Родственничек, блин!
— Понимаешь, я привык… мне их жалко! Здесь прихлопнут их — и все!
— Ага, а там их ждет дурдом. Так, по-твоему, лучше? Гуманнее?
Вадим сделал задумчивый вид. Можно вернуться! Коридор — и дом. Душ. Компьютер. Настенька. Нормальная еда! Есть возможность! Есть!!!
Издалека донесся рев мотора.
— Пойдем-ка отсюда, — старший брат положил руку на плечо. — Да и спать надо. Полезно это иногда. Таблеточку дать?
Таблеточка подействовала отменно: срубило тотчас. Рядом говорили, гремели стульями, топали. Наверное, наступило утро. Все уже проснулись, Вадим осознавал это — и продолжал безмятежно дрыхнуть.
— Ты понимаешь, он приспособленец, — вполголоса сказал Леон и добавил что-то шепотом.
Вадим напрягся: это ведь про него! Это он-то приспособленец? Сука, сам на хвост упал, можно сказать, использует — и такое девчонке втирает. Ревнует, наверное. При мысли об этом злоба как-то сразу улетучилась. Даже жалко стало этого человека. Привык владеть, приказывать, и вдруг — на тебе!
— Зато он добрый! — возмутилась Сандра. — По-настоящему добрый! У него золотое сердце! Здесь я таких не встречала… И не встречу!
— Да раскрой же ты глаза! Он спит с тобой, потому что ему это выгодно, он терпит меня по той же причине. Он не лжец даже — актер. Врет, и сам верит, и в каждое слово вкладывает по огромному куску души.
— Ну, я же вижу! Мне-то он открывается! «Мы гораздо больше того, что хотим показать» — не твои ли слова?
Вздох. Леон продолжил.
— Хорошо, если так, Сандра. Я буду рад, если ошибаюсь.
— Господа, прошу к столу, — проговорил Синтезатор.
Вадим открыл глаза, потянулся. Подбежала Сандра, поцеловала в щеку. Какая она свежая, благоухающая после душа. И Леон преобразился, привел себя в порядок, волосы убрал в хвост, побрился. Рожа протокольная. Вадим обнял Сандру. Завидно тебе, да? Ну, завидуй, завидуй. Если даже Леон что-то и чувствовал, то умело это прятал под маской равнодушия. «Мы гораздо больше того, что хотим показать». Что ж ты скрываешь, философ?
За столом уже сидел Ходок, шумно хлебал чай и давился печеньем. Синтезатор уселся в сторонке с улыбкой еще пакостней, чем у Михи. Хочет понаблюдать за голодными аборигенами, почувствовать себя благодетелем, в роль вжиться. Сандра бросала на него косые взгляды, а Синтезатор ей подмигивал. Кошки-мышки. Здорово!
Вадим усадил ее рядом, глотнул кофе.
Леон не спешил, остановился в проеме двери, оперся о косяк, скрестил руки на груди. Наконец заговорил:
— А что ж хозяин не ест? Брезгует?
— Я привык питаться после двенадцати. Разве что если чаю выпить… зеленого. Там чашка стоит… а, все равно не поймешь! — Махнув рукой, он поднялся, заварил себе чай и обратился к Леону: — Да садись ты уже, не отсвечивай.
Леон неторопливо направился к столу, поравнялся с Синтезатором… Вадим и понять не успел, что он сделал, но спустя минуту хозяин валялся на полу без сознания. Или мертвый? Вадим вскочил со стула и заорал:
— Ты что, сдурел?!
— Заткнись, а? Сандра, ищи веревку, пока он не очухался.
Веревку найти не удалось, Сандра порвала простыню. Синтезатор очнулся, заморгал. Связав его, Леон проговорил:
— Это мир, где грубая сила побеждает разум. Привыкай, — усмешка, — Вадик!
Синтезатор сжал челюсти, покраснел, но вскоре передумал бунтовать, трезво оценил ситуацию, отыскал взглядом перепуганного «братишку», смекнул, что помощи не дождется, и сказал:
— Убивать ты меня не собираешься, значит… Что тебе нужно?
— Мне нужно спокойно пожрать и не видеть твою рожу, это раз. Два, мне нужны твои вещи. Скорее всего, ты бы мне их не отдал и не одолжил. Так что ты не оставил мне выбора. — Леон поднял руки. — Ничего личного!
Синтезатор рассмеялся — зло и отчаянно. Этот псих воспринимал происходящее как приключение. Персональное шоу для его синтезаторского величества. Леон сел на стул, выпил свой кофе, сожрал все, до чего дотянулся, и навис над Синтезатором:
— Ну, сотрудничать будем или придется тебя пытать?
— Лучше соглашайся, — посоветовал Вадим. — Леон, только без членовредительства, ладно?
— Ладно. Его член я не трону.
Ходок заржал, затопал ногой.
— Братишка, ну ты и… — Синтезатор улыбнулся. — Приспособленец! Да что позеленел? Я такой же! Даже не знаю, что делал бы на твоем месте. А он… — Насмешливый взгляд остановился на Леоне, и вдруг по лицу Синтезатора как будто пробежала рябь. — Как же я его сразу не узнал! Н-да, Лео, потрепала тебя жизнь, однако.
Леон удивленно вскинул бровь, но промолчал.
— Где вход в коридор? — спросил Вадим.
— У-у-у… понял! — Синтезатор снова оскалился. — Решил уходить… Что ж, твое право. Я бы задумался, стоит ли, — он посмотрел на Леона, — их с собой тащить. Видишь, это опасно. Мужик, посади меня на стул, пожалуйста. И спрашивай дальше.
Леон выполнил его просьбу, обыскал карманы, вынул пачку сигарет, одну оставил себе, другую сунул в рот Синтезатору, долго разбирался с зажигалкой, но сообразил, поджег. Затянулся сам, мечтательно закрыл глаза и проговорил:
— Спасибо. Итак, где коридор?
Вот как он, значит, с равными обращается! Синтезатора этого за равного держит, уважает! Вадиму аж обидно стало.
— Мне как, на пальцах объяснять? — ерничал Синтезатор. — Карта есть?
— Есть.
— Доставай.
Леон вытащил из-за пазухи запаянную в пластик карту.
Пока они возились с картой, Вадим вспоминал подслушанный разговор. «Приспособленец».
— Транспорт у тебя есть, чтобы нам ноги не ломать? — продолжил Леон.
— Воздушный? Наземный? — вопрошал Синтезатор с нарочито серьезным видом. — Воздушный будет сильно заметен, он… хм-м-м… несколько отличается от вертолетов и самолетов. А вот гусеничный… Есть одна машинка. Но в нее только два человека помещаются. Так что придется тебе выбирать, с кем ехать.
Вадим похолодел. Значит, выбирать будет Леон?! Нет, это он выберет между миром своим и этой гнилой вероятностью! Сжав кулаки, Вадим прохрипел:
— Без меня вы не сможете попасть куда надо.
— Крысеныш, — улыбнулся Синтезатор почти ласково. — Я тебя недооценил. Машинка управляется просто. Думаю, разберешься. Господа, пожалуйста, транспорт не ломайте, он мне еще понадобится.
— Жратва где? — подал голос Ходок.
— Заткнись, — вызверился Леон. — Ты пузом думаешь, что ли?
Вадим приуныл. Если в машину влезают двое, значит, поедет он и Леон — по праву сильного. Сандра с этим мудаком останется? Или с Мишаней? Да ни за что! А кто спрашивать будет? За шкирняк — и вперед. Ходока Леон, наверное, прямо тут порешит, и Синтезатора тоже. К чему лишние проблемы?
