- Д-да… Если выиграю в догонялки и затюктюлюкаюсь, то выживу и выйду на свободу по амнистии. Если не успею добежать до цели, то вы меня того… Но если чё, – парень вдруг вскинул голову. – Я хочу, чтоб меня убили вы.
У Кориона пересохло в горле. Нет. У него не было никакого желания вновь переживать этот кошмар. Мальчишка всё-таки был похож, слишком похож. И если даже это не он…
- Почему я?
- Вы мучить не будете, – последовал бесхитростный ответ, и вдруг в светлых глазах проступило что-то инакое, потустороннее, словно на мгновение они заглянули куда дальше обычной оболочки. – Пожалеете, колыбельную споёте…
Штольц тряхнул головой, размашисто расписавшись в договоре, и наваждение пропало. Корион подвинул к себе бумаги, расписался от стороны эльтов и нацелил ручку на графу с назначением. Штольц был человеком, стопроцентным человеком, ни крупицы магического дара, ни эльтского, ни шаманского. Но ведь похож, так похож…
Мальчишка ещё раз почесался.
- Ну чё, я пошёл?
Корион посмотрел в светлые глаза, слишком взрослые для восемнадцати лет, и решил, что на этот раз Великая Мать обойдётся. Понадобится, он этого уголовника за руку к алтарю притащит, но амнистию тот получит.
- Последний вопрос. Хочешь съездить на тропический курорт?
Штольц удивился и вдруг просиял улыбкой. Той самой, солнечной и светлой.
Хочу!
Корион не запомнил, как закончил работу и вернулся домой. Он пребывал в каком-то странном состоянии: то ли ступор, то ли счастье, то ли ужас, то ли всё сразу. Целитель ему что-то говорил, но смысл никак не доходил. Разгорячённый встречей разум выхватывал лишь обрывки слов. В себя его привёл лишь вид спящего Вадима, взрослого, златовласого. Корион протянул руку в приоткрытую щель саркофага, сжал безвольную тёплую ладонь и выдохнул.
- А я тут… тебя встретил, кажется, – растерянно сказал он. – И что мне теперь делать?
Вадим, разумеется, оставил вопрос без ответа.
А за день до праздника саркофаг опять пискнул. Вадим опять на несколько секунд вышел в состояние сна. Корион порадовался, что всплески случаются всё чаще и чаще. Он записывал дату и время, когда в доме зазвонил телефон. Длинно, настырно и звонко.
Выругавшись, Корион подхватил журнал с ручкой, прошёл к аппарату, поднял трубку и недовольно рявкнул:
- Да? – продолжая записывать время.
- Здравствуйте, Корион, вас беспокоит третья тюрьма, город Новочелябинск, – нервно сказал в трубку подозрительно знакомый мужской голос. – Это по поводу Вячеслава Азизовича Штольца…
Корион насторожился. С ним разговаривал начальник тюрьмы.
- Я понял. В чём дело?
- Дело в том, – затараторил мужчина. – Дело в том, что Вячеслав не сможет присутствовать на вашем празднике, так как только что потерял сознание в медкабинете.
Корион замер. Лжи в словах не было, но он всё равно нутром почуял – его пытались обвести вокруг пальца.
- И что же случилось с господином Штольцем? – вкрадчиво пророкотал он в трубку.
- Массовая драка в столовой. Штольцу отбили почку, и вечером его отправили к врачу. Тот сделал укол, началась аллергия… Жизни ничего не угрожает, врач всё сделал вовремя, но на празднике он не сможет присутствовать.
- Я правильно вас понял? – зарычал Корион в бешенстве. – Вы вывели мальчишку из строя, чтобы он не получил шанса на амнистию и не вышел раньше срока из вашей дыры? Вы положили на него глаз, смотрящие или кто-то из вашего начальства?!
Такой постановки вопроса на том конце не ожидали.
- Эм… Но…
- Если завтра я не найду его в медблоке живым и в своём уме, то бежать к алтарю Великой Матери будете вы и все ваши работники. Только добежать до него вам никто не даст!
- Понял! – вдруг обрадованно гаркнул мужчина. – Славка будет готов как штык! Спасибо вам!
В ухо полетели короткие гудки. Корион выдохнул, провёл дрожащей рукой по лицу и повесил трубку. Медленно разжал пальцы. Подумать только, Вадима пытались защитить от него!
- Вот ведь… люди!
Корион выругался ещё раз, уже матом, и, почувствовав облегчение, дописал время всплеска активности. Посмотрел на цифры задумчиво, провёл пальцем по столбцу дат и перезвонил в тюрьму.
