class="p1">– Верю тебе. – Джума подбросила на ладони перстень, с которым так и не рассталась до сих пор, а после протянула его женщине. – Возьми обратно. Я не сдержала данное слово. То, что я сегодня делаю, это нужно не только тебе, но и мне. Ты или кто-то другой может снова прийти сюда, в мой дворец, и попросить об одной вещи.
Выбравшись на улицу, Павла и Анатолий первые минут пять просто стояли у станции метро, хватали ртами холодный осенний воздух и никак не могли им надышаться.
– В такие моменты понимаешь, что самое большое удовольствие в жизни доставляют абсолютно незамысловатые вещи, – назидательно произнесла Павла, а после сунула в рот папиросу. – А почему?
– Почему? – прохрипел Ликман.
– Потому что все познается в сравнении. Давай заводи мотор, едем на Лубянку. Что ты вытаращился? Вот такой маршрут у нас сегодня – от престола до подвала. А, да все равно ты смысл этой фразы не поймешь. Хотя оно и к лучшему…
В Арсенале стояла мертвая тишина, только было слышно, как время от времени со щелчком, более похожим на скрежет, передвигается по циферблату минутная стрелка на больших круглых часах, висевших на одной из стен. Механизм в них был старый, не чистили его, похоже, давно, но сделанный на славу, потому он продолжал функционировать, хоть и со скрипом.
Павла притаилась за одним из здоровенных ящиков, который сама расположила так, чтобы максимально контролировать ситуацию, устранив при этом риск быть замеченной. Теперь у нее и стрелковая позиция была замечательная, поскольку под прицелом находился как раз тот участок Арсенала, где располагался лаз, через который сюда проникнут диверсанты, и окно, забранное ростовыми металлическими ставнями, тоже поблизости, лишь руку протяни.
Время, как обычно и бывает в таких случаях, ползло еле-еле, потому Веретенникова снова и снова прогоняла в голове разговор с Абакумовым, случившийся несколько часов назад.
Вообще-то сначала она пообщалась с Зобниным, вкратце изложив ему свое видение ситуации, а после мысли о том, что и как стоит дальше делать. Тот внимательно все выслушал, после закрыл лицо ладонями, посидел так с минуту, а затем выдал несколько фраз, где речь преимущественно шла о душевном здоровье его собеседницы. Вернее, о том, как с ним все неблагополучно.
И все же, несмотря на такую бурную реакцию, Зобнин сумел добиться аудиенции у Абакумова, который на счастье находился в здании на Лубянке, что случалось не так и часто. Дел у него было не просто много, а с верхом, особенно если учесть тот факт, что с каждым днем фронт подбирался все ближе и ближе к окраинам столицы.
Виктор Семенович, выделивший визитерам всего пятнадцать минут своего времени, тоже Павлу слушал внимательно, не перебивая. В этом здании люди вообще умели слушать друг друга, на том оно и стояло.
– Отметая ряд моментов, которые мне, как коммунисту и материалисту, изначально чужды, хочу выделить главное, – произнес он, когда Веретенникова закончила свой рассказ. – По сути, мы можем накрыть всю группу диверсантов уже сегодня ночью? Мало того – без особого риска? Верно?
– Верно, – подтвердил Зобнин.
– Тогда вопрос: зачем городить весь тот огород, о котором говорит Веретенникова? К чему такие сложности? Расставляем людей в подземелье под Кремлем и берем их, голубчиков. Получится – живыми. Нет – перестреляем, как в тире.
– Я то же самое ей и сказал, – поддакнул своему начальнику капитан.
– Это проще, – подтвердила Павла, – но выгоды от такого решения проблемы мы не получим никакой. А ведь можем!
– Аргументируйте, – глянув на часы, разрешил Абакумов. – Но быстро, у меня совещание через десять минут.
– Смотрите, – Павла встала из-за стола и подошла к карте Москвы и Московской области, которая висела на стене и была изрядно утыкана красными флажками, – вот Рязань. Вот Муром. Насколько мне известно, наши там в обороне уперлись рогом изрядно и немца не пропустят. Нам упорства не занимать, да и рельеф местности такой, что в обороне находиться куда проще, чем атаковать. Я в тех краях не раз бывала, потому ответственно могу заявить: леса там дремучие, а топи гибельные, уж поверьте. Одно Черное болото чего стоит! Но мы дорожки-тропки-броды в них знаем, а немец нет.
– Очень поэтично, – с легким недовольством отметил Абакумов. – Ближе к делу!
– Повторю еще раз предложение, – мигом отозвалась Павла. – Роза в Арсенале уже переделала документы, полученные из муромского музея. Теперь из них следует, что часть груза, отправленного перед войной в Москву, потерялась по дороге. Дело в том, что его изначально везли не на поезде, как полагается, а на машинах. Почему, отчего – мне неизвестно, но это факт, закрепленный в документах, в том числе и в муромском музее, откуда к нам приехал Агриков меч. Думаю, Функе начал поиски оттуда и именно таким образом добрался до Арсенала. Так вот, машины вышли из Мурома двадцатого июня, в столицу добрались двадцать первого, в субботу.
– Интересно, где они столько времени шарохались? – подал голос Зобнин. – Что тут ехать-то?
– Уже не спросишь, – ответила ему Веретенникова. – Где те водители и экспедитор? Может, на фронте, может, и погибли уже. Да и неважно. Это даже хорошо. Мы к одному дню еще парочку накинем, и вот тогда пропажа пары машин с содержимым никаких вопросов не вызовет. Они, например, могли попасть под бомбежку. Те края ведь почти сразу начали бомбить, верно?
– Если не ошибаюсь, то да, – кивнул Абакумов.
– Ну вот. И сгинул транспорт вместе с Агриковым мечом где-то тут, между Рязанью и Муромом. – Палец Павлы ткнулся в карту. – Поверьте, это хорошие места, погибельные. И очень удобные для того, чтобы группы диверсантов хомутать. А они, если мы все сделаем так, как я предлагаю, туда будут забрасываться одна за другой.
– С чего вы так в этом уверены? – поморщился Абакумов.
– Потому что я раньше сталкивалась с Аненербе, – пояснила женщина. – Это очень упорные ребята, они никогда не отступают от целей, которые перед собой ставят. Лбы в кровь расшибают, а все одно в стену бьются, пока ее не проломят. К тому же приказ на этот раз наверняка поступил с самого верха, его нарушать никак нельзя. Ну так и пусть их, Виктор Николаевич. Тем более что они станут искать то, чего там нет, то есть мы ничем не рискуем. А выгода очень велика. В группы, кроме опытных диверсантов, будут входить сотрудники Аненербе, причем из нерядовых, и это очень хорошо, поскольку чем больше мы их уничтожим, тем лучше. Вот поверьте мне, десяток матерых абверовцев принесет
