– О! Насчет этого не беспокойся. Когда ты прибудешь в дом искры, она сама захочет занять свое прежнее место на священном алтаре.
– А что произойдет после ее возвращения?
– Ну, мы устроим тебе встречу с ее хранителями, они примут тебя в свой Храм Небес, и ты так и останешься единственным носителем искры, которого она выбрала. Ты сможешь приходить в Храм хранителей и пользоваться силой искры в любой момент, когда тебе это будет необходимо. Но храниться она должна у них. Таковы правила игры, Майкл.
Я спросил:
– Я смогу пользоваться искрой, когда я захочу? Я правильно вас понял?
– Если это будет угодно искре, – легко ответила она. – На самом деле, Майкл, мы твои друзья. Ты тот, кто вернет искру в священный Храм. И благодаря тебе установиться порядок во Вселенной. Мы очень горды тем, что встретили тебя, и ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь и поддержку.
– Значит, я во всей этой игре был нужен для того, чтобы уничтожить Сатана?
– Если хочешь, можно считать, что так, более того, благодаря тебе твоя планета теперь движется к процветанию, поскольку источник термоядерной войны уничтожен.
– А что стало с империей Сатана? Ведь его армия может прибыть сюда и отомстить.
– О, за это не беспокойся, – бросила она. – Сатан держал своих солдат и генералов под принуждением. Они все ходили под страхом смерти. Так что ты и здесь дал миллионам людей вздохнуть свободно. Я уверена, они будут тебе весьма признательны за эту услугу, поскольку никто до тебя не осмелился тягаться с Сатаном. Слишком уж он был опасным существом.
Я встряхнулся. Я был настолько погружен в разговор, что пришлось сделать сознательное усилие, чтобы встать со стула.
– Хорошо, – твердо сказал я. – Я верну искру регулам.
Вопрос был решен. Гостья поднялась с кресла. Ее лицо сияло улыбкой.
– Это правильный выбор, – заявила она.
Я продолжал стоять, слегка ошарашенный, пытаясь сориентироваться в стремительном потоке событий. Мне хотелось понять, что делать дальше. Решение я уже принял, так что теперь меня уже ничто не держало на этой планете. Я сделал нетвердый шаг, собираясь сказать: «ну что поехали», – но она опередила меня.
– Там, куда мы направимся, тело не нужно, – сказала она. – Придется оставить его здесь. В новом городе регулов отсутствуют какие-либо твердые объекты. Телу просто негде будет там вступить.
Преодолевая земное тяготение, я вдруг задумался над тем, как же я оказался в такой ситуации. Должно быть, еще восемь тысяч лет назад где-то в тумане времени нити судьбы стали переплетаться, готовя для меня эту роль. Неужели все это было спланировано заранее, за долгие тысячелетия до того, как это все произошло? Неужели я не мог найти себе другое увлечение, кроме как стать альпинистом? Так секунда за секундой я начал приходить к чему-то определенному. Возможно, выход из тела сыграл здесь свою роль, поскольку в минуты экстериоризации вам кажется, что вы вытащили занозу из пальца. Причем занозой в этом случае будет тело, а пальцем будет ваше собственное «я», сотканное из вечного нетленного материала. В такие минуты, как правило, ты всегда ощущаешь состояние внутреннего восторга.
– Почему мы не помним свои прошлые жизни? – спросил я.
– Они иногда приходят во снах, – ответила она. – Человеческая душа, то есть то, что мы называем «я», – бессмертна. Она не может умереть и имитирует смерть забыванием.
– Но зачем? – спросил я. – По-моему, было бы приятно думать, что ты никогда не перестанешь осознавать то, что ты осознаешь.
– Это зависит от того, какую игру ты себе выбрал и от уровня согласия других существ, живущих рядом с тобой. На каждой планете разные игры.
Ее тело вдруг растаяло в воздухе, как чеширский кот из «Алисы в стране чудес».
– Ого! – удивился я. – Как вы это сделали? У меня такого не получалось.
– Это ментальная проекция, – ответила она. – Энергетическая видимость, созданная в противоположность действительности.
Я окончательно выбрался из тела и посмотрел на него со стороны. Нет, не глазами, а внутренним восприятием. Такую способность часто вырабатывают слепые люди. Они видят внутренним взором. Мое мясное тело, которого на этой планете принято называть Майклом, сидело в кресле, опершись на мягкие подлокотники. Сначала я испугался и подумал, что могу умереть. Потом я испугался и понял, что не могу умереть. В таком состоянии вы всегда знаете больше. Ваши чувства обострены, а пятьдесят два вида восприятий являются магическим кристаллом в безбрежной пустоте бренного мира.
– Куда мы направляемся? – спросил я.
Причем общение в таком состоянии проходит гораздо мягче и легче, чем при использовании звуковой волны. В земном языке больше подходит слово «воздушный», правда, идея, переходящая от одного существа к другому, вовсе не имеет к воздуху никакого отношения.
– В систему Глинзо, – ее концепт возник прямо перед моим призрачным носом. – На земных астрономических картах ее называют Сириус или Пес. Регулы построили там новый город и восстановили Храм Небес для искры.
– Я не имею опыта перемещения в таком состоянии, – начал я.
– Неправда, Майкл. Ты не раз это делал на Земле.
– Но я просто перемещал пространство вместе с телом, и все. А здесь приходится действовать вне пространства, вне времени, вне энергии и вне материи. Или за их пределами.
– Принцип действия очень похож. Вначале ты определяешь координаты, а потом решаешь, что ты уже там, и ты там.
– Но я не знаю координат, – признался я.
– Я поведу тебя, – сказала она. – Займи мое пространство, и ты увидишь, о чем я думаю.
Я попробовал и увидел ее концепт. Храм регулов находился в созвездии Черного Пса. Если смотреть с Земли, то оно похоже на квадратную коробку.
– Ты готов, Майкл?
Я ощутил ее коммуникационные лучи. Она как будто взяла меня на буксир.
– Да, – ответил я.
– Тогда вперед.
Фуххх, и мы оказались там, мгновенно, без каких-либо задержек во времени.
Я ожидал увидеть планету с какими-нибудь большими кратерами, где в труднопроходимом месте покоится алтарь для искры, но то, что предстало перед моим взором, нарушило все границы творческого воображения. Передо мной был город! Самый настоящий город, в котором жили существа, называющие себя хранителями искры. Вот только город этот был соткан из прозрачной дымки, подвешенной в пространстве. Он был похож на воздушный замок, подсвеченный изнутри лунным светом. Любуясь на это великолепие, сотканное из теней и света, я пожалел, что не был художником. Фотоаппарата у меня тоже с собой не было, поэтому я отбросил идею запечатлеть это невероятное видение.
Он блестел в лунном свете, словно таинственный город-призрак, завораживающий своими очертаниями призрачных башен. По мере того как протекали призрачные мгновения и призрачный космический ветер теребил призрачные мерцающие очертания, мой призрачный взор сконцентрировался на чисто призрачном восхищении и придал ему большую убедительность.