- Ещё раз здравствуйте, я хочу уточнить пару моментов насчёт Штольца…
Через пару звонков и пять минут разговора с врачом Корион повесил трубку в твёрдой уверенности – Вадим выходил в сон в то же самое время, когда Штольц терял сознание.
Задача стала одновременно проще и вместе с тем сложнее.
Утром Корион провёл привычные процедуры с Вадимом и позвал из деревни фельдшера Люду. Крепкая русская баба, полнотелая, румяная, она часто подменяла Кориона в эльтские праздники и следила за Вадимом.
- Я всё сделал. Вернусь как обычно. Не ложись, от саркофага не отходи. Возможно, сегодня ночью он очнётся.
- О как! – удивилась Люда. – Наш мёртвый царевич очнётся?
- Может быть, – уточнил Корион. – Если саркофаг запищит или случится что-то ещё…
- Телепат в нижнем ящике. Помню-помню. Не волнуйся ты так, присмотрю за ним, глаз не сомкну, зуб даю! – заверила Люда.
Корион уходил с лёгким сердцем. Люда была честной и следила за «мёртвым царевичем» во все глаза.
Как и ожидалось, от Альвараха Штольц оказался в восторге. Едва он вышел из замка, как сбросил кеды, без стеснения скинул спортивные брюки с майкой и с гиканьем помчался по мелководью.
- Песочек! Море! Медузы! Дельфины! Мать моя женщина, там дельфины! Хов, гляди, там дельфины!
Он облазил почти каждый уголок острова, посмотрел на жемчужную ферму, погладил дельфинов, восхитился големами и долго не верил, что перед ним тюрьма, а не курорт.
- Да ты гонишь! – возмущался он, уплетая фирменный салат Олли так, что за ушами трещало. – Никакая это не тюрьма!
- Нет, – улыбался Корион, потягивая кокосовое молоко. – Тюрьма.
- Да он гонит! – Штольц завертел головой, высматривая эльтов в кафе. Эльты встречались с ним взглядами и кивали.
- Тюрьма это, тюрьма.
- Да вы гоните! Не бывает таких тюрем!
Ночью же ему пришлось поверить, что да, это тюрьма. Он вскочил с леденящим душу криком, хватаясь за живот и задыхаясь от шока и пережитого ужаса. По лицу градом покатились слёзы.
- Я… Я был… Я убивал себя… Твою мать…
- Я знаю, знаю, – Корион не выдержал и сел рядом. Мальчишка вцепился в него и заскулил перепуганным щенком. – Всё, тш-ш… Уже всё прошло... Ложись, больше кошмара не будет.
- Жесть какая! – всхлипывал Штольц. – Вы психи, на всю бошку долбанутые психи! Это же какая жесть!
Однако через полчаса, успокоившись, он растянулся на широкой кровати, посмотрел на зарю и задумчиво сказал:
- А в этом есть определённый смысл. Перевоспитание через раскаяние. Если кто-то безнадёжен, то он не захочет уйти, ведь тут хорошо.
Корион не обратил внимания на его слова. Первый солнечный луч пронзил небосвод, и в голову ударил пьянящий звон ветра и мелодия моря. Внутри всё задрожало, потянулось навстречу солнцу и хищно клацнуло зубами. Захотелось бежать, плясать, хохотать… и крови.
- Ты помнишь дорогу до капища? – цепляясь за остатки самоконтроля, спросил Корион.
- Йоу, чувак, у тебя зрачки как у торчка… – насторожился Штольц, поспешно схватившись за спортивные штаны и кеды.
- Я знаю. Мы сейчас все проснёмся такими. В полдень начнут выпускать людей. По очереди. Ты пойдёшь третьим. Тебе дадут зеркало и карту. Зеркало не бросай ни в коем случае, оно защищает от заклинаний, – Корион наклонился и, чмокнув парня в лоб, прошептал: – Ничего не бойся, Вадим, и беги быстро. Я поговорил со всеми. Тебе позволят добежать до алтаря. Главное, прикоснись к нему обязательно, даже если будет очень страшно.
- Я Вячеслав, – растерянно икнул Штольц и попытался отодвинуться. Безуспешно.
- Я так и сказал, – невозмутимо ответил Корион. – А теперь у меня к тебе вопрос, Вадим…
- Вячеслав.
- Я так и сказал. Не перебивайте меня, мистер Волхов, совсем от рук отбились! Вы бард, а я ваш профессор!
