земляного плена и замер.
— Перерыв — пять минут, — с этими словами девушка стянула с головы вьющийся проводами обруч и начала массировать веки.
«Да, прямое управление техникой — это непросто. Рехнуться можно очень быстро,» — сочувственно подумал я. У нас что-то такое делали только на крупных кораблях, которыми управлять было, как ни странно, гораздо проще.
Я осмотрел боевое отделение и кивнул сам себе, вроде бы всё на месте. Правда, все приборы наблюдения были конечно же заляпаны грязью снаружи и нуждались в чистке, так что для осмотра пришлось бы лезть на броню.
Алиса уже потянулась к ручке командирского люка, я остановил её:
— Погоди. Давай лучше я займусь разведкой.
Капитан спорить не стала, лишь коротко кивнула и спустилась к управлению башенной пушкой. Я же наоборот — поднялся к верхнему лючку корпуса и осторожно приподнял крышку, осмотрелся и тут же распахнул крышку до конца.
— Никого не видно, мы продвинулись — я прислушался к внутренним ощущениям, — примерно на километр севернее. Я поднимаюсь.
— Хорошо, только будь осторожней, — ответила Алиса.
Я быстро взлетел по лесенке и выпрямился на крыше во весь рост. Здесь болото выглядело уже иначе: повсюду из земли торчали остовы мертвых деревьев, но была видна и живая растительность. Правда, последней было не так уж много и представляла её в основном уже знакомая осока и прочие камыши.
На месте оказался и туман, правда теперь он был пожиже и даже в уже вошедшей в полные права ночной тьме, моё ноктовидение било на добрых полсотни метров прежде чем силуэты начинали сливаться с туманом. Некоторые источники света помогали видеть лучше: на востоке горела воронка, в которой явно недавно рванул фугасный снаряд (кому пришла в голову идея бомбить необитаемое болото мне правда совершенно неясно), пара деревьев на севере были расщеплены словно молнией и светились яркими углями. На западе от них горел словно огонь святого Эльма одинокий призрачный светлячок, то ли зелёный, то ли синий, не понять в ноктовидении. Синий?
Пригнувшись к самой броне, я облизнул губы и пригляделся. Нет, не показалось — дрожащий синий огонёк и правда потихоньку приближался. Пока что до него было далековато, метров двести, но…
— Синий фонарь на двести метров к северо-западу, приближается, — сообщил я результаты наблюдений Алисе, — Очень похоже на наших знакомых. Ими что тут, всё болото кишит?
Почти десять секунд ответа не было, и когда я уже подумал лезть смотреть, не случилось ли чего, Алиса сообщила:
— Нет, не кишит, это та же самая шестёрка.
— Та самая, которую ты лично двадцатимиллиметровой авто-пушкой расстреляла, а потом ещё я приложил стодвадцатимиллиметровым? — я иронично приподнял бровь и усмехнулся, хоть Алиса и не могла меня слышать.
— Да, та самая. Ты поймёшь.
Я нахмурился, но решил не спорить, не до того ведь. Вместо этого я спросил:
— Ну допустим. Что делать-то будем с этой шестёркой?
— Убегать, как только возможность появится. Арлетт, как там с этим?
— Три минуты до конца цикла, — ответила парижанка.
— Ну вот столько и надо подождать, — подытожила капитан, — Желательно при этом не вступать в боестолкновение.
«С этим проблем не будет,» — хотел сказать я, вспомнив как вели себя фонарщики при первой встрече, но тут ситуация неуловимо изменилась.
Огонёк мигнул, закачался и погас, а вместо него зажглось шесть огоньков — поменьше и поближе. Я пригляделся, напрягая своё ноктовидение и выругался сквозь зубы. На этот раз, обстоятельства действительно были совсем иными. Шестёрка солдат, чьи силуэты только начали проступать в тумане, двигались и действовали теперь совсем иначе, чем в прошлый раз. Пригнувшись, они быстро шли, стараясь разойтись максимально широко, видимо, чтобы минимизировать возможность ведения оборонительного огня. Не знаю, как они видели наш танк (он-то в отличие от фонарщиков никаких светящихся знаков не имел), но двигались они прямо к нему. Впрочем, вот это-то как раз они делали и в прошлый раз.
— Боюсь, на этот раз у нас нет возможности избежать боя, — сообщил я Алисе, — Фонарщики нас заметили и рассыпались.
Капитан не отвечала несколько секунд, затем сообщила:
— Поняла. Тогда постарайся связать их боем, не убивая слишком многих.
— Я смогу вырубить их не убивая, — заметил я.
— Нет, это куда худший вариант. Просто… не убивай всех.
— Понял, — пробормотал я, убирая револьвер в кобуру, — Сообщите мне, когда нужно будет возвращаться.
— Сообщу.
Использовать огнестрельное оружие было очевидно не лучшей идеей, если я не хочу себя выдавать, особенно учитывая дистанцию боя.
Солдаты между тем вынырнули из тумана и предстали во всей красе: такие же высокие, как и прошлая шестёрка (я всё-таки не мог поверить, что это те же самые люди), в таких же длинных серых шинелях, застёгнутых на все пуговицы. На головах — стальные шлемы с подшлемниками. Что ж, попробуем действовать осторожно.
Я скатился по броне налево, приподняв руку с мечом так, чтобы тот не звенел по корпусу танка, и оказался по щиколотку в мутноватой жиже. Что ж, могло быть и хуже. Болото представляло куда большую опасность для мага, чем могло показаться — всё-таки, человек остаётся человеком, то есть существом довольно хрупким, нуждающимся в таких вещах как дыхание и способным свободно перемещаться лишь по небольшому количеству поверхностей. Я видел достаточно сильных колдунов, примитивно свернувших шею от неудачного падения, чтобы потратить десяток лет на освоение базового чувства опасности, и точно так же я слишком много наблюдал людей, сгинувших в болотах, утонувших в реках и замёрзших в лесах, чтобы потратить несколько лет своей молодости на изучение предметов, необходимых для того, чтобы не оказаться в одной из таких печальных ситуаций.
Воспользовавшись «путеводной нитью» — надёжным поисковым заклятьем — я адаптировал своё зрение под обстоятельства. Теперь я видел, где можно пройти безопасно, где притаился опасный провал, а куда лучше вообще не ходить, несмотря на кажущуюся надёжность почвы. Самое смешное, что заклятье это я вывел из, собственно, того самого натренированного чувства опасности, основанного на интуитивном предвидении, а потому «путеводная нить» оказалась по факту полностью универсальной и не нуждалась в адаптации под конкретные условия и климат. Просто заклятье предсказывало, в каком месте со мной произойдёт беда, и насколько сильная, а вот какая именно это беда заклятье не говорило.
«Впрочем, для того, чтобы понять, какое именно лёгкое недомогание я испытаю, испив из колбы с надписью „царская водка“, мне и нужна голова на плечах» — подумал я, осторожно двигаясь вперёд в высокой траве.
Мне удалось выбрать такой маршрут, что я должен был выйти фонарщикам во фланг, при удаче
