Я направлялся осмотреть «дворец» Паука, когда из-за дальнего холма раздались выстрелы. Автоматная очередь, затем заработал винторез Митьки. Выстрел, второй, третий последовали без промежутков, и все смолкло. «Так, спокойно, Степа, подождем…» Я сместился с открытой площадки, укрывшись за остовом казармы. Стою, вдыхаю воздух, а пахнет он, между прочим, скверно: гарью, цементной пылью, испражнениями и человеческой кровью. Проходит минут десять и из-за холма появляется Митька, несет какой-то кожаный мешок, спускается так осторожно – ну еще бы, в ловушку и днем можно угодить.
– Что это у тебя? – Мы с подошедшим Сапером с любопытством смотрим на мешок. Митька разжимает руку и из опрокинутого мешка выпадают три человеческие головы. Митька улыбается, довольный произведенным эффектом.
– Ты совсем свихнулся?!
– Нет, ты подумай, Степ, счас на колья головы насадим и у центрального рынка на память городским оставим, что б помнили – кто к нам с мечом, того мы хреном по спине.
Вот так не очень складно, но вполне убедительно… В этом весь Митька… Простой и жестокий. Сапер ничего не сказал, только крякнул, высморкался и сплюнул, выразив таким образом весь спектр своих эмоций.
– Старик, ты за дорогой присматривай, твоя первая закладка мин еще может пригодиться, там и находись, если маратовские бойцы полезут, рви их к едрене фене! Хочешь первача для поднятия духа? – сказал я, протягивая флягу Саперу.
Старый замотал головой, мол, на работе не пьет, ну и ладно, а мы с Митькой слегка глотнули, и нам похорошело на голодный желудок.
– Пойдем, осмотрим помещения, – это я Митьке. Головы опять были уложены в мешок. Перед тем как положить их туда, я взял заинтересовавшую меня в руки. Выразительное лицо, все в морщинах, с седой бородой и лысым крутым лбом.
«Вот и все для тебя закончилось, Паук», – подумал я, и зашвырнул голову в мешок.
В первую очередь мы осмотрели личные апартаменты владетеля. Полуразрушенные стены, простая койка в углу, громадный припорошенный пылью стол красного дерева, бумаги… «Вот бумаги возьмем», – подумал я, приглядываясь к стоящему в углу, приоткрытому железному шкафу.
– Ты тела обыскивал?
Митька утвердительно покивал, доставая из-за пазухи объемистый кошель, доверху набитый прозрачными, как стекло, камнями. Я потрогал грань камня, острая, ну ладно, потом разберемся, в чем их ценность. А теперь бумаги из сейфа – и вниз в подвал.
За осмотром я совсем забыл о своих мужиках, которые должны подойти с Максимом, и, когда он нарисовался в проеме подвала, я даже вздрогнул. Кстати, внизу ничего интересного не было, так, бочки с вином и коньяком. Но по совету Максима мы с помощью мужиков выкатили три бочки с коньяком, деревенских порадуем. Митьку я отослал в помощь Саперу, приказав взять с собой уцелевший крупнокалиберный пулемет с двумя лентами патронов (мой АГС все гранаты выплюнул), и наказал пропускать только возчиков, а там действовать по обстановке. Вдруг Марат с остатками своей банды уцелели? Или еще кто в гости пожалует. Вообще-то надо грузиться побыстрее и сматываться из города, где же эти возчики? С этой мыслью я, сбив замок с ворот склада, заглянул внутрь. В огромном помещении царил порядок, слегка попорченный рухнувшими частями крыши. Ряды стеллажей были заполнены какими-то ящиками, так, вскроем один, что там у нас? Ага, золотые монеты с чеканным профилем усатого вождя. Махнул рукой мужикам, мол, выносите, и проверяю следующий… Всего «золотых» ящиков оказалось пятнадцать штук, а в других находилось оружие и запасные части для него. Этого добра нам не нужно, все равно вывезти весь склад не сможем – телег не хватит. Дальше шли ткани в аккуратных рулонах, а вот качественная ткань у нас в особом дефиците, поэтому возьмем штук десять. Зеркала… ну, парочку для баб захватим. Бывшие невольники вытаскивали во двор мыло, особо качественное холодное оружие, кремни заводского изготовления и еще много полезных вещей. Когда во дворе скопилась изрядная куча товаров – наконец появились возчики, и с ходу пошла погрузка трофеев на телеги. Возчики сами за погрузкой не следили, а начали выбирать себе приглянувшиеся вещи и грузить на пригнанные сверх запрошенного телеги. Я не возражал. В углу склада дед Максим обнаружил лестницу, ведущую в подвал, и мы, осторожно ступая и подсвечивая себе факелом, взятым из крепежа в стене, спустились вниз… Пахло нечистотами, людским застарелым потом и кровью. По обе стороны подвала тянулись клети из железного прута, и почти в каждой клетке сидели люди, где по двое, где и по пять человек. В дальней стороне подвала стоял стол и какие-то приспособления, очевидно служащие орудиями пыток.
