не диверсант из «беляшей». Люди так быстро не ползают!
Это, кстати, одно из очень полезных свойств Пресни. Он действительно чует задницей беду. Сколько раз уже замечал…
Так что я загнал в винтовку дорогой патрон и, клацнув затвором, изготовился к стрельбе. Пресня тоже поднял ружьё.
— Какой патрон? — уточнил я.
— Пулю зарядил, — ответил он. — А-а-а-а-а!.. На!..
Я сначала чуть от крика Пресни не обделался… А потом от увиденного. К нам с фантастической скоростью двигалась в траве башка! Человеческая башка! С безумными, налитыми кровью глазами, с узким зрачком, стремящимся превратиться в точку — и неуместной жуткой улыбкой на бородатом лице… А изо рта у этой башки по подбородку капала слюна…
Рядом с ней двигалась ещё одна морда. Мохнатая, но с таким же жутким оскалом. И истекающим слюной языком, который волочился прямо по траве.
Выстрел Пресни ушёл в молоко… Обе башки резко — невероятно резко и быстро! — сместились. А моё воображение тут же пририсовало этим бошкам паучье тельце. И лапки, которыми они в траве перебирали…
В следующий миг выстрелил я. Могу поклясться, что стрелял я очень быстро! Когда жал на спусковой крючок — в прицеле была человеческая башка. А когда раздался выстрел — башка была на метр левее!..
Сраные твари из кошмаров обладали телепортацией? Да не, бред какой-то… И в этот момент бородатая башка слюняво оскалилась и подмигнула мне, как-то неестественно вывернув шею.
И вот тут мне стало так страшно… Мамочка, зачем ты меня родила-то?! Я всегда знал, что с этой сраной планетой что-то не так! Я как-то смотрел фильм, там люди умирали от собственных страхов. Вон он так и назывался, «Планета ужаса», блин!..
Конечно, я мог ещё успеть выстрелить, но не стал… Да и Пресня не стал. И даже дозорный не разрядил свой арбалет. Мы — стыдно сказать, взрослые мужики! — заорали от страха. И кинулись к костру в тщетной надежде, что пламя, хранившее наших предков от оживших кошмаров, спасёт и нас.
Огонь предательски высветил всю картину… Две башки достигли освещённого круга и, наконец, поднялись во весь рост. Это не были страшные головы-пауки. Это был упоротый бородатый мужик в каком-то тряпье, на которое собрал, похоже, всю местную степь: колючки, грязь, сухую траву. И такой же упоротый рыжий чёрт — с той лишь разницей, что всё репьё он собрал собственной шерстью.
И не успел я успокоиться, как эти двое стремительно налетели на нас… Я себе такую скорость даже представить не мог! Только и успел вскинуть винтовку, заряженную новым патроном… А бородатый мудила уже ухватился за ствол! Я почувствовал, как оружие вот-вот вырвется из моих рук. Вцепился крепче, налегая всем весом…
Я пытался удержать ствол направленным в мужика и одновременно нажать на спусковой крючок. Но не успел. Мужик схватился за дуло второй рукой… А ствол вдруг начал с ужасающим скрипом сгибаться. И это напрочь отбило у меня какое-либо желание стрелять.
Во-первых, если разорвёт ствол — мне тоже станет плохо. А во-вторых… Во-вторых, эта тварь руками стволы гнёт!.. Поэтому я взвизгнул и выпустил винтовку, отталкивая от себя и её, и бородатого мудилу…
А потом кинулся бежать. Лучше бы это были головы-пауки, а не проклятые мутанты. Ну не может человек так двигаться! И не может быть таким сильным! Не может, и всё тут! Это же была оружейная сталь! На ней висеть можно!
Мимо промелькнула мохнатая тень, и боец, бежавший впереди, с криком схватился за промежность. Пронеслась шальная мысль, что папой этому неудачнику уже не стать.
А потом я припустил так, как не бегал никогда в жизни…
Дневник Костромской И.И.
День сорок третий. Я знала, что либо он сдохнет в муках, либо мы все…
И это были муки умирающей в душе жабы. К своему стыду, я упустила момент уничтожения первого лагеря. Просто не успела взять бинокль. Но бегущего Вано с погнутой винтовкой в руках видела. И сердце моё обливалось кровью… И не только моё.
— Полтора миллиона! Он просто убил полтора миллиона! — стонал Кукушкин. — Зачем? Чем мы это заслужили?
— Просто нам нужна была кислота… — призналась я.
— Ну так нашли бы кислоту! — застонал мэр.
— А при чём тут кислота? — спросил Борода.
— Чтобы её найти, Вано пробовал местные растения, — снова призналась я.
— Нализался, чорт бешеный!.. — сплюнув на землю, заключил Витя. — А! Смотреть не могу на это!.. Третьему яйца погрыз!
— Кто? Вано? — в ужасе спросил Борода, лишённый бинокля.
— Нет, зверь его… Русый!.. Видно, тоже нализался… — ответила я. — Он и так был дурной на всю голову… Что же теперь-то будет?
Как в воду глядела… Всё было… И ужасные крики из темноты. И мелькающие в свете костров фигуры, пытающиеся спастись от двух нализанных торчков, которые двигались с умопомрачительной скоростью. Будто смотришь дурацкий фильм про то, как очередной инопланетянин жестоко расправляется с группой десантников, пришедших по его душу и тушу.
Нет, оторванных конечностей, к счастью, не было. Хотя, судя по погнутой винтовке, могло случиться и такое. Но вот травмы рук и ног, да и ожоги от костров «торговцы» словили сполна. А ещё частично лишились ружей.
Темнело у нас быстро. Последний лагерь Вано и Русый брали уже в черноте ночи.
Они появлялись в круге света, как демоны мщения, хватали очередную жертву — и исчезали во тьме.
А потом осаждающие всё-таки не выдержали психологического давления. И драпанули, унося с собой четыре, кажется, оставшихся ружья…
Дневник Илюшина С.Л.
День сорок третий. Когда затихли крики ужаса.
Господи! Я уже корил себя за жадность! Господи! Ну за что Ты меня наказываешь?!
Да я ошибся, снова вызвавшись идти в наблюдение! Каюсь! Меня одолело сребролюбие! Я не знал, что придётся сидеть в Пуще, прячась от чужаков с огнестрелом! Если бы знал — никуда бы не пошёл!
Но почему Ты посчитал, что этого мало? Я уже раскаялся! Помоги мне!..
Крики этих несчастных стихли. Окончательно. Видно, те жуткие твари всех сожрали…
Я не видел отсюда, кто на них напал. Но никогда не слышал, чтобы люди так кричали!
Тихо, стараясь не шуметь, я начал пятиться в сторону нашего лагеря. Пуща смотрела на меня своей темнотой, буквально проникая в самые глубины души. Свет лучины, которую я запалил от ужаса, лишь немного отодвигал мрак.
Каждую секунду я ждал
