Бастрыкин оглянулся. Перед ним стоял сержант Бурко – грязный по уши, с грязными потёками на лице и глубоко несчастный.
– Так, боец, приведи себя в порядок, а потом доложишь по уставу.
– Есть по уставу! – обрадовался Бурко и убежал умываться.
Бастрыкина повели вглубь подвала.
– Меня зовут Дадимом, – сказал гоблин, который был старшим. – Здесь почти всё население квартала.
– А меня Афанасием Петровичем. Сколько у тебя бойцов, Дадим?
– Так… вот… – он четыре раза разжал и сжал кулак.
– Понятно, – сказал Бастрыкин. – Не густо…
Он не мог оторвать взгляда от чудовищного прикуса гоблина.
– Это только здесь. А через квартал отряд Милана в триста человек.
– А оружие?
Что толку от вас, если оружия нет, подумал Бастрыкин, озираясь. Под стенами сидел марсианский люд. Что-то ужасно вонючее варилось в котлах. Бастрыкину захотелось есть. Коньяк разбудил аппетит. Атласные одеяла были расстелены прямо на земле. Старая женщина, опять же с тем же самым чудовищным прикусом, одетая в цветастые юбки, водила за собой собачонку, привязанную цепочкой к лодыжке. Всё это напомнило полковнику цыганский табор.
– Какое нас оружие? – горестно вздохнул старый гоблин, чей сын взорвал танк. – Хлам один. Да мы и не научились им пользоваться.
– А ну покажите! – приказал Бастрыкин.
Его куда-то повели, освещая путь факелами, они спускались ещё глубже, шли по каким-то запутанным переходам. По всем расчетам Бастрыкина миновали улицу и попали в соседний квартал. Рядом незаметно появился давешний боец, и Бастрыкин расспросил его. Оказалось, что произошло следующее. Мишка Кораллов и Есеня Цугаев отбыли вместе с капитаном Чернаковым, который приказал ему – Денису Бурко, охранять подступы к лифту.
– Больше я их не видел. И «длинной» связи нет… – сержант всхлипнул.
– Продолжай дальше, – велел полковник.
Рассказ Бурко согласовывался с тем, что знал полковник, а значит, сержант не врал.
Бурко, путаясь, и слегка выгораживая себя, объяснил, что налетели какие-то пчёлы, и он от страха побежал. Полковник едва его не похвалил: «Молодец!» Однако сдержался – нечего распускать подчиненных.
– Так вот я, собственно… и здесь… – закончил Бурко, не зная похвалят его или накажут.
– Что ж ты пост, сержант, покинул? – не удержался полковник. – Приказа не выполнил?
– Так… пчёлы же… – жалобно шмыгнул носом Бурко.
Он ещё не добавил, что его охватило страшное чувство одиночества и беззащитности. Но об этом говорить было нельзя, это всё равно, что признаться в онанизме, подумал Бурко.
– Знаю, знаю, – отмахнулся полковник. – В общем, жизнь сохранил. А это уже главное. Будешь мне помогать.
– Есть помогать, – обрадованно козырнул Бурко.
Вот шлем у него открытый, подумал полковник. А это плохо. Зачем он его открыл? При каких обстоятельствах? Почему не берёгся? И только хотел задать все эти вопросы, как идущий впереди гоблин Дадим сказал:
– Вот что-то похожее на оружие. Однако мы ничего не можем понять.
Бастрыкин отстранил его в сторону и в неровном свете факелов увидел армейские контейнеры. Только очень старого образца. С души у него отлегло. Если в них находится то, о чём я подумал, то нам несказанно повезло, решил он.
– Открывай! – скомандовал он и с облегчением вздохнул.
Первый контейнер был под завязку забит РПГ-7. Во втором, как он и предполагал, в ящиках лежали, как новенькие, АК-47. А в третьем контейнере вместе с патронными цинками был ящик со старым добрым пластитом в брикетах, завернутым в коричневую вощёную бумагу. Такая взрывчатка могла храниться хоть сто лет.
Ну теперь мы на коне, с облегчение подумал полковник. Теперь мы им дадим по шапке, решил он, с благоговением вынимая из ящика АК-47 и щелкая затвором.
Полковник Бастрыкин только не задал гоблинам вопроса, откуда на Марсе земное оружие. Раз оно есть, значит, но есть, подумал он и подозвал сержанта Бурко.
– Умеешь с этим обращаться? – показал на взрывчатку.
– Умею, я начинал сапером.
– Ну и отлично. Отберёшь себе шестерых гоблинов и научишь их обращаться со взрывчаткой, но, естественно, где-нибудь подальше в развалинах. На всё про всё у тебя полчаса. Понял?
– Так точно, – лихо козырнул Бурко.
Вот это в сержанте и понравилось полковнику. Исполнительный – это хорошо, подумал он и занялся гранатометами. Затем он попросил Дадима показать своё воинство. Пока они шли по длинным туннелям и бесчисленным переходам, Дадим принялся рассказывать историю Марса.
Оказывается, что город назывался Сен-Пал и что ему тысячи лет. А заселен он тремя родственными расами: камбунами, белыми муранами и ими – серокожими аборигенами, похожими на земных гоблинов.
Всё это ему в двух словах сообщил Дадим.
– Нас, Афанасий Петрович, больше всего.
– А кого меньше?
– Камбунов. Вымирающая раса… Потом ваши пришли…
– Ну да… – согласился полковник, всё ещё радостно ощупывая АК-47 и не веря, что в руках у него привычное оружие.
Он забил патронами три магазина. Через пять обычных патронов вставлял один трассирующий и всё время думал: «Ну теперь повоюем… повоюем…»
– Целых двадцать лет они жили здесь.
– Каких двадцать? Кто? – страшно удивился и решил, что Дадим заговаривается.
– Ваши, такие, как и ты.
– Ага… – только и сказал страшно озадаченный Бастрыкин. – Рассказывай!
Он сразу сообразил, что по земным меркам – это все сорок годков. Когда же Дадим поведал о землянах, прилетевших на Марс, много-много лет тому назад, у полковника отвисла челюсть. Должно быть, вид у него был настолько глупый, что Дадим едва не рассмеялся. Или засмеялся, да Бастрыкин не понял. Клыки у аборигена просто клацнули. Несомненно, земляне выглядели смешными в таком состоянии.
Вот откуда оружие, сообразил Бастрыкин. Вот какая тайна была у Советского Союза. Ай, да коммунисты, ай, да сукины дети! Он с жадностью накинулся с расспросами, но Дадим практически всё уже сказал, лишь добавил, что люди с Земли жили на другом краю города.
– Ракета развалилась от времени, а контейнеры кто-то давным-давно сюда притащил и спрятал.
– А земляне где? – с жадностью спросил Бастрыкин.
– Да кто их знает. Ушли куда-то. Их всего трое и осталось.
– Ну что, Дадим, будем воевать, – сказал Бастрыкин, потирая руки и полагая, что встречу в соотечественниками придётся отложить на потом. Главное – борьба с иноземными танками.
Наконец они пришли. Как только Бастрыкин увидел своё воинство, сердце его упал. Войны Аллаха в Афгане по сравнению с туземцами Марса все поголовно были Эйнштейнами, ну в крайнем случае – Велиховыми. Перед ним же стояли человекообразные существа словно из племени людоедов страшных Соломоновых островов. Однако недостаток интеллекта у аборигенов с лихвой покрывался энтузиазмом. Они тут же побросали свои копья и стрелы и вцепились в автоматы.
