– Тогда зачем вы взяли бумаги?
– Чтобы их сохранить, – твердо ответил Джеми.
Патрик устало провел ладонью по лбу.
– Так, – произнес он медленно. – А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.
Джеми пожал плечами.
– Как вам будет угодно. Мой отец собирался подменить чертежи. Положить вместо них фальшивку. А настоящие чертежи и описание уничтожить. Я взял его ключи. Он ими и не пользуется, так что он ничего не заметил. Это было легко. Найти, где он записал кодовую комбинацию, было труднее, но я ее нашел. А потом забрал чертежи – так, как вы и рассказали. И оставил сейф открытым, чтобы никого из служащих не заподозрили. Вам довольно этих подробностей, мистер Шенахан?
Вот теперь головоломка действительно сошлась. Оставалось заполнить еще несколько лакун – но основная картина была ясна.
– Откуда вы узнали?
– Мне было бы трудно не узнать, – краем губ усмехнулся мальчик тяжелой взрослой усмешкой. – Ведь это я чертил для него подделку. Довериться человеку со стороны в таких делах, согласитесь, небезопасно.
– И он не опасался, что вы можете его выдать? – удивился Патрик.
– Не думаю, чтобы он считал меня для этого достаточно разумным, – очень просто произнес Джеми.
И Патрик поверил ему. Сразу и бесповоротно.
– Способность хорошо чертить еще не делает приспособление разумным существом, – все так же спокойно добавил Джеми.
И Патрик понял, наконец, чем было его спокойствие. Давняя ненависть, переплавленная в презрение, напряженное, как струна.
– Но ведь вы же его единственный сын… – сорвался с уст Патрика звенящий шепот.
– Нет, – покачал головой Джеми. – Я его главное разочарование. Калека. Слабак. Урод. Отброс. Таких, как я, в древней Спарте сбрасывали со скалы.
Представить себе брыластого Кройдона в виде древнего спартанца Шенахан так и не смог. Даже самое ирландское воображение на свете пасует перед настолько невыполнимой задачей.
Патрика замутило.
– Прогресс ослабляет нацию. – Джеми явно цитировал наизусть. – Он дает шанс всяким слабакам…
Патрик припомнил, что ему доводилось читать речи и интервью лорда Кройдона. Да… точно, он изрыгал эту мерзкую чушь, все верно…
– Медицинский аппарат, – произнес он, еле ворочая языком – говорить было мерзко, даже слова имели отвратительный вкус. – Который дает шанс калекам. Так он… поэтому?
– Да, – ответил Джеми.
Уничтожить шанс на здоровье…
Все было очень понятно и очень противно. Оставался разве что один вопрос.
– Джеми, – очень тихо произнес Шенахан, и мальчик устремил на него распахнутый взгляд. – Я понял все, кроме одного. Где вы прятались, когда ждали, пока все уйдут?
– Там такой шкафчик есть, – смущенно улыбнулся Джеми. – Там швабры хранятся и всякое такое прочее. Вы на него наверняка не обратили внимания. Он очень узкий. Взрослому туда не влезь. А я втиснулся. Правда, пришлось снять пальто и пиджак, и то едва сумел.
Патрик помнил этот шкафчик – потому что привык запоминать даже не особенно имеющие отношение к делу детали. Узкий – это еще не то слово. Снять пальто и пиджак и как-то запихать их рядом. А потом закрыть дверцу. И ждать стиснутым между холодной стеной и металлической дверцей… сколько часов? Выйти, забрать бумаги – и под утро снова вернуться в свое промозглое убежище. И снова ждать. С больной спиной и искалеченной ногой. Господи ты Боже всеблагий. А потом вернуться домой под дождем. Утром ведь шел дождь…
Слабак?
Рэндалл Кройдон, ты не только гнусная скотина. Ты еще и круглый идиот.
– Джеми, – по-прежнему тихо промолвил Патрик. – Дайте мне бумаги. Я знаю, кому их отдать на сохранение. Слово даю, он убережет их лучше, чем вы, я, мистер Ричи и все его ведомство вместе взятые.
– Мистер Шенахан, – помолчав, произнес мальчик. – Когда я в шесть лет упал с лошади, у меня не было шанса. Меня не очень удачно сложили. А потом я не вполне правильно рос. Я хочу, чтобы у тех, с кем это может случиться, шанс был.
– Я вас не подведу, – ответил Патрик.
* * *
– Только то, что в газетах… – задумчиво повторил Патрик. – А что вы скажете о катодных лучах в медицине?
– Заманчиво, – отозвался доктор Мортимер, наливая себе еще одну чашку кофе. – Но пока не очень применимо. Во-первых, это просто вредно. А во-вторых, слишком долго. Чтобы сделать просвечивание костей таза, нужно лежать под аппаратом неподвижно полтора часа. Полтора, Шенахан! Представляете, что может случиться за полтора часа там, где счет иной раз идет на минуты?
– Вполне, – кивнул Патрик. – А если не полтора? Новая конструкция. Новая эмульсия для пластинок. Если не полтора часа, а полторы минуты? Или даже меньше?
– А вот это, – очень серьезно произнес доктор Мортимер, – действительно открывает потрясающие возможности. Это был бы настоящий прорыв в медицине. Да вы и представить себе не можете…
– Думаю, все-таки могу, – возразил Патрик. – Доктор, я вам должен кое-что рассказать.
И он рассказал. Четко и подробно.
Вампир больницы Чаринг-Кросс и ее окрестностей слушал сыщика молча. И таким его Патрик еще никогда не видел.
– Я не могу оставить бумаги у Джеми, – сказал Шенахан, когда история его подошла к завершению. – Кройдон, конечно, дурак, но он все-таки может догадаться, кто имел доступ к ключам. И я подумал о вас.
– Спасибо, – негромко и все так же серьезно ответил Мортимер. – Все будет в порядке. Идите домой, Шенахан. Вы сутки на ногах, на вас же просто лица нет. Вам надо выспаться.
– А вы? – спросил Патрик.
Сейчас, когда главное было уже позади, он внезапно ощутил себя и в самом деле чудовищно уставшим.
– А я, – усмехнулся Мортимер, – заберу бумаги, посещу юного Джеми – как ваш друг и как врач, – согласитесь, врач ему сейчас просто необходим, – а потом проведаю лорда Кройдона.
– А его-то зачем? – опешил Патрик.
– Чтобы исправить старую ошибку, – вздохнул вампир. – Он трус и мерзавец. И боюсь, что не повстречайся я ему, он был бы и вполовину не так опасен.
– Это… секрет? – осторожно спросил Шенахан.
– Да какой там секрет, – махнул рукой Мортимер. – Дело было лет двадцать, может, двадцать пять тому назад. Я был тяжело ранен, и кровь мне нужна была срочно. Вы же знаете, как это происходит – нажать на сонную артерию, подождать, пока человек потеряет сознание, и выпить несколько глотков. А я и сам был едва ли в сознании, и мои пальцы соскользнули. Он очнулся раньше, чем я закончил пить.
– Лорд Кройдон? – зачем-то переспросил Патрик, хотя ответ был очевиден.
Мортимер кивнул.
– Знаете, Шенахан, я долго живу и многое видел. Но я и не упомню, когда я видел другого такого труса. Да еще и с самомнением. И оно рухнуло в пыль. Он увидел силу, перед которой он беспомощнее мыши. Силу, которой ему нечего противопоставить. И захотел сам быть силой, перед которой трепещут. А поскольку он полнейший дурак и к тому же мерзавец…
