– Ты хочешь выкупить его в слуги?
Ответ тверд:
– Я это сделаю в конце вахты.
– Подруга, ты точно сбрендила.
– Сара!..
– Но я выполню твою просьбу. Уверена, что там не засекут сигнал ошейника?
– В Сити полно животных, даже в штабе они на каждом шагу. А военные проверяют только метку. И не забывай – его маркер зеленый. «А-пять».
– Помню.
К компьютеру подключается знакомый девайс. По команде пересаживаюсь к столу, Вильямс прижимает рамку антенны к плечу.
– Что вносим?
– Рядовой второго разряда. Имя… Страп Мут. Остальное, как обычно.
– Ты хоть оружие записывать не будешь?
– Я еще не сошла с ума.
Сара справляется быстро, обращается к подруге:
– Честно признаюсь: делаю это еще и потому, что в конце вахты лично поменяю ему метку на гражданскую. Специализацию слуги уже продумала?
– Что тут думать? Постель!
Тетки смеются.
А Власта все-таки безбашенная. Другим и не объяснишь, что она вечером в служебном кабинете записала мне в метку допуск к пистолету и винтовке. Правда, само оружие привязывать к персональному модулю синхронизации и моим «пальчикам» не стала. Ну, оно и понятно. Главное, что метка теперь не отличается от солдатской.
Вечером в ее доме потренировала в военной стойке с винтовкой. Оружие на плечо, на грудь… ничего сложного. На ночь ствол отправился в сейф, я на диванчик. Прежде чем выключить свет, женщина смотрит жадным, полным желания взглядом:
– Мне бы только успешно пройти аукцион, Страппи. Я так решила. А если получится…
Взгляд просто вспыхивает развратной страстью.
Смущаясь, краснею. Неожиданно мило улыбнувшись, она гасит свет.
* * *
Утром, увидев меня с оружием, капрал ухмыляется, а Ромеро не сдерживается:
– Дьявол!
– Что такое, боец?
– Попал на пятьдесят фунтов капралу Гонсалесу, мэм. Забились, будет ли Мут со стволами.
Вильямс улыбается:
– Пари – это святое, рядовой.
Гонсалес протягивает мой саперный планшет. Оказывается, так положено – и они с компьютерами.
Дорога до Сити заняла целый день. Одинокой машиной мы домчались до соседней базы, здесь, не заезжая внутрь, перекусили сухим пайком и подождали отправляющийся в нужную сторону конвой. Дальше неспешно шли колонной. Пара остановок на личные потребности, мелькающие вдали развалины, рощи, степная равнина… в общем, привычный пейзаж. Только в половине восьмого вечера на горизонте появилось внешнее ограждение города.
На КПП, под дулами крупнокалиберных пулеметов и даже пушек пары танков, колонну проверила специальная досмотровая группа. Перед ее проходом Власта аккуратно поправила мне кевларовый воротник брони. Прятала ошейник.
Планшет к плечу… норма. Даже не взглянув на меня, сержант с рядовыми отправился дальше. В замыкающей машине на аукцион везут несколько пойманных диких – я уловил это из разговоров. Свежих, еще без ошейников, не прошедших программу «адаптации». Как сказала Власта, «кому-то срочно нужны деньги». Ее будущие деньги лежат в камуфлированной сумке в багажнике.
У машины еще один сержант с планшетом:
– Цель вашего прибытия в Сити, мэм?
– Аукцион.
Запись выполнена.
– Желаю удачи, мэм.
Власта кивает.
По городским улицам проезжаю нормально, несмотря на ощутимую обалделость от цивилизации и левостороннее движение. Многоэтажные дома, зеркальные витрины, огни, даже светофоры… Все это живо напомнило родной город, напомнило маму.
Осознать, что она осталась в другом мире, не могу до сих пор.
Как там течет время? Успела оплакать погибшего сына, или прошли минуты и она еще ничего не знает?
Гоню прочь ранящие сердце мысли. Все равно ничего изменить нельзя.
Для расселения приезжих предназначена гостиница. Мы с Вильямс предсказуемо отправляемся в один номер.
Сложив оружие и планшеты в сейф, капитан отправляется в душ. В ожидании очереди осматриваюсь. Обстановка спартанская: кондиционер, телевизор, сейф, пара кресел, журнальный столик, шкаф и большая кровать. Одна. Похоже, придется спать на паласе.
Выходит Власта в гостиничном махровом халате и изрядно великоватых тапочках:
– Мут, форму в стиралку, твой халат на вешалке, тапки внизу. Иди мыться.
«Да».
Пока я плескался, в номер доставили ужин на двоих. Очень кстати.
Перед сном мы выполнили еще одну важную работу. Раскладывали на прихваченном капитаном квадрате черного бархата добычу, и она щелкала цифровым фотоаппаратом. Много я, оказывается, нагреб. Одно слово – мародер.
Закончили уже за полночь. Удивительно, но спать меня Власта положила рядом, правда, трогать не стала. Даже не знаю, радоваться или огорчаться. Ведь рано или поздно дорвется.
С утра леди капитан вскочила решительная и целеустремленная. После завтрака, выполняя попутное поручение командира базы, отправилась в единый диспетчерский центр.
Огороженная сеткой-рабица территория, одинокий солдат на КПП. Подходим к крыльцу. Оглядевшись, Власта негромко командует на русском:
– Стой здесь. При виде офицера или сержанта прими строевую стойку. Я на полчаса. Понял?
«Да».
Опять в броне и шлеме. Жарко, но так не виден ошейник.
Смерив меня внимательным взглядом, капитан уходит. Перемещаюсь в тенечек от козырька и замираю. Правда, ненадолго.
Вышедшему из помещения лейтенанту точно нечего делать. Заметив меня, подходит (выпрямляюсь, перехватываю винтовку в положение «воинское приветствие») и задает вопрос:
– С какой базы, рядовой?
Песец!
Лихорадочно перебираю в голове варианты действий и молчу.
Офицер на глазах преисполняется нездорового азарта. Точно, нашел развлечение!
– Рядовой, вам задан вопрос. Имя, номер базы!
Ответить бы тебе прикладом по башке!
Внезапно приходит дельная мысль. Оружие за спину, извлекаю из сумки планшет. Раскладка английская, печатаю:
«Сэр лейтенант, база номер 276, рядовой второго разряда саперного взвода Страп Мут. Говорить запрещено капитаном Вильямс. Несу наказание».
Он читает, ухмыляется:
– А-а, «зверь в юбке»! Да, ты попал, рядовой. Классное она тебе придумала взыскание. На чем пролетел?
«Сказал лишнего, сэр».
– Прошелся по ее статям?
Киваю, делая печальным лицо. Он откровенно ржет.
Все, повеселился? Вали отсюда, потому что скоро выйдет Власта. Узнает, что владею английским, и мне хана.
Лейтенант хлопает по плечу:
– Четко по фамилии, парень. Изощренная баба. Вот фантазия! Даже не могу представить: как же она тогда трахается?
Мог бы рассказать. Но не имею желания.
Тут он обращает внимание на планшет:
– Рядовой, что это у тебя за убожество?
«Входит в наказание, сэр».
Он недовольно качает головой:
