бабла полон, х*ила академская?
Из-за угла вышло четверо парней в рабочих робах, возрастом, может быть, на пару лет старше Стерлинга. Выглядели они неотёсанно и грязно — щетина, масляные пятна на одежде и грязь под ногтями.
— О, и Манда Владимировна тоже здесь, — хмыкнул щуплый парень со щетиной (похоже их лидер). — Ну здравствуйте. Что, рады, что мы больше у вас на парах не шумим, да?
Елена инстинктивно сделал шаг назад, ко мне за спину.
— Стас? Ребята? — девушка всмотрелась в лица. — Вы не уехали домой?
— Куда бы мы, бл*ть, уехали, после того, как из-за тебя нас отчислили, а? Нас родаки убить хотят, остались здесь, — он противно сплюнул на землю и указал ладонью на свою рабочую робу. — Работаем вот.
Особо времени расспрашивать Елену про то, что сейчас здесь происходит, у меня не было. Однако всё и так было понятно само собой. Академия — элитное заведение, и вылететь из него — это большой позор не только для студента, но и для всей его семьи. Видимо, таким, как этот Стас, проще остаться в городке около Академии и как-то строить свою жизнь здесь, вдали от позора.
Получалось, по всей видимости, не очень.
— Извинился, — сухо произнёс я.
Елена тут же дернула меня за рукав.
— Стерлинг, не смей…
Я просто поднял руку, призывая её молчать, и сделал шаг вперёд.
— Ты чё, ботан! — засмеялся всё тот же Стас. — Похоже, чёто не пон…
У меня совершенно не было ни времени, ни настроения вести задушевные беседы с какими-то неудачниками в подворотнях. Быстрый удар ладонью в горло утихомирил первого; пара ударов ногами и локтями так же оперативно успокоила и остальных.
Стас остался лежать на земле и хрипеть; его «дружки» успели сбежать.
Ну и поделом.
Елена смотрела на меня и просто глуповато моргала.
— Ну, — я развёл руками, — вот такой я разносторонний.
Переступив через вяло дёргающегося Стаса, я направился дальше, в сторону Ратуши — однако спустя десяток метров понял, что Елена не идет за мной.
— Чего стоишь?
Она закачала головой, словно приходя в себя, а затем быстро подбежала ко мне. Девушка посмотрела мне прямо в глаза.
— Знаешь, Стерлинг, — она сглотнула ком в горле, — я почему-то п*здец как захотела наггетсов.
Терпеть не могу лошадей.
За свою жизнь я поменял не один десяток этих глупых, требовательных тварей, и ни с одной из них у меня не сложились хоть сколько-нибудь дружественные отношения. Ещё до заточения с камнем мне приходилось передвигаться преимущественно на них, и каждый раз, глядя на то, как некоторые мои знакомые холят и лелеют своих конячек, меня всегда охватывало недоумение, смешанное с завистью.
Что такого они в них находят?
Однако каждый раз эти животные своим поведением доказывали мою правоту, а потому довольно быстро я перестал предпринимать попытки относиться к ним как к чему-то большему, нежели как к транспортному средству.
Например, один мой знакомый генерал настолько был помешан на своем коне Йодрике, что во время походов даже разбивал ему отдельную палатку, а на всякие лекарства и уход мог спустить пару жалований обычного солдата и даже не моргнуть.
Как ему отплатил Йодрик? Ожидаемо.
Во время одного из переходов между военными лагерями генерал потерял сознание от солнечного удара, свалился с Йодрика на землю и расшиб себе череп. Йодрик же просто пару секунд смотрел на его практически бездыханное тело, а затем развернулся и побежал себе куда глаза глядят.
Никогда не доверяйте лошадям, вот вам мой совет.
Именно поэтому, когда я очутился в теле Стерлинга, одной из первых радостей было узнать, что больше никому не приходится иметь с ними дело. Машины, двигатель внутреннего сгорания, поезда и самолеты… да от одной только мысли обо всём этом великолепии у меня на лице расцветает улыбка. Правда, сильно в том, как это всё работает, я не копался, мне хватало одного только понимания, что больше мне не нужно будет искать премиальный овес, только чтобы кляча везла меня как следует.
Впрочем, даже если лошади и исчезли из общего пользования, то люди, которые относятся к транспорту как к чему-то статусному или даже разумному, никуда не делись.
Я смотрел на ряд дорогих машин, припаркованных у Ратуши, и гадал, много ли таких среди гостей Антона на отборе в свидетели.
Выйдя из переулка, мы с Еленой уверенно направились к нужному месту, обойдя парковку, где стоя в кругу, курило и общалось сразу пятеро человек в белых перчатках. Водители аристократов, не иначе.
— … ну, я на свою поставил второй стейдж, — вздохнул один из них, молодой парень с бакенбардами. — Деньги те же, что и за первый, вот и подумал… ну а чё тогда бы и не погонять нормально?
— Это ты так думаешь, пока не начнёшь возить в багажнике столько моторного масла про запас, что экономически разумнее на нём будет и картошку уже жарить, — возразил второй, постарше…
— Ну, это же для души… — поддержал первого водителя ещё кто-то из них. — Для души всё можно…
Тем временем, я приблизился к ним, велев Елене меня подождать осторонь. Конечно, я понимал, что опоздал на встречу, но вот насколько именно — выяснить бы не помешало.
— Мужики… — обратился я к ним, но договорить мне не дали.
— О, новенький водила? — загорелись глаза первого шофёра при виде меня. — Ты кого возишь, Ротеннов?
— Да нет, я…
— А, ну, значит, Грессов, — он с досадой хлопнул рука об руку. — Я уж думал сам к ним напроситься. Платят хорошо, говорят…
Улыбнувшись, я покачал головой.
— Слушай, — всё не унимался первый водитель, — вот мы спорим, что лучше для езды — когда дорого, красиво, но постоянно всё ломается, или же скромненько и надежно? Ну, с учётом, что тебе не семьдесят лет, конечно.
Я почесал в затылке. В машинах я по-прежнему разбирался мало, однако с конями опыта у меня было хоть отбавляй. Не думаю, что в этом плане что-то сильно поменялось.
— Да я так думаю — главное, что много не жрала. Красивая, быстрая — это всё херня, все равно через пару лет что-то сломается, и потом ищи лоха, чтобы продать вменяемо.
Мужики глубокомысленно закивали.
— Я бы и сам лучше не
