Чтобы заставить французские власти нервничать, в три часа пополудни, в самый разгар жары, с борта «Пионера» над Парижем было выброшено несколько сотен тысяч листовок. В них рассказывалось о том, кто такие Жаклин Сёра, Жорж Дюпре, его бабка, тесно связанная с исламскими фундаменталистами, и русская красавица Ирина Авдеева, сумевшая к своим двадцати девяти годам, работая программистом, честно заработать одиннадцать миллионов евро и это при том, что хозяева фирмы ей очень сильно недоплатили.
Не смотря на жару, август в Париже выдался, как в Сахаре, парижане не ленились бегать за листовками русских, свалившимися прямо с безоблачного неба чуть ли не во всех районах города. Ближе к вечеру в Интернет была выложена чуть ли не вся подноготная семейки Дюпре, а точнее Халиды, знавшей всё о бизнесе внука, и самого Скунса. Больше всего парижан возмутило то, что эта ведьма вносила щедрые пожертвования на дело борьбы с неверными, а потому «Исламская гвардия мусульманской Франции» считала делом чести встать на защиту этой карги и её внука, так искусно эксплуатирующего страсти неверных. Грязи в мыслях обоих было столько, что всякого нормального человека от неё просто тошнило.
По сравнению с этими ублюдками мадмуазель Сёра была невинной овечкой, зато президент Франции, переполненный ненавистью к Максиму Первенцеву, во всей этой грязной истории выглядел полнейшим скотом, но что самое главное, ещё и трусом. Больше всего он боялся волнений в мусульманских кварталах, как всегда неспокойных. Правда, на этот раз очень многие мусульмане считали, что Халида и её внук перешли все границы, ведь что ни говори, а в отношении Ирины и её дочери они уже поступили крайне подло, но то, что ими было задумано, вообще не лезло ни в какие ворота. Такого, чтобы родной отец намеревался изнасиловать свою пятилетнюю дочь, не ожидал никто, даже самые отъявленные мерзавцы.
Ближе к ночи в Интернет было выложено обращение президента России к французам. В нём Максим Первенцев говорил о своей любви к трудовой Франции и великой французской культуре, но в то же время бичевал всё то, что не нравилось и самим французам, называя это пороками буржуазного общества. Досталось от него и тем мусульманам, которые позволяли себе в стране, давшей им возможность не только жить и трудиться, но и кормившей бездельников, создавать нелегальные военизированные организации, поставившие перед собой цель сделать Францию мусульманской страной, живущей по законам шариата. Русский президент ещё раз предложил президенту Франции одуматься, добровольно отдать дочь матери и затем разобраться с преступниками по всей строгости французских законов, иначе ему придётся взять правосудие в свои руки.
В отношении судьи Жаклин Сёра он высказался хотя и грубо, но всё же не собирался четвертовать эту глубоко несчастную, озлобленную на весь мир женщину. Зато по отношению к Халиде и её внуку Жоржу, Максим Первенцев намеревался предпринять самые жестокие меры, попросту покарать их за уже совершенные преступления как раз именно по законам шариата, а дочь немедленно вернуть матери.
Ночь прошла относительно спокойно, как и утро. Начиная с девяти часов утра курьеры различных курьерских компаний принялись доставлять в редакции газет, телевидения и информационных Интернет-порталов пакеты с копиями документов и файлов, компрометирующих судью Жаклин Сёра. Оригиналы, изъятые в её имении, были доставлены опять-таки курьером в Генеральную прокуратуру. Об этом было немедленно сообщено в новостях чуть ли не всеми каналами телевидения Франции.
В одиннадцать часов «Пионер» с семью бывалыми, а потому очень опытными русскими спецагентами на борту и Ириной Авдеевой, предварительно высадив шесть спецназовцев поблизости от особняка Жоржа Дюпре на авеню Родена, вплотную подлетел к башне трёхсотдвадцатитрёхметрового небоскрёба «Эрмитаж Плаза» и Максим вместе с друзьями, включив всю имеющуюся у них аппаратуру, принялись просвечивать его верхние этажи насквозь. День снова был безоблачный и жаркий, а потому ничто не мешало спутникам-шпионам давать им представление о том, что творилось в данный момент в Париже. Президент Франции, предчувствуя недоброе, спустился в кабинет Юпитера, самое надёжное укрытие Елисейского дворца, из которого мог отдать приказ на ядерные пуски.
На всякий случай «Спейсхаммер» также был выведен на боевую позицию. Никто же не знал, что взбредёт в голову Жерару Паскуалю, проявившему себя крайне неуравновешенным человеком и ни на что негодным политиком. Как это ни странно, но во Франции у него имелось немало поклонников и большинство французских буржуа его полностью поддерживали. Либералы и всякого рода поборники прав человека, особенно если тот конченный мерзавец и подонок, так и вовсе готовились к провести демонстрацию в его поддержку и в очередной раз заклеймить позором русских, новую Россию и её президента, которого иначе, как палачом, они не называли. В том, что он и в самом деле палач, причём совершенно безжалостный к тем подонкам, которые истязали русских людей, Максим был с ними полностью согласен и даже не отрицал этого.
Апартаменты, принадлежавшие Генеральной дирекции внешней безопасности, предназначались для содержания в них тех людей, которые представляли особый интерес для Франции и нуждались в защите. Помимо обычных семи комнат, в них имелась восьмая, которую можно было рассматривать и как камеру, и как одно из самых надёжных убежищ. Именно в ней поместили пятилетнюю Машу, к которой приставили няню из числа агентов DGSE, к счастью вполне нормальную женщину, относившуюся к девочки с сочувствием и проявляющую о ней заботу. Эта комната не имела окон и располагалась таким образом, что к ней нужно было буквально прорываться с боем, чтобы потом ещё и взламывать бронированную дверь.
Именно так и решили поступить Максим и его друзья. Высаживаться сверху не имело никакого смысла. На крыше небоскрёба находилось пятеро французских агентов. Не дай Бог, ещё свалятся с перепугу вниз. К тому же, если идти в апартаменты сверху, то нужно было спускаться на три этажа вниз. Проще было высадить окно с пуленепробиваемыми стёклами, усыпить бойцов команды антитеррора и затем, взломав дверь комнаты, где мадам Гоше читала Маше книжку, забрать девочку и моментально убраться из Франции.
«Пионер» полетел к окну практически вплотную и четверо бойцов встали возле люка. Трое французов, находившиеся в комнате напротив него, ничего, кроме голубого неба и прекрасного вида, открывшегося с этой высоты, не видели. Стекло хотя и было зеркальным, всё же не мешало русским суперагентам видеть французов. Когда люк открылся, один из французских агентов, стоявших у окна, вытаращил глаза от изумления, увидев прямо перед собой тёмный прямоугольник с закруглёнными углами, ощетинившийся четырьмя стволами страшенного калибра. Когда в следующую секунду русские выстрелили из этих пушек, он с криком, «Тревога, нас атакуют!», нырнул в сторону, но никакого грохота не последовало.
