностей!
Разговор мог затянуться. С самого начала было понятно, что Исмаил Моххамед Ахмад не подарок и своего не упустит. Когда Хафиз Ахмед сообщил, что Абдуллахи-старший принял положительное решение, Сергеев вздохнул с облегчением. Случись решение отрицательным, и им бы пришлось сражаться за свою жизнь. Вот только выиграть в этой схватке, безоружным и запертым в разных комнатах старого дома людям, было бы проблематично. Но недаром Юсуф Ахмед был опытным и хитрым политиком! Впрочем, чего еще ожидать от человека, сумевшего выжить в условиях войн и гражданских междоусобиц, и не только выжить, а и занять место Президента, пусть и не признанной, самопровозглашенной, но совершенно реальной страны.
Прежде всего, Абдуллахи-старшего интересовало, чтобы информация о новом витке его дружбы с непонятными русскими имела ограниченное распространение. Выполнить просьбу Сергеева и не засветиться он мог только одним способом – не расширяя круг посвященных. Исмаил и так знал об участии Юсуф Ахмеда в судьбе странных пострадавших в авиакатастрофе и имел репутацию одного из самых жестоких пиратов побережья. Но существовало «но»…