– Максимыч, позови мужиков, пускай берут ломы и замки с клетей сшибают…
– Вы не бойтесь, – это я пленникам, – сейчас всех освободим, и, кто захочет, пойдет с нами. Мои мужики сами позавчера только были пленниками, а сейчас уже свободными людьми будут жить у меня в селе, но вас я не неволю. Кто хочет, пусть остается в городе. Хотя, я думаю, оставшиеся никому не нужны будут и через некоторое время угодят в рабство, у меня же рабов нет, и жрут все от пуза, правда, только те, кто хорошо работает.
Только я закончил свой монолог, а мужики стали сворачивать замки, как с дороги послышались пулеметные очереди. Я выскочил наверх и, подхватив автомат, помчался к месту стычки. Возчики, понимая, что они теперь тоже в доле, подались за мной. Внезапно пулемет смолк, и бойцы Марата (а это были именно они, как я позже узнал) бросились вперед, мы же заняли позицию у остатков оградного парапета. Воинов Марата было немного, всего человек двадцать пять, но атаковали они с каким-то отчаянием, а впереди всех несся сам предводитель.
Надо ж, уцелел, ну это мы сейчас поправим, и только я первой очередью уложил двух бойцов, как раздался взрыв заминированной площадки. Марата и двух его бойцов, бегущих впереди, вынесло прямо на нас, и они тяжелыми камуфлированными жабами растянулись метрах в двадцати от наших позиций. Когда осколки, обломки и пыль осели, я подошел к лежащим. Бойцы были «готовы», а вот сам Марат еще шевелился, стараясь перевернутся на спину. Это ему удалось, и мне представилась обезображенная маска сгоревшего лица, и только глаза еще яркими точками сверкали на обугленной голове.
– А, это ты… – прошептал Марат, пытаясь улыбнуться, и с последним словом: – Недооценил… – умер.
Дальше, дальше вперед, где Митька? Ага, вот лежит, шевелится вроде. Так, что у него? Рана на левом боку, ничего, брат, все нормально, от таких ран не умирают. Да тебя контузило еще, ну ладно, сейчас, сейчас на чистое место перенесем. Возчики подхватили Митьку и уложили на незаполненную еще добычей телегу. Кто-то из умелых со знанием дела разорвал чистые тряпицы и попросил принести из подвала Паука чистой воды и спирта… Я оглянулся, так, там все так и делается… Дальше, дальше, где дед? Воронка от минного взрыва, дорогу придется щебнем засыпать, где дед? И тут я увидел его, или, вернее, то, что осталось от Сапера. Старик попал под собственный взрыв – то ли силу заряда не учел, а может, пулей огнепроводный шнур перебило и он полез поджигать по-новому, а потом не успел отползти в сторону. Кто знает… От деда осталась только оторванная нога в вонючем сапоге.
