– Свяжись с командованием! Доложи обстановку! – упрямо настаивал Урман.
– Ладно, – нехотя согласился Артем.
* * *
Троих сельчан все же эвакуировали. Сервы завершили осмотр, скрылись внутри штурмового носителя. «Нибелунг», выглядел вполне прилично. В боях до последнего времени явно не участвовал, стоял в ангаре. Урман догадывался, каким образом тиберианцам удалось реактивировать древнюю технику, а вот смысла одиночного рейда не понимал. Зачем демонстрировать врагу штурмовой носитель? Ради уничтожения нескольких десятков инкубаторов? Но что это даст? Только обозначит угрозу, спровоцирует ответный массированный налет.
Слепая ненависть, так же как слепая вера, крайне опасна. Они лишают людей здравомыслия.
Артем обернулся, сумрачно сообщил:
– Возвращаемся на базу. Приказано и тебя доставить.
– Что ж, противиться не стану.
– Оружие сдай.
– Перебьешься.
Тиберианец лишь махнул рукой. Препираться с Урманом бесполезно. Полковника в Первом Мире знали многие.
– Тогда пошли. У меня времени в обрез!
Внутри «Нибелунга» царило тусклое освещение. Свободного места – минимум. Отсеки разделяли массивные бронированные переборки со шлюзами. Корабль был сегментирован, обладал изрядным запасом живучести. Он нес на борту стандартное подразделение серв-машин: двух «Фалангеров», трех «Хоплитов», взвод пехотных андроидов и полсотни сервов технической поддержки.
Сконструированный более тысячи лет назад, «ДШМ» был рассчитан на пятнадцать минут техногенного боя. Основная задача кораблей этого класса – зачистка зоны высадки серв-подразделения и, если повезет уцелеть, их огневая и техническая поддержка.
Взревели двигатели. Урман рта не разевал, зная особенности древней техники. Быстро сориентировался, отыскал свободное противоперегрузочное кресло, сел, пристегнулся. Бережное отношение к человеку в ту далекую эпоху не ставилось во главу угла.
Осветился небольшой информационный экран, связанный с внешними датчиками. Навалилась и тут же схлынула перегрузка, рев двигателей перешел в равномерный гул.
Урман внимательно наблюдал за местностью. ДШМ поднялся на тысячу метров. Обычная высота для систем автоматического пилотирования. Сектора обстрела открыты по сфере сканирования. В случае внезапного осложнения обстановки есть возможность отработать по целям и десантировать серв-машины.
Полет длился минут двадцать. Горная страна истаяла в дымке. Внизу простирались поля, перелески, вились тонкие ниточки дорог, изредка попадались поселки – россыпи игрушечных домиков. Все как будто вымерло.
Вскоре появился знакомый лесной массив. Урман давно не бывал в этих местах, но помнил их. Разве можно забыть или вычеркнуть из памяти юность?
Минут пять шли над лесом, затем характер местности снова начал меняться. Растительность почти исчезла, начались каменистые пустоши, кое-где отблескивали небольшие озера, затем появились первые глубокие шрамы: длинные параллельные полосы, выжженные в теле планеты.
Еще немного, и у горизонта проступили знакомые формы рельефа. Огромное пространство занимали многокилометровые плавные углубления, вытянутые в виде каплевидных воронок с остекленевшими скатами.
Эхо Первой Галактической войны. Место, где совершили аварийную посадку корабли ударного флота Земного Альянса, сорвавшиеся на вертикаль гиперсферы.
А вот и он!
Крейсер «Тень Земли» – тот самый печально известный космический корабль, с борта которого были нанесены ядерные удары по Дабогу.
Правее ветвилась система каньонов и трещин – след крушения «Энтерпрайза».
Левее и дальше высились порядком обветшавшие непрозрачные купола – защитные сооружения, накрывшие места аварийной посадки фрегатов.
«Нибелунг» пошел на снижение. Промелькнули и исчезли постройки тренировочной базы, где прошла юность Урмана, двигатели вновь изменили режим работы, по корпусу прокатились вибрации, затем ощутимый толчок возвестил о касании.
Раздался затухающий вой. Пару минут никто не покидал противоперегрузочных кресел. По узкому коридору прошмыгнули сервы, послышалось шипение стравливаемого под давлением воздуха, мягко просели телескопические опоры, открылся люк, лязгнул трап.
* * *
Воздух нес знакомые запахи нагретого металла. Вокруг простирались пустоши, покатыми валами стекловидной массы высились края посадочных воронок. Маревом искажений струился воздух. Повсюду сновали технические сервомеханизмы. Издали они походили на муравьев, курсирующих между куполами и «Тенью Земли».
– Тебя ждут, – обронил Артем.
– О людях не забудь. – Урман осмотрелся. – Куда идти?
– Старая база, командный модуль. Или все позабыл?
Урман ничего не ответил, пошел по знакомой дороге, стараясь не оглядываться по сторонам, не будить острых воспоминаний.
Периметр тренировочной базы зиял проломами. Ограждение покосилось, караульные вышки пустовали. Бараки, где когда-то проживали юные храмовники, выглядели заброшенными.
Командный модуль располагался в бункерной зоне. По сути, он представлял собой крупный фрагмент «Энтерпрайза», вплавленный в кору планеты при крушении. Вход, насколько помнил Урман, строго охранялся, но за прошедшие годы тут воцарилось запустение. Модульные ворота оказались раздвинутыми на треть своего хода, система ливневой канализации засорилась, в шлюзе поблескивала лужа воды.
Некоторые детали успела тронуть коррозия. Пустые и гулкие коридоры никем не патрулировались, бронепластиковые укрепления, установленные на перекрестках, хранили следы подтопления, повсюду на стенах поблескивала влага, кое-где разросся неприхотливый к свету пещерный мох.
Он с тяжелым чувством толкнул массивную дверь, перешагнул очерченный кантом уплотнителя порог, оказался в бывшей резиденции адмирала Тиберия Надырова.
Человек сидел в кресле, спиной ко входу. Над его плечом парила потрескивающая разрядами, источающая слабое сияние энергетическая сущность. Учитывая специфику Первого Мира, симбиоз человека и бестелесного существа имел свои преимущества и недостатки. Сущность способна продлить жизнь, а в особых случаях – поддерживать ее бесконечно долго, но за все приходится платить: порой энергетический симбионт полностью подчинял себе рассудок хозяина. От человека оставалась лишь телесная оболочка, а разум принадлежал иному существу – тому, из которого была сформирована сущность.
На миг Урмана охватило зябкое предчувствие, подумалось: вот сейчас беззвучно повернется механизм, и водянистый взгляд бывшего адмирала Земного Альянса, как в былые времена, заморозит душу, заставит ее сжаться в комок.
