Легионеры, поначалу маявшиеся бездельем, теперь маялись от жары.
— Может, нам холодильную камеру включить, а, капитан? — поинтересовался однажды Финист.
Его броня уже не справлялась с нагрузкой, и тело, вместо приятной прохлады, теперь обдувало почти таким же жарким воздухом, что и снаружи.
— Увы, молодой человек, это невозможно.
— Почему? — тупо переспросил Рон. — Если моим людям не охладиться, то на переход по пустыне их может и не хватить… они и так сейчас похожи на вялых черепах…
— Энергии не хватит.
Рон непонимающе тряхнул головой. «Тристан», как и все прочие рыболовные суда, ходил на солнечных батареях, запасая энергию в емкостных аккумуляторах для ночного периода. О чем он, указав на солнце, и поведал:
— Да этой энергии хоть залейся!..
— Вся энергия уходит на систему охлаждения, молодой человек. Если от перегрева двигатель встанет в дневное время больше чем на десять часов, мы тут спечемся в мумии…
Финист кивнул. Он хоть и не был силен в механике, но на слух чувствовал, что движок тянет с перегрузом, подвывая в пик жары. Мало того что он сам грелся, так еще и внешняя среда была готова его расплавить, так что система охлаждения работала на пределе своих возможностей.
— Проклятье… — чертыхнулся Лурье.
— В чем дело?..
— Накликали беду…
Рон и сам почувствовал, что «Тристан» буквально встал, и что самое поганое — в самый полдень, в начале шестичасового пика жары, когда температура поднималась до пятидесяти пяти градусов.
— Это серьезно?
— Посмотрим…
Механики возились с двигателем, «прозванивая» его различными приборами и пытаясь выяснить причину поломки. Хотя причина одна — жара, но нужно выяснить, что именно полетело от перегрева.
Чтобы хоть как-то понизить температуру, судно стали обливать из пожарных гидрантов, что только еще сильнее увеличило влажность и почти не понизило температуры.
Команда возилась с двигателем полдня, прежде чем нашли и устранили причину неполадки. Все издали вздох облегчения, когда в машинном отделении вновь мерно загудело, а за кормой появился кильватерный след. Реанимированный «Тристан» вновь взялся за Дело, рубя воду полостями винта.
— Что с двигателем, капитан?
— Общий перегрев и короткое замыкание в результате пробоя.
— Это серьезно?
— Вполне.
— Тогда перейдите на экономный режим работы…
— Это как? — усмехнулся капитан Лурье.
— Ну я не знаю… снизьте скорость, чтобы двигатель не работал на пределе мощности… пусть времени на путь уйдет больше, его у нас в запасе немного, но есть… По крайней мере, мы придем до места назначения. Это все же лучше, чем в погоне за точностью поломаться окончательно и зажариться до хрустящей корочки…
— Хорошо…
Несмотря на все ухищрения капитана как-то поберечь мотор, он все равно с завидной регулярностью выходил из строя. И что самое неприятное, каждый раз поломка происходила в другом месте и экипаж возился с двигателем по полдня, выискивая причины и устраняя их. Путешествие грозило значительно растянуться во времени.
Легионеры буквально валялись вповалку, и Финист начинал беспокоиться, смогут ли они в таком состоянии выполнить поставленную задачу. Все-таки надо признать, что жара жаре рознь. Они привыкли к сухому жаркому климату Цербера, а не к этой выедающей мозги влажной духоте, настоящей бане. В трюмах, помимо этого, стоял устойчивый запах йода, и это просто сводило с ума.
Хуже всего приходилось Бронксу Максвеллу. Он, даже облаченный в доспехи, вообще не подавал признаков жизни, не привычный вообще ни к какому виду жара. Его даже не хватало на то, чтобы выйти на палубу ночью, когда температура спадала до каких-то тридцати градусов и запах йода почти не чувствовался, если дышать через смоченный пресной водой респиратор, коих на судне оказалось в изрядном количестве. Рыбаки ими пользовались, когда разделывали туши левиафанов, у которых некоторые внутренние органы ужасно воняли.
Легионеры проводили на палубе всю ночь и с наступлением дня, когда над горизонтом появлялись первые лучи светила, уходили обратно в трюм «Тристана».
Через пень-колоду, но судно добралось до долгожданного берега. Рон посмотрел на полосу прибоя и выдохнул. Там виднелись лишь пески, пески и еще раз пески, ни одного зеленого пятнышка.
Высадку назначили на ночное время. Потому как иначе легионеры, сойдя с лодок, просто упадут в песок от одной только немочи и запекутся, а им еще нести двадцатикилограммовые рюкзаки с боеприпасами и провиантом. Все на санях двух квадрациклов уместиться просто не могло. Собственно, они везли только палатки и воду.
— Желаю удачи, сынок.
— Спасибо, сэр, — кивнул Рон. — Но она и вам понадобится.
К своему удивлению, Финист на суше почувствовал себя гораздо лучше. Его еще часок помотало из стороны в сторону, как во время качки, а потом все прошло. Даже Максвелл стал чувствовать себя намного лучше, и отряд отправился в путь. И чем дальше они отходили от берега, чем суше и менее насыщенным йодом становился воздух, тем легче дышалось, тем больше сил и решимости появлялось у легионеров, чтобы продолжать путь.
Можно даже было представить, что они в обычном тренировочном походе на Цербере, вот только необычно глубокий для Цербера песок под ногами говорил, что они не там.
Отряд шел исключительно по ночам, делая едва ли десять километров по бесконечным дюнам нагретого за день песка. С первыми лучами солнца легионеры ставили две солнцезащитных палатки и погружались даже не в сон, а в тяжелую дрему, хорошо еще, если просто не восполняющую силы, а не в забирающее силы забытье.
С заходом солнца палатки собирали и снова под свет звезд, луны и фар квадрациклов трогались в путь на север, по самым скромным прогнозам должный занять около тридцати суток.
Пока отряд Рона Финиста плыл по океану и буксовал в песках, сформированная пятидесятитысячная армия во главе с Легионом двинулась на восток. Каждый день армия росла на сто человек ополченцев, прослышавших об освободительном походе. Еще большими темпами она начала расти, когда войско пересекло границу Александрийской губернии и вступило на территорию соседнего «королевства». Фермеры спешили встать под знамена Армии Освобождения для защиты своих поселений от банд негров.
Каждый день рядом с ночным лагерем армии приземлялись самолеты с ружьями и боеприпасами к ним. Все остальное вооружение, гранаты и ракеты, везли на машинах.
Не зная, зачем, участвовала в походе и сама Нэнси, оставив детей на попечении бабушек.
