- Таунтаун шебсеголовый, - вслух охарактеризовал себя сержант, а затем, неимоверным усилием выкинув из головы все посторонние мысли, сосредоточился на обдумывании плана побега. Но всё равно, нет-нет, да всплывал в памяти клона образ доверчиво прижавшейся к нему Эйнджелы.
Фелуция. Гаупвахта для офицеров
Жизнь Эйнджелы Лорэй последние два дня крутилась исключительно вокруг посещений лейтенанта Нэйва. Время между посещениями занимали мысли о предстоящей встрече и составление подходящего сценария для неё. Наблюдателям, которые могли следить за её поведением через скрытые камеры, она демонстрировала подавленное состояние, сменявшееся периодами беспокойства, беспричинного страха и тихими истериками человека, пережившего серьёзную эмоциональную травму. Она достаточно насмотрелась на подобное, чтобы безупречно изобразить каждую деталь. Вся её жизнь за последние десять лет была оттачиванием искусства обмана и чередой смены масок.
Наконец раздался деликатный и старомодный стук в дверь - Грэм старался не пугать её лишний раз и предпочитал стук резкому зуммеру местного интеркомма. Строго говоря, он мог просто входить в любой момент, однако считал необходимым предупреждать о своём появлении. Хороший человек, жаль что всё так сложилось.
- Войдите.
Это была ещё одна маленькая традиция, сложившаяся за эти дни. Нэйв поддерживал иллюзию, что камера была её личной территорией, убежищем, в которое она вольна не пустить нежеланного гостя. Эйнджела всегда позволяла ему войти.
Дверь открылась, явив пред её взором лейтенанта Нэйва, изо всех сил старавшегося изобразить исключительно деловой интерес. Карман его кителя слегка оттопыривался, скрывая очередной пакетик со сладостями, или другую мелкую контрабанду, припасённую для неё.
- Есть новости о Свитари?
Ещё один обязательный ритуал - начать разговор даже не с приветствия, а с новостей. Это позволяло поддерживать иллюзию целесообразности встречи и уменьшить неловкость, которую испытывал Грэм каждый раз ища повод для визита.
- Нет, мэм, - так же, как и в прошлый раз, отрицательно ответил лейтенант, выуживая из кармана банку леденцов. Глядя на это подношение, эмпатка подумала, что у военных в невысоких чинах что в Республике, что в КНС есть ещё одна общая черта - явно маленькая зарплата. Лейтенант между тем смущённо помялся и уселся на единственный стул в помещении, достав деку и старательно изображая деловитость. За его спиной в непривычно-низком дверном окошке мелькнула сморщенная морда госсама-караульного, затем прошипел уплотнитель, задраивая дверь, и в камере стало тихо.
- Я сниму китель? - поинтересовался лейтенант, вызвав ещё одну улыбку Эйнджелы: несмотря на жару, с которой с трудом справлялась система климат-контроля, Нэйв даже воротник не расстёгивал, не спросив разрешения.
- Конечно, - Эйнджела улыбалась ему робко, неуверенно, жадно ловя каждое изменение его чувств. Все эти два дня она тщательно и кропотливо усиливала его привязанность к себе, неторопливо идя веками проторенной дорожкой от жалости до притяжения. И, судя по тому, что она ощущала в его душе, сегодня можно было переходить к следующему этапу.
- Хотите чая?
Хочет или нет, он не откажется, Лорэй это знала. Привычное дело, способ занять руки и заполнить паузы в разговоре - всё это успокаивало лейтенанта, безуспешно убеждающего себя, что он приходит к ней три-четыре раза в день только для того, чтобы узнать, не вспомнила ли она чего-то нового о своих похитителях и их планах. Она всегда старалась придумать какую-нибудь незначительную деталь, дававшую ему повод зайти ещё.
- Если вас не затруднит.
Он всегда отвечал так, как будто у неё тут было множество дел и забот.
- Вы - мой единственный гость.
И снова маленькая традиция - коснуться его пальцев, передавая чашку. На этот раз касание продлилось чуть дольше, чем того требовали приличия, и Нэйв смущённо прочистил горло прежде, чем задать набивший оскомину вопрос.
- Вам удалось вспомнить ещё что-нибудь?
Нет, сегодня она не будет сочинять небылицы про клонов, упоминание отдалённых планет и систем. Сегодня они будут говорить о другом.
- Что со мной будет?
Лейтенант едва заметно вздрогнул, не ожидая встречного вопроса. Эйнджела чувствовала сожаление, неуверенность и чувство вины. Значит ты не знаешь, Грэм. Или это зависит не от тебя.
- Когда следствие закончится и ваша версия событий подтвердится - вы будете свободны, - не слишком убеждённо произнёс лейтенант Нэйв.
Вот так - не 'если', а 'когда'.
'Ты сам веришь мне, даже если и пытаешься изображать из себя беспристрастного следователя. Осталось совсем чуть-чуть, главное - не торопиться.'
- А если оно не закончится? Если вы не найдёте второго клона? Если не будет способа подтвердить мои слова? Если... - она позволила голосу предательски задрожать - ... если я никогда не увижу сестру?
На мгновение Эйнджела представила, что действительно никогда больше не увидит Ри и позволила слезам беспрепятственно катиться по щекам. Растерянное бессилие Нэйва ощущалось ясно и отчётливо. Он поднялся со стула, не представляя, как её успокоить и Лорэй порывисто обняла его, прижавшись мокрой щекой к плечу.
- Мисс... - он неуклюже коснулся её рукой. - Эйнджела... Успокойтесь, всё будет хорошо.
Он был полон такой нежности и искреннего желания помочь, что эмпатка невольно ощутила острый укол совести за то, как поступает с этим неиспорченным человеком. Но выбора у неё не было - Грэм был единственной доступной ей ниточкой, способной вывести на свободу, и упускать этот шанс она не собиралась.
- Не оставляй меня больше одну, - тихо прошептала она, глядя ему в глаза. Удержать взгляд - это целое искусство, которым она владела в достаточной мере. - Свяжи, закуй в кандалы, что угодно - только не оставляй в одиночестве...
Буря противоречивых чувств захлестнула Нэйва, уничтожив те стены, что он старательно возводил каждую их встречу. Пора.
Эйнджела коснулась его губ своими, сперва неуверенно, будто не зная, правильно ли поступает, потом порывисто и отчаянно, будто этот поцелуй был её единственным спасением. Да так оно, в общем-то, и было. Грэм, замерший в первое мгновение, прижал её к себе и ответил на поцелуй. Его эмоции, такие яркие и сильные, подсказали Эйнджеле, что он не слишком избалован вниманием женщин. Наверное по этой причине он смог взять себя в руки только через пару минут.
- Простите, мисс... Эйнджела... Мы не должны этого делать. Вам нужно успокоиться.
В его голосе не было убеждённости, а сердце в груди колотилось так, что она ощущала каждый его удар. Наконец лейтенант сообразил, что его речь возымеет больший результат, если при этом не обнимать подозреваемую, и смущённо опустил руки.
