— Надеюсь, эта штука стоила всей этой кутерьмы, — озвучил общее мнение Корбек.
Комиссар кивнул. Они шли на невероятный риск. Правда, если бы не варварские методы янтийцев, ничего бы у них не вышло. Весь корабль кипел лихорадочной деятельностью. Силы безопасности Адептус Механикус заполнили все коридоры. Одну казарму за другой переворачивали вверх дном. Слухи, обвинения и угрозы сталкивались со встречными слухами, обвинениями и обещаниями.
Гаунт понимал, что и сам достаточно замаран во всем этом. Его полк сражался с янтийцами на борту, и ему предстоит ответить за это. Но истинную цену ставок в этой игре знают только он и его тайные противники.
Пластина и кристалл заняли свои места в разъемах вычислителя. Гаунт нажал несколько клавиш.
Ничего.
— Не работает, — констатировал Зорен.
Он снова был прав. Насколько Гаунт мог судить, Майло выкрал последнюю версию кодов доступа через терминал Муниториума. Но и они не работали. Более того: он не мог даже запустить механизм декодирования.
Гаунт разразился руганью.
— А перстень? — предложил Майло.
Комиссар замер. Пошарив в карманах, он достал кольцо Дерция и установил его печаткой в один из разъемов.
Перстень был стар и не мог вскрыть защиту кристалла сам по себе. Тем не менее в нем использовалась стандартная криптографическая система. И она открыла доступ к новым кодам. Экран вычислителя на некоторое время наполнился бессмысленными сочетаниями символов. Закодированный текст изменялся на глазах, слова перемешивались, буквы и символы менялись местами, превращаясь во что-то новое. Наконец кристалл сдался. Все его тайны выплеснулись наружу голографической проекцией.
— Вот фес… — выдохнул Корбек, в смятении пытавшийся понять написанное. — И что все это значит?
Майло и Гаунт будто и не слышали его, вчитываясь в детали.
— Чертежи. — В голосе Зорена сквозило благоговение. — Золотой Трон, я не так уж хорошо в этом разбираюсь, но если я правильно понял… Теперь ясно, почему все так гоняются за этой штукой.
— Смотрите, карта. — Майло указал на одну из голографических вставок. — Здесь обозначено место. Где это?
Гаунт присмотрелся и кивнул сам себе. Теперь все обретало смысл. Понятно, почему Ферейд доверил кристалл именно ему. Все было куда сложнее, чем подозревал комиссар.
— Меназоид Эпсилон, — мрачно произнес Гаунт.
Воспоминание Хедд 1173, шестнадцать лет назад
Хеддийцы не ожидали нападения зимой. Но для Имперской Гвардии Верховных лордов Терры, чьи солдаты коротали время между кампаниями на кораблях, плывущих сквозь вековечный холод космоса, не было разницы между временами года. Они сожгли два становья в устье реки Хиорт, где фьорды открывают свои объятия ледяному морю в россыпях островов. Потом они двинулись на мерзлые плоскогорья, где обосновались кочевники, донимавшие имперские заставы летними набегами.
Здесь воздух был прозрачен и чист. Высокие небеса расстилались над ними сияющей бирюзой. Окутанная клубами снега и черного дыма колонна бронетехники на всей скорости вспарывала белое полотно ледяной пустыни. «Химеры», местные полугусеничные броневики на лыжном шасси, огнеметные машины «Адская гончая» и танки «Леман Русс» с мощными бульдозерными отвалами. Сквозь белую краску, усеянную голубыми и серыми пятнами, все еще проглядывал камуфляж хаки их последней кампании на Провидении Лентикула. Неизменными оставались лишь серебряные имперские орлы и пурпурная символика янтийских полков, украшавшие борта грохочущих боевых машин.
«Часовые», высланные в авангард для разведки, обнаружили хелюку кочевников. Она одиноко расположилась на склоне потрясающе-зеленого цвета ледника. Генерал Альдо Дерций остановил колонну, выбрался из люка и устроился на башне командирского танка. Стянув меховые рукавицы, он стал просматривать мутные распечатки, снятые бортовым фотоавтоматом «Часового».
На первый взгляд — обычная хелюка. Частокол из обтесанных стволов местных хвойных деревьев. За ним — немногим меньше двадцати округлых юрт из огромных ребер, обтянутых шкурами махишей. К частоколу примыкал большой загон. В нем содержалось десятков шесть анахигов — смердящих, сгорбленных бескрылых птиц, которых хеддийцы держали в качестве ездовых животных. Проклятые твари… Эти птицы выглядели неуклюжими и смешными, но они бегали по снегу быстрее, чем разгруженная «Химера», и куда легче поворачивали среди сугробов. Под их сальным, свалявшимся мехом прятался слой прочной чешуи, способной выдержать лазерный огонь. А зубчатые клювы анахигов легко перекусывали человека пополам.
Дерций снял защитные очки, чтобы разглядеть снимки как следует, и поморщился от нестерпимой белизны снежной равнины. Экипаж командирского «Лемана Русса» воспользовался нежданной передышкой, танкисты выбрались из тесной коробки танка и разминали затекшие конечности. Кто-то уже разогревал густой кофеин на переносной печке. Двое адъютантов-телохранителей Дерция обмазывали покусанные морозом лица и кисти рук жиром махишей, который туземцы продавали в маленьких круглых жестянках. Дерций невольно улыбнулся этой легкой иронии. Многие небезосновательно считали Патрициев брезгливыми и высокомерными. И все же они не были обделены находчивостью. Во всяком случае, они могли поступиться гордостью и намазать лицо махишевым жиром, чтобы избежать обморожения.
Адъютант Брохусс, закончив неприятную процедуру, убрал баночку в карман фиолетовой зимней куртки, подбитой мехом, и передал жестяную кружку кофеина наверх, генералу.
Дерций с благодарностью принял горячий напиток. Молодой, крепко сколоченный адъютант кивнул на снимки, разложенные на броне перед генералом:
— Новая цель? Или просто еще одна кучка охотников?
— Это я и пытаюсь понять, — откликнулся Дерций.
Их отряд восемь дней как покинул устье Хиорт. Первая же атака на плоскогорье прошла успешно — они разорили становье налетчиков. Следующие четыре дня они потратили впустую, разрушив несколько хелюк мирных охотников и скотоводов, где маленькими семьями жили местные оборванцы. Дерций желал новых побед. На стороне Имперской Гвардии сейчас были технология, численность и огневая мощь. На стороне кочевников — упорство защитников собственной родины, фанатизм и суровый климат.
Дерций отлично знал, сколько победоносных кампаний захлебнулось, когда неприятель удачно использовал местные условия. Меньше всего он желал ввязываться в бесконечную войну на истощение с противником, которого невозможно поймать. Хеддийцы прекрасно знали свою прекрасную и жестокую планету. Патриции могли бы выслеживать их здесь месяцами, тратя силы на борьбу с молниеносными набегами кочевников. Если бы только у них был какой-нибудь штаб, столица, которую можно найти, осадить и взять. Но хеддийцы с незапамятных времен были дикими кочевниками. Это их земля. И они останутся ее хозяевами, пока их не удастся прижать к стенке и вызвать на открытый бой.
