на охоту. Тогда я бы обсудил с ней данную ситуацию и попросил бы приглядеть за Надей или хотя бы свести её с какими-нибудь охотниками, с кем девушка сможет ездить за кристаллами.
Мне очень хотелось помочь Наде хоть чем-нибудь, ведь это я убил её брата, и теперь ей придётся в одиночку содержать больную мать. Но что я мог сделать? Дать денег? Так у меня у самого их немного. В общем, надо было обдумать вопрос.
Вот только вопреки моим ожиданиям, в субботу мне пришлось ехать не с Мариной, а с боевой группой, которая отправилась на учения в жёлтую зону.
Всю субботы мы с боевой группой проторчали в пустыне, но не в красной зоне, где выбросы случаются относительно часто, а в жёлтой — своего рода буферной зоне между людьми и иными. Недавний шторм изменил её очертания, поглотив ещё несколько посёлков и западный пригород Москвы, да и красная существенно расширилась. Пустыня продолжала наступать, иные захватывали всё новые и новые земли, и никто не мог это остановить.
Целый день мы занимались отработкой различных тактических приёмов: высадка из машин, круговая оборона, движение линией, двойной линией, группами по два и по четыре, чередование — это когда половина отряда стреляет, а половина заражает батареи винтовок, а затем они меняются местами. Иных мы даже не видели.
А воскресенье отряд отправился в увольнение, и у меня выдался свободный день.
Прежде всего, я собирался пообщаться с Мариной, желательно с глазу на глаз, по поводу Нади и планов на будущее. Поэтому сразу после завтрака потопал на базу, где рассчитывал встретиться с наставницей. Позвонил ей на номер, который та мне любезно предоставила.
— Мы можем поговорить с глазу на глаз?
— А в чём дело? — спросила Марина. — Что-то случилось?
— Это не телефонный разговор.
— Объясни в двух словах.
— Ладно. Есть у меня одна знакомая. Ты её знаешь, у тебя в трактире работает за стойкой. Она раньше охотилась, а теперь у неё нет ни оружия, ничего. А деньги нужны.
— Почему нет оружия?
— Ограбили, — сказал я, чтобы не вдаваться в подробности; очень уж не хотелось сейчас по телефону объяснять, что Надя — сестра одного из убитых мародёров.
— И что ты от меня хочешь?
— Дай ей хотя бы контакт местных охотников. Ты же ведь здесь всех знаешь. Она раньше с Рыбаковым работала, а он погиб. У неё мать больная… в общем, деньги нужны. Охотиться она умеет.
— Разберусь. Что-то ещё?
— Да. Хочу узнать, когда на охоту поедем.
— На следующей неделе в субботу.
— Отлично. Значит, сегодня отдохну.
— Выходной дали?
— Ага. Вчера нас по пустыне гоняли, а сегодня в увольнение отправили.
— Тогда могу лишь пожелать хорошего отдыха.
— А у тебя выходные хоть есть? Или работаешь семь дней в неделю? Не хочешь, например, поужинать вместе или сходить куда-нибудь?
— Куда?
— Например… в кино.
— Мне это уже давно неинтересно, Кирилл, — проговорила Марина усталым тоном. — К тому же я занята. Отдыхай. Полагаю, тебе есть с кем провести время.
— Кстати, чуть не забыл. Та девушка, Надя, которая у тебя работает…
— Да?
— У неё тоже выходных нет. Может быть, найдёшь второго администратора? Чтобы они сменяли друг друга, например, два через два.
— Ах, это… Да-да, скажу управляющему. В этом заведении надо много чего менять… Ещё есть вопросы?
— Больше нет.
— Тогда до следующей субботы.
— Да, пока, — я завершил вызов.
Марина, как всегда, говорила сухо и лаконично. Но это даже хорошо. За один короткий звонок удалось решить все вопросы. Я надеялся, она действительно поможет Наде, и та в ближайшее время сумеет подзаработать.
Затем позвонил Наде. Она пообещала, что отпросится сегодня после обеда и мы поедем погуляем куда-нибудь.
Когда я прибыл, Надя была уже готова отправиться в путь. Она позвала управляющего, забрала свою сумочку из кладовки, оделась, и мы вышли. Сегодня было не слишком холодно, да и погода разгулялась. На небе, словно специально для нас, появилось солнце, которое время от времени проглядывало сквозь облака.
— А откуда у тебя эта машина? — удивилась Надя, увидев мой внедорожник. — На ней же Пётр Саныч ездил… Или это другая?
— Его, — я открыл пассажирскую дверь. — Залезай. Его сын продавал, ну я и купил. Надо же на чём-то ездить. Мне это внедорожник сразу понравился. Бензина только жрёт пипец сколько.
— Просто раньше не видела его у тебя.
Надя залезла на переднее пассажирское кресло, я устроился за рулём, завёл мотор.
— Теперь главное, чтобы нас не остановила полиция. Прав-то у меня нет. Куда поедем? В Москву?
— Я даже не знаю… А куда ещё? Давай в Москву.
— Знаешь там кинотеатры или кафе?
Надя улыбнулась и пожала плечами:
— Да я сама там редко бываю. Мы когда-то ездили с… в общем, ездили несколько раз. Лучше всего в центр ехать. Там есть несколько кафе и трактиров, а за Садовым кольцом — только рабочие кварталы.
— Ага, понял. Значит, туда и отправимся.
— Только можно я вначале домой заскочу? Переоденусь.
Мы заехали к Наде домой, она сменила свой «рабочий» наряд, состоящий из брюк, белой рубашки и жилетки, на джинсы и кофточку, а затем отправились в Москву.
По пути разговорились. У нас было, о чём поболтать. За эти недели и у неё, и у меня произошло много чего интересного. Надя рассказала, как они с Мишей в первый день эвакуации искали жильё. Когда приехали в Москву, оказалось, что заняты все гостиницы и квартиры по объявлению. Думали, придётся остановиться в пункте временного размещения или даже заночевать вместе с женой и мамой в тесном прицепе, рассчитанном максимум на двух человек. Но под вечер чудом удалось найти неплохой вариант.
Миша уехал спустя два дня. Куда именно — не сказал. По делам якобы. Про свои дела он редко говорил. Надя знала лишь то, что помимо охоты брат занимался починкой снаряжения. Лично я ей верил. Кажется, она действительно не подозревала, какую дичь иногда творили её друзья, а те, к счастью, не успели втянуть её в свои тёмные делишки.
Я же рассказал про выезды с боевой группой в пустыню и про то, как в первые дни шторма мы выстояли ночь против сотен иных,
