Причём, делали это настолько жестоко, что бедолага сгибался в глубоком поклоне. В таком положении, он почти доставал макушкой до пола.
Звучала команда: — Вперёд!
Смертника грубо вели на небольшой променад. Проталкивали сквозь узкий тамбур и лишь в тесном внутреннем дворике его освобождали от чудовищной хватки.
Правда, кандалы с него не снимали. Все полчаса, ходить приходилось в блестящих браслетах. После завершенья прогулки всё повторялось в обратном порядке.
Беспокойные мысли стремительным вихрем закружились в голове заключённого: — «Сегодня по радио меня не назвали, выкликнули кого-то другого! То ли афганца, то ли араба». — подумал Степан. Говорить, а тем более, громко кричать, местный устав ему запрещал. За это полагалось взыскание на усмотрение начальства тюрьмы.
— «Распорядок, с утра, я ни в чём не нарушил! Отправлять меня в карцер, фактически, не за что! Тогда почему всё идёт не так, как всегда? Может быть, снова ужесточили порядок прогулки? Или меня переводят в другую тюрьму?»
Вдруг, где-то в глубинах души возникла нелепая мысль: — «Дело послали на пересмотр и меня почему-то помиловали!» — к сожаленью Степана, надежда немедля погасла.
Сержант трезво оценил обстановку: — «Тогда бы не было так много охранников. Достаточно было бы одного вертухая, чтоб отвести меня к главе администрации блока». — десантник печально вздохнул и одёрнул себя: — «На мою шею повесили множество мёртвых афганцев. Таких «головорезов», как я, никогда не прощают!»
Сделав неутешительный вывод, Степан чуть успокоился. А чего теперь волноваться? Делать ему было, в общем-то, нечего. Он стал просто ждать, как дальше будут развиваться события?
Сзади к десантнику подошли три вертухая. Двое из них встали по сторонам от сидельца. Они наступили тяжёлыми берцами на носки башмаков заключённого. Тем самым, надёжно придавили подошвы к холодному полу. Действуя чёткими, слаженными движениями, конвоиры зафиксировали руки сержанта на бетонной поверхности.
Третий охранник остался за спиной осуждённого. Он положил большую ладонь на шею Степана, и с потрясающей силой прижал его голову к шершавой стене. У парня, аж потемнело в глазах.
Четвёртый боец бросил объёмную сумку на маленький металлический столик. Расстегнул длинную молнию и начал копаться в недрах баула. Скоро он что-то достал и тоже приблизился к смертнику.
В руках надзиратель держал прочный ремень из толстой искусственной кожи. Он обернул пояс вокруг тела Степана. Застегнул широкую пряжку на спине у сержанта. Надел на щиколотки и защёлкнул разъёмные кольца, сцепленные между собою толстым шнуром.
С живота арестанта свесилась тонкая прядь, сплетённая из синтетических нитей. Охранник приложил её к ножным путам седельца и вернулся к столу. Сзади послышался щелчок кнопок миниатюрного пульта.
Наноботы немедленно слиплись в единое целое, а потом слегка натянулись. Сержант ощутил, что теперь его стопы скреплены не эластичным шнуром, а жёстким несгибаемым стержнем.
Стоящие по бокам, вертухаи поочередно оторвали руки сидельца от шершавой стены и приложили их к бёдрам. Из ремня сразу выползли широкие ленты. Они обхватили локти сержанта и сильно прижали к бокам. Запястья стянул тонкий шнур, идущий от ножных кандалов.
Сзади щёлкнула кнопка на пульте. Чудо-верёвка стала короче. Она сократилась настолько, что Степану пришлось чувствительно наклониться вперёд. Теперь сержант оказался в весьма неудобном полупоклоне.
Затем на шею несчастного узника надели весьма знаменитый «мамочкин шарф». Он показался Степану шелковистым и мягким. Оператор, стоявший у столика, нажал на новую кнопку.
Наноткань натянулась и обрела жёсткость железа, Она сдавила шею Степана с такой чудовищной силой, что затхлый воздух прекратил поступать ему в лёгкие. Хорошо понимая, что сейчас лучше не дёргаться, смертник испуганно замер.
В ходе долгого следствия, десантник сидел в камере со многими зёками, как европейцами, так и афганцами. Он часто слышал от бывалых людей о подобной «упряжке». Некоторым из них «повезло» испытать её действие на собственной шкуре.
Степан слушал их и про себя усмехался. Он был совершенно уверен, что такие устройства существуют лишь в фантастических книгах и фильмах. Поэтому, совершенно не верил в эти страшилки.
Сержант был весьма удивлён, увидев их на собственном теле. Заблуждению парня способствовало то обстоятельство, что его часто возили по тюрьмам в тоненькой робе, изготовленной из обычной синтетики.
На руках и ногах у Степана постоянно висели кандалы из железа. Если ты не великий Га́рри Гуди́ни, то вряд ли сумеешь их быстренько скинуть. А пока ты будешь возиться с «браслетами», охранники тебя «успокоят дубинками».
К тому же, перед транспортировкой из одной кутузки в другую, ему постоянно кололи наркотики. От них парень лишался сознания на много часов. За столь долгое время, его могли перебросить хоть на другой континент.
Сидельцы говорили о том, что на пульте охранников имелась ещё одна функция удивительной штуки — мощное сжатие. Под воздействием электроразряда, ткань из спец материала делала это с чудовищной силой. По устойчивым слухам, ходивших среди заключённых, она могла превратить человека в мясное пюре.
Убедившись, что смертник стоял, словно каменный столб, оператор дал очередную команду. «Мамочкин шарф» немного ослабил смертельную хватку. Степан быстро вдохнул застоявшийся в камере воздух.
Стараясь, как можно скорее, восполнить недостаток в крови кислорода, он начал шумно дышать. Сержант неожиданно вспомнил, что по прибытии в эту тюрьму, с него сразу сняли ручные и ножные «браслеты» и переодели в обычную робу.
— «Наверное, ткань из сплошных наноботов весьма дорога. Поэтому подобную «сбрую» используют в особенных случаях». — неизвестно к чему, мелькнуло в голове у десантника.
Беседа с агентом спецслужб
Упакованного по высшему классу, Степана вывели из его «одиночки». Подгоняя тычками резиновых палок, десантника сразу повернули налево. Теперь они шли в противоположную сторону от двора для коротких прогулок. Именно через данный конец коридора сидельца доставили в эту тюрьму.
— «Значит, меня опять куда-то везут». — неожиданно для себя огорчился десантник. Он уже крепко смирился со своим положением. Ему стало жаль покидать хорошо обжиту́ю конурку: — «Интересно, зачем меня часто таскать из одного места в другое? Всё равно, не сегодня, так завтра, казнят». — отстранено раздумывал парень.
Закованный в несокрушимую «нанаботную сбрую», сержант механически двигал ногами. Шаги получались вдвое короче, чем раньше. Чтоб поспевать за конвоем ему пришлось семенить, как японке, одетой в узкое внизу кимоно.
В сопровождении четырёх вертухаев, он долго двигался по незнакомым пустым коридорам. За всё это время, никто на пути парню не встретился. Потом они плотной группой вошли в грузовой электроподъёмник.
Скрипя и отвратительно дёргаясь, кабина поднялась на пять этажей. Оглушительно лязгнув, она вдруг застыла на месте. Широкие двери с шумом разъехались в разные стороны.
Заключённого сильно пихнули
