Одноглазая отвлеклась на больверк, как и ожидалось, а фигура в плаще освободившейся рукой сняла со своей головы шляпу и небрежно нахлобучила её на голову Чезаре.
— Как же бездарно… — сказала было одноглазая, как тут же получила коленом по ноге, удерживавшей руку с мечом. Она опустилась на одно колено, и в следующую секунду точный удар кардинала отсёк руку мертвячки в районе локтя.
Одним меньше. Пожалуй, будь Чезаре сейчас в своем уме, он первым делом проверил бы, точно ли это единственный элемент сигмафина на этом носителе (по логике, в ином случае второй носитель потерял бы при взрыве не только руку, но по логике и люди с насквозь пробитой головой больше не встают). Но сейчас ему было не до того. Он хотел уничтожить эту мразь. Настолько, что ему пришлось напоминать себе, что пытки на сигмафин не возымеют действия…
Чуть приподнявшись, Чезаре приставил пистолет к лицу противника и выстрелил. И снова. И снова. Первый же выстрел снес голову, теперь не закрытую шляпой. Второй — ударил в обрубок шеи. Извернувшись, Робин ударил неизвестно откуда взявшейся опасной бритвой, выбив священнику глаз… Тот не обратил внимание. Глаз было жаль, но Марию ему было жаль куда больше. В сражении наметился перелом, и Чезаре не собирался давать своему противнику шанс уйти. Крепко уцепившись за культю, чтобы Робин внезапным ударом не смог сбросить его, Чезаре продолжил стрелять, разрушая тело через получившееся отверстие в совершенной защите.
Он не знал, сколько стрелял. Минуту? Час? День? Солнце, вроде бы, не садилось, однако в какой‑то момент он осознал, что каждый выстрел уже не калечил труп в костюме, а мешал бесформенную кашу из крови, фарша и крошева костей, отдаваясь ударом в костюм — мешок, который уже буквально разваливался в руках на отдельные детали старомодного гардероба.
Наконец, бессильная ярость отступила. Вытерев слезы, ручьем катившиеся из единственного глаза, Чезаре первым делом собрал воедино своего противника. Повесить на сгиб локтя плащ, в котором еще болтались кровавые ошметки чьего‑то трупа, ставшего носителем. Сверху поставить шляпу, которую Робин нахлобучил ему на голову. Заткнуть за пояс отрубленную руку одноглазой… Нет, не заткнуть. Уползла… Какое‑то время Чезаре порывался преследовать ее, но потом сообразил, что это бесполезно. Не догонит. Да и угроза, которую представляла рука, была куда меньше, чем та, которую представлял целый костюм. В общем‑то, он слабо себе представлял, как перчатка найдет себе более… внушительного носителя. Конечно, поймать ее также надо будет. Но — после того, как решим вопрос с основной частью.
Однако сначала оставалось еще одно дело. На негнущихся ногах Чезаре подошел к тому, что осталось от Марии. Какое‑то время он смотрел на гарнитуру — сигмафин, в которую превратилась неугомонная послушница, а затем, повинуясь внезапному импульсу, надел ее себе на ухо.
— Какого чёрта так долго?! — услышал он голос Марии, вопящий в оба уха в упор. Голос девушки заглушил даже громкие маты какого‑то незнакомого мужского голоса, обещающего Чезаре адские муки.
— Мне понадобилось время, чтобы справиться с Белым Робином, — устало ответил Чезаре, но все же слабо улыбнулся. Несмотря на все чувство вины, слышать ее голос было неожиданно приятно, — Зачем ты полезла во все это? Я ведь предупреждал тебя не рисковать без необходимости.
— Чья бы корова мычала, — фыркнула Мария. Казалось, она вовсе не осознаёт своего нового статуса: слишком уж бодрым был её голосок, — Насколько я успела заметить, великий Чезаре Финелла был куда ближе к статусу 'девица в беде', чем я.
— Но тем не менее, — помрачнев, ответил священник, — Именно с тобой сотворили… это.
— Ты о чём? — непонимающе переспросила девушка. Быть может, стоило попробовать скрыть это от нее? Для нее так было бы легче… Но Чезаре почти сразу отбросил эту мысль. Во — первых, рано или поздно она все равно начала бы задаваться вопросом, почему люди так странно на нее реагируют. А во — вторых… Мария была поистине уникальным человеком. Она была, пожалуй, единственной, кому он не любил лгать.
— То есть, ты действительно не поняла, что произошло? — удивленно спросил Чезаре, — Оружие, из которого стрелял Белый Робин, было клеймителем душ. Проще говоря, тебя превратили в сигмафин.
Мария замолчала. Секунд пять или шесть Чезаре слышал только громкий мат, автором которого, похоже, был сам Белый Робин. Его пророчества были, как минимум, неприятны, однако кардинал сомневался в том, что костюм сумеет их исполнить.
— Ну и чёрт с ним! — неожиданно жизнерадостно заявила Мария.
— Я рад, что ты столь спокойно это воспринимаешь, — осторожно заметил Чезаре, — Потому что не знаю, как бы я сам реагировал на твоем месте.
— Нет смысла горевать об утрате, — ответила она. — Бог дал. Бог взял. Нам лучше как можно скорей найти Лили.
Чезаре заметил, как с неба вновь, как и в прошлый раз, спускаются верёвки, по которым на грешную землю спускались бойцы Интерсигмы. Новая партия. Что ж, теперь костюм не должен выкинуть никаких новых фортелей.
Земля снова заходила ходуном, и у соседнего здания обвалился кусок стены, добавив ещё немного постапокалиптичности в окружающий пейзаж.
— У тебя есть задача поважнее, чем слушать моё нытьё. Ты заметил, что шкатулка молчит?
— Да, — кивнул Чезаре, — Что бы ни пытался выпустить Белый Робин, оно уже выбралось из шкатулки.
Шагнув навстречу бойцам Интерсигмы, кардинал заявил, протягивая костюм:
— Ваша первая группа допустила серьезную ошибку. Мне пришлось доделывать за них их работу. Это — то, что осталось от Белого Робина. Надеюсь, ваши спецы найдут способ уничтожить его. Там еще рука куда‑то уползла: я не успел ее поймать…
— Хм… — протянула сигмафин, — А вы, отче, умеете управлять боевым планером?
— Никогда не пробовал, — признался Чезаре, — Но чисто теоретически…
Он действительно теоретически знал, как управлять большинством видов современной техники. В том числе и планером — летательным аппаратом на антигравитации, совмещавшим достоинства самолета и вертолета.
— О чём вы? — непонимающе спросил приблизившийся капитан, однако секундой позже он, видимо, заметил наушники на голове кардинала.
— Тогда, пришла пора угнать из‑под носа Интерсигмы один такой, — азартно хохотнула Мария.
— Не суть важно, — поморщился Чезаре, — Так что, капитан, ваши люди смогут уничтожить сигмафин неуязвимости? Причем либо сделать это срочно, либо не менее срочно перевезти его в безопасное место, поскольку Робин успел воспользоваться шкатулкой, которую я передал вашему предшественнику, и призвать какой‑то большой… кхм, — запнулся он, вспомнив, что Мария слышит все, что он говорит, — Какие‑то большие неприятности?
