из тех, что не доказуема, и придется уходить в сферу предположений, что всегда звучит слабо. Можно, конечно, свалить все на данные, полученные от Сварога, но ссылаться лишний раз на богов тоже не стоит: почувствуют фальшь – и пиши пропало. А эти зубры почувствуют.
Что за доводы? Технологическое развитие. Занимаемая сейчас причерноморскими славянами территория хороша для земледелия и скотоводства, но она на удивление бедна на полезные ископаемые, если не сказать резче. А это застой. Если и есть где-то железная руда, то о ней Рус ничего не знал.
Правда, и на севере все это придется искать, координат залежей железной руды он не знает, но если заполучить несколько рудознатцев из числа ромеев, то все найдут. В крайнем случае на первое время можно будет обходиться болотной рудой, ее там должно быть много. Дерьмо еще то, конечно, но на безрыбье…
Пан осмотрелся, но никто больше высказываться не пожелал. Встав со своего места, он произнес:
– Как мы можем поступить, сказано, осталось решить, как будет нами сделано.
Вечернюю тишину разорвал гвалт голосов. Вожди стали рьяно отстаивать пришедшиеся им по вкусу варианты развития событий, приводя доводы за, им оппонировали, приводя доводы против, разве что за точку зрения Истра никто не вписался.
В тот вечер, конечно же, ничего не решили. Когда обстановка накалилась до предела и вожди вот-вот готовы были вцепиться друг другу в бороды, а там до рукопашной с посохами и ножами недалеко, Пан прекратил этот балаган, перенося Великое вече на следующий вечер, давая делегатам возможность повторно обдумать и обсудить все кулуарно.
На следующий день Русу поплохело, и по хмурому виду жрицы он понял, что дело дрянь.
– У тебя гниет плоть…
– А если отрезать загнившие участки?
– Не поможет…
– Почему?
– Рана глубокая, но не это главная проблема… Гниение поразило плоть так, словно корни проросли в глубину, и если я срежу внешний слой, то эти норки останутся и продолжат гнить…
– Понятно…
Жрица, проведя очередной ритуал с бормотанием и окуриванием после очистки раны и вливанием настойки внутрь Руса, ушла.
И тут его осенило.
– Иля!
– Что, брат?
Выглядела Ильмера удрученно, понимая, что с братом все плохо.
– Черви! Мне нужны черви!
– Какие черви?..
– Те мелкие белые твари, что водятся в трупах!
Ильмеру всю передернуло. Как любая нормальная девушка, она и дождевых-то с трудом терпела, а от рыбных ленточных глистов ее начинало натурально мутить, как, впрочем, и от трупных личинок. А от пиявок просто начинала верещать в голос. Рус со Славяном в детстве иногда над ней подшучивали, как и над другими сестрами, кладя на них этих черных кровососов.
– Зачем тебе они?
– Чтобы они сожрали гниющее мясо в моей ране.
– Бу-э-э… – выдала Ильмера, рефлекторно прикрыв ладонями рот. – Ты хочешь…
– Да, Уголек. Найди мне этих червей. Или на худой конец дай мне кусок мяса… Подожду, пока он загниет и в нем заведутся эти черви…
– Не надо… Я была на охоте и видела останки павшего коня… В смысле конь одного из дружинников сломал себе ногу, его разделали на месте, но большая часть туши осталась лежать в поле…
– Я понял. Принеси этих червей вместе с куском мяса.
– Хорошо…
Ильмера ускакала и к вечеру протянула Русу берестяной туесок с куском мяса, облепленного червями. Чего ей это стоило, остается только гадать.
«Разве что попросила кого? – подумал он. – Хотя вряд ли, я хоть и не просил держать все в тайне, но она не дура и понимает, что распространяться о таком не совсем однозначном действе не стоит. А как отнесутся аборигены к тому, что кого-то живьем жрут черви, неизвестно. Могут ведь решить, что пожираемый проклят Чернобогом, и тут меня уже не спасет даже тот факт, что я сын Пана, а о том, что я любимец богов, в частности Сварога и Стрибога, моментально забудут. А если и не решат меня принести в очищающую душу жертву, то мои идеи точно станут вызывать лишь негативное восприятие. Дескать ничего хорошего пожираемый трупными червями предложить не может. В общем, что-то в этом роде».
– И что теперь?
Рус сам едва сдержался от того, чтобы не проблеваться от вида червей и запаха протухшего мяса, но сдержался. К приходу сестры он подготовился, то есть накипятил воды, разлив ее в пять горшков. В общем, этих тварей следовало как следует промыть, чем он и занялся. Проведя помывку, он вылил личинок на кусок ткани и стал осторожно набирать самых мелких личинок себе на руку.
– Размотай рану.
– Ты уверен?
– Да.
Уверенности не чувствовал, но другого способа избавиться от гнилой плоти он не знал.
Ильмера сняла бинт, Рус дополнительно раздвинул края раны и после глубокого вдоха сыпанул туда личинок. Ильмера, побледнела, задержала дыхание, но не выдержала и кинулась прочь на свежий воздух, после чего раздались специфические звуки. Рус сам был недалек от подобной реакции, ведь он отчетливо ощущал шевеление этих тварей в ране. Вот так, стараясь не смотреть на рану, он ее легко замотал бинтом и с такими пассажирами пошел на вече.
Дневные обсуждения привели к тому, что идея просто пропустить авар и их союзников по своей территории потеряла большую часть своих сторонников. Вперед вырвались планы союза с гурами и аланами против авар, а также союз с аварами, гурами и аланами с целью совместного похода на ромеев. План Руса самим уйти на север опустился на третье место с четвертью голосов.
За план Кия выступали в основном восточные племена, за план Леха – западные и северные, а за план Руса – южные и центральные. Но этому обстоятельству удивляться нечего ибо план этот никто активно не лоббировал, в отличие от того же Леха и его сторонников, что долбили окружающих именно этой своей идеей. Русу было не до того…
Видя такое разделение мнений, каган, дабы не нагнетать ситуацию, доводя ее до открытого раскола, не стал топить за идею переселения, адептом которой он стал после долгого общения с верховным жрецом Сварога Ведомиром. Тот успел рассказать про всяческие ужасы, что обрушатся на эту землю в следующие века, как волны кочевников будут накатывать одна за другой.
Давить на вождей религиозным фактором сейчас было… преждевременно и просто опасно. Выбери он идею переселения, и все прочие, что называется, затаят, начнется тихий, а то и явный саботаж, что ни к чему хорошему, естественно, не приведет.
– Что же, чего желаем мы – ясно, осталось понять, что из желаемого
