Она повернулась к Скрипачу, тяжело вздохнула, затем произнесла:
— А вот у тебя я хочу попросить прощения. Но и ты постарайся понять нас. То, что случилось в нашей семье, те обстоятельства… мы просто не сумели бы никому объяснить твое появление. Никак.
— Я понимаю, — грустно улыбнулся рыжий. — Действительно, практически невозможно объяснить окружающим, тем более родственникам, откуда взялся еще один ребенок, причем умственно неполноценный. Мокта, на месте вашего мужа любой бы поступил так же, я думаю… Вы можете не извиняться, ведь это не вы втянули кого-то в такие странные дела, это вас втянули. И хорошо еще, что все кончилось так. Мне кажется, что это могло обернуться куда большими проблемами.
Мокта кивала в такт его словам.
— Все верно, — согласилась она. — Знаешь, я рада, что вы в результате все-таки оказались вместе. Что-то в этом есть… бесконечно правильное.
— А иначе и быть не могло, — Скрипач покосился на Ита.
— Где они тебя нашли?
— Они меня подобрали на свалке, неподалеку от города Маквола… — пустился в объяснения Скрипач.
Ит вполуха слушал его рассказ и, как это ни странно, чувствовал облегчение — кажется, то, чего он боялся, миновало. По крайней мере, они трое справились.
Вскоре вернулся удрученный Ри в сопровождении заплаканной мамы и почти тут же ушел снова — уже в компании посуровевшего насупившегося отца. Фэб с Дашей сидели в отдалении и тактично молчали, ни во что не вмешиваясь. Скрипач продолжал рассказывать, Ит смотрел на маму и с радостью вдруг заметил, что она уже улыбается, и не натянуто, как раньше, а свободно — ну конечно, Скрипач, когда сам того хочет, сплошное обаяние… сейчас он еще и про платье расскажет…
— Знаете, я очень рад на самом деле, что вы этого не видели, — донесся до него голос рыжего. — Неподготовленному человеку меня тогдашнего лучше было не показывать.
— Почему?
— Ну, во-первых, я очень люблю жареную картошку, а во-вторых, красивую одежду, и мне совершенно все равно было на тот момент, мужская это одежда или женская…
«Вот все и решилось, — думал Ит. — И, кажется, решилось хорошо. Ну, не то чтобы уж очень хорошо, но по крайней мере нормально».
Фэб поманил его, Ит тут же подошел к нему.
— У тебя очень хорошая мама, — серьезно произнес рауф. — Ит, я буду настаивать на том, чтобы вы оба с нею виделись хотя бы раз в год. Обязательно.
— Да я и сам хотел об этом попросить, — обрадовался Ит. — Главное, чтобы время было…
— Время будет, — пообещал Фэб. — Об этом я позабочусь отдельно. Ит, сейчас надо заканчивать разговоры, потом проводите родителей, и… надо разобраться с неофитами.
— А без нас можно? Я хотел бы еще побыть…
— Ри тоже бы этого хотел, по всей видимости, — подтвердил Фэб. — И даже рыжий бы этого хотел. Ладно. Даю еще час. Ит, подумай. Им потом будет стократ труднее прощаться с вами, чем вам с ними.
* * *
Когда корабль официалов ушел, Ит и Ри долго смотрели ему вслед. Они оба, не сговариваясь, подошли к «окну в космос» и следили за яркой оранжевой звездочкой бота, заходившего на посадку. Вскоре, однако, бот пропал из виду, и стоять больше смысла не было.
— Ну ты как? — спросил Ит.
— Я?.. — Ри рассеянно посмотрел на него. — В порядке. Думал, будет хуже.
— Что они решили в результате?
— Берут деньги, а потом пойдут в Далат. Все-таки индиго, им это ближе… ну, по духу ближе. Санкт-Рена, по словам отца, совершенно не годится. А матери тут, кажется, было бы интересно пожить.
— Понятно. А моя домой, — Ит улыбнулся. — Знаешь, я все-таки чувствую себя виноватым.
— А я нет, — пожал плечами Ри. — Скучать — буду. Это да. Но виноватым я себя не чувствую совершенно. Они сделали то, что хотели… теперь моя очередь делать то, что хочу я. Твоя мать права, мы и в самом деле взрослые люди, способные сами решить, что нам нужно. Или не нужно.
— Она так и не спросила… про Фэба, — тихо проговорил Ит. — Я видел, что она очень хочет спросить, но она не решилась.
— По-моему, она правильно сделала, — твердо ответил пилот. — Это твоя жизнь. Твоя, рыжего, Фэба. И если она раньше имела право на часть твоей жизни, то теперь уже не имеет. И понимает это.
— А твои что сказали про это все?
— Отец сначала сердился, конечно, но потом вроде бы признал, что я в чем-то прав, — Ри хмыкнул. — Знаешь, они ведь еще достаточно молоды, если разобраться. Что такое сто десять лет? По меркам того же Фэба это слезы.
— А моя мама еще моложе, — улыбнулся Ит. — Странное ощущение — у меня будет сестра. Пусть сводная, но ведь будет. Мама обещала, что обязательно познакомит меня потом… Слушай, — он оживился, повернулся к Ри, — а ведь жизнь и в самом деле, кажется, налаживается.
— Похоже на то, — кивнул пилот.
— Ты решил, куда мы идем дальше?
— Угадай, — Ри помрачнел. — Нам надо… Ит, я понимаю, что на самом деле это надо не нам вовсе, а мне одному. Но мне это действительно нужно. Потому что я действительно люблю эту женщину. Понимаешь?
— Тем более, что это по дороге, — поддакнул Ит. Беззлобно пихнул пилота кулаком в бок. — Совместим приятное с полезным.
— Ты реши, что тут приятное, а что полезное… — Ри было примерился ответить на удар, но вовремя опомнился. — Черт, тебя же нельзя бить, — сообразил он. — И даже в шутку нельзя. Но ничего. Через пару дней я на вас с рыжим отыграюсь, — и погрозил Иту кулаком.
— Да ради Бога, — усмехнулся тот в ответ. — Но ты учти, что нас двое как-никак.
— Никак, никак, — с шутливой угрозой в голосе заверил пилот. — Двое тощих гермо — какие из вас противники?
— Посмотрим… — Ит ненадолго задумался. — Ладно, пошли в ангар. Остальные ждут.
* * *
Едва войдя, они оба почувствовали, что происходит что-то более чем серьезное, — и веселость тут же слетела с них, словно ее и не было.
Посреди ангара, который искин существенно увеличил, рядом с их катером стоял корабль. Тот самый корабль, похожий на старый ржавый самовар. Одна стена ангара была прозрачной, и за кораблем, в бескрайней пустоте, плыла планета, освещенная желтой звездой. Мимо станции прошел корабль, явно принадлежащий Санкт-Рене — оба тут же узнали этот стиль строительства. Добротный, основательный, изобилующий деталями, каждая из которых, несмотря на функциональность, выглядела как богатое дорогое украшение.
Рядом с кораблем неофитов стояли люди — те самые люди, которые несколько раз чуть не отправили их команду на тот свет. От того, как они выглядели, Иту стало не по себе.
Дети.
Вернее, не дети, а подростки, совсем небольшая группа, человек двенадцать. И седой, сгорбленный старик, держащийся в отдалении. Изможденные, серые лица, потухшие глаза, устало поникшие плечи.
