– Посмотрим, – жесткие глаза что-то пытались высмотреть среди пробегавших мимо садов и домиков. – Посмотрим. Если захотите еще что-нибудь сказать, а еще лучше – сделать, позвоните по этому телефону, – из внутреннего кармана серого пиджака появилась желтоватая визитная карточка с красной полоской. – Лучше всего в рабочее время. Скажите, что насчет колдунов и что в трамвае виделись.
* * *
Давно забытое ощущение бездомности. Газеты, столбы, заборы, крупные буквы «СДАЮ» и мелкая приписка: «русской семье без детей», «только студенткам», «семье»… Все понятно, каждому хочется каких-то гарантий порядка и порядочности. Одинокий молодой мужик с неясным прошлым, настоящим и будущим – это в наших краях как раз противоположность благим пожеланиям. Впрочем, есть еще фирмы: заплати и живи, деньги не пахнут. Вот только интересует фирмачей в основном жилье побольше, поприличнее, со всеми удобствами. И подороже. И ближе к большим улицам – что, согласитесь, сказывается на цене. В приятную для коммерсанта сторону.
Центр и удобства – это хорошо, но есть люди, которые готовы пожертвовать комфортом. Точнее, обычными представлениями о нем. «И нелюди тоже», – думал Александр, пытаясь и дома разглядывать – что за заборами и деревьями не всегда было так уж просто – и местных шавок, хозяек пыльной улицы, близко к ногам не подпустить. Воздействовать на них он пытался вполне по-человечески: нагибался за ближайшим камнем. Дворняги отскакивали на приличное расстояние, но продолжали выполнять свой тявкающий долг. Одинокий прохожий приобрел свиту, грозившую разрастись до роты почетного караула. Или до эскадрона – что именно собачьему войску больше подходит? Следующий участник демонстрации протеста выскочил из калитки с обрывком цепи на шее. Вслед ему выглянула ошарашенная хозяйка.
– Уберите собаку, пожалуйста!
Никакой реакции. Ленивый, изучающий взгляд. Пес-барбос, почувствовавший безмолвное одобрение и добирающийся до штанины. Добрался все-таки… Хорошие, между прочим, брюки были. Новые. Только вчера надел. А перед этим половину рынка перебрал, пока нашел подходящие. Пес, надо сказать, достаточно шустрый – за ошейник ухватить не удалось. Хотя Александр старался на совесть: очень уж хотелось приподнять мерзавца и немного подержать над землей. Минуты две, не больше.
Пришлось довольствоваться малым – подобрать камень и все-таки осуществить угрозу. Не попал. Камнем. Но пес все равно обиженно взвизгнул и нырнул за хозяйскую юбку. Остальная свора, поскуливая, кинулась по домам. Почувствовали, значит. И не только они: в доме дико взвыла кошка.
– Так, я просил собаку убрать? – Александр мрачно повернулся и увидел только захлопывающуюся калитку. – Эй, эй, а за штаны мне кто заплатит?
– А ну иди отсюда, пока собаку не спустила! – привычно откликнулись из-за забора. Тут же поправились: – Пока милицию не вызвала!
– Давай-давай, вызывай! Протокол составим, кобеля пристрелим! Телефон хоть есть?
Хлопнула дверь. Через минуту на окне опасливо шевельнулась занавеска, колыхнулась и тут же замерла. Еще минуту Александр изучал повреждения и раздумывал – ломиться в калитку и требовать возмещения и возмездия или махнуть на все рукой. Дыра показалась не столь уж заметной, а денег у местных жителей отродясь не водилось. Разумнее всего было не связываться и пойти дальше. Но какова чувствительность, однако – не хуже кошки… Ведь юркнула во двор чуть ли не быстрее собаки, а на людей такое действовать не должно. Или просто здоровые инстинкты, позабытые населением многоэтажек? Если зверье спасается, надо бежать со всеми. Как от лесного пожара. Сильно, значит, у нас недооценивают простого обывателя, жителя городских окраин. Близок он к природе, и неизмерима мощь его интуиции. Однако спросить, кто здесь сдает жилье, не удалось, придется идти дальше.
Нет худа без добра! Только успел отойти от окна с подрагивающей занавеской, как чуть дальше по улице приотворилась калитка. Все, что можно было разглядеть в щель – край платка, кончик носа и горящий здоровым соседским любопытством глаз. Лучше всего в таких случаях – сделать вид, что ничего не заметил, и попытаться пройти мимо.
Как и ожидал, пройти не дали. Будто бы случайно серой утицей выплыла на улицу старушка в платочке, приметила незнакомца, посмотрела на него уже двумя глазами:
– Молодой человек, не подскажете, который час? У меня будильник что-то остановился, видно, завести забыла, вот шла узнать у кого…
– Без десяти двенадцать.
– Вот спасибо, вот спасибо, дай вам бог здоровья, а вы к кому?
– Пока еще не знаю. Вы не в курсе, может, кто комнату сдает? По центру все дорого, а мне все удобства не нужны, мне в зарплату уложиться… Да и спокойно тут у вас, воздух чище.
– И правильно, и правильно, да и у нас дорого, приезжают… – старушка осеклась, взглянув куда-то вдоль улицы. – А вы сами будете или с семьей?
– Пока не обзавелся, – Александр постарался улыбнуться добродушно и доверительно. – Сначала работа, потом жилье, а потом уже и о семье подумать можно.
– Конечно, конечно, – одобрительные кивки почти слились в крупную дрожь платка. – А вы, значит, сами не здешний или просто от родителей отселяетесь?
– Не здешний, из Баронска, – до этого райцентра было километров шестьдесят. И близко, получаешься почти что своим, местным, и довольно далеко, особенно не наездишься. – Завод закрылся, в армии по контракту служил, теперь вот место в охране нашел. Так не подскажете, кто у вас тут…
– Ага, ага, уж извините, заболталась, одна живу, так давайте, я с вами прямо и схожу, тут рядом совсем. Ой, да кто же вас так?! – только теперь бабуся опустила свой взгляд и соизволила заметить рваную штанину.
– Да вот тут по соседству у вас псина какая-то дурная, выскочила да ухватила, – Александр отметил про себя бабкино «кто». Выдала себя старая подпольщица, не поинтересовалась, где порвал. – Она что, на всех кидается? В милицию заявить надо, вдруг бешеная.
– Ой, заявите, заявите, давно надо! – старушка засеменила дальше по улице, приглашающе оглядываясь. – Да идемте, идемте. Этот Байкал тут никому прохода не дает, а Верка его нарочно не привязывает. Она и вообще ведьма, вот не верите, а я какое хотите слово дам, – следующий взгляд через плечо был уже осторожным, изучающим. – Она мне иголку под калитку подкладывала, я сама видела, только говорить не стала, а то еще что придумает, а я взяла и переложила ей! Вызовите, вызовите, пусть пристрелят! Вон она как вас испугалась!
Александр не успел толком сообразить, кого же именно нужно пристрелить и как соотносятся испуг ведьмы и поражающие свойства милицейских пуль. Шустрая проводница бочком-бочком нырнула куда-то в сторону и вниз – только платочек мелькнул среди кустов смородины. Тут же донесся дребезжащий стук по оконному стеклу и истошный призыв: «Михална! Михална!»
