– Может быть. Но если ты разучишься сопереживать, то ты тоже не подойдешь нам. Можно быть великим воином и защитником, будучи совершенно холодным внутри. Но нельзя при этом оставаться человеком.
Я поднялся и медленно направился к выходу. Обернулся у входа.
– Знаете что обиднее всего? Четыре тысячи лет всеобщего гуманизма… последнее убийство в Солнечной произошло три тысячи лет назад. Люди не знаю насилия и страданий. Действительно идет развитие человека. Уже казалось, что изжиты все отрицательные стороны… а оказалось… Оказалось, что все это никуда не делось и по–прежнему дремлет внутри каждого из нас. И чуть тронь шелуху внешнего благополучия и наружу, как и встарь, выходит зверь. Как легко, оказалось, отдаться чувству ненависти…
– Я рад, что ты это понял. Но все же не до конца. Альвандер, как ни воюй с природой человека или любого разумного существа – она не изменится. Весь вопрос только в том будет, как глубоко надо копнуть, чтобы снести барьеры цивилизации. И ты должен научиться противостоять тому, что наши предки назвали бы темными чувствами. – Стив подошел ко мне и остановился рядом.
– Разве они не правы?
– Темные, светлые… Альвандер, это всего лишь слова. Эти чувства несут в себе отрицательную энергетику и наносят вред как тому, на кого направлены, так и тому, от кого исходят. Это надо понимать. Научись контролировать свои эмоции и перед тобой откроется Вселенная. А сейчас, полагаю, тебе лучше все–таки выйти на воздух и там спокойно отдохнуть и подумать над этим уроком, пока здесь будет твоя сестра.
– Сестра? – подумав о том, что сюда войдет Феола и мне стало страшно. – Только не это! Я не хочу ей такого! Никогда.
– Можешь попытаться отговорить ее.
Мои плечи поникли. Отговорить Феолу?
– Знаете, если такое придется испытать и ей… я уже жалею, что затеял все это.
Стив промолчал. Я, так и не дождавшись ответа, вышел на улицу.
Феола, как и предлагал ей Доналсон, сидела в беседке с закрытыми глазами. Казалось, что она спит, хотя ее аура была в достаточно активном состоянии. При нашем приближении, она приоткрыла глаза.
– Ну и долго же вы там. – Тут она повнимательней пригляделась ко мне. Ойкнула. – Дери, что с тобой? Ты же почти пуст! И бледен!
– Это было… не очень просто, – вяло улыбнулся я. – Знаешь, если бы я был уверен, что ты меня послушаешь, я бы постарался отговорить тебя идти туда.
Феола еще раз внимательно посмотрела на меня. Потом покачала головой.
– Я сама могу думать за себя. Стив Доналсон, как я понимаю, сейчас моя очередь?
Командующий кивнул.
– Если ты не передумала…
Феола решительно тряхнула головой и двинулась в сторону входа в здание. Стив, прежде, чем пойти за ней, повернулся ко мне.
– Альвандер, ты лучше отдохни сейчас. И постарайся восстановить силы.
Я кивнул. И едва Феола и Стив скрылись за углом дома, прилег на скамейку беседки, положив руки под голову. Закрыл глаза, настраиваясь на окружающую растительность и тут же почувствовал, как медленно, но уверенно восстанавливается моя энергетика. Под это приятное ощущение я и заснул.
Спал я не очень крепко, поэтому когда Феола и Стив оказались рядом я проснулся и из–под руки посмотрел на обоих. Помня свои ощущения в том доме, я ожидал чего угодно, но только не того, что увидел. Сестра была чем–то крайне смущена, но вовсе не выглядела усталой и подавленной. А вот Стиву, казалось, хочется одновременно расхохотаться и в тоже время он чем–то озадачен. Такое сочетаний эмоций было настолько неожиданным, что я даже не знал, что думать. Я поспешно сел и выжидательно посмотрел на обоих, надеясь, что кто–то объяснит мне происходящее.
Доналсон сел на скамейку напротив и задумчиво стал разглядывать Феолу, замершую у входа. Та смущенно топталась на месте, явно не зная, куда деться.
– Простите, – пробормотала она. – Я не хотела испортить вам кристалл.
Ого! Я ошарашено поглядел на сестренку. Каким это образом она умудрилась испортить эмокристалл? Они же простые как камень. Чтобы его испортить… да я даже не знаю, что надо сделать, чтобы суметь его сломать.
Тут Стив не выдержал и расхохотался. Он смеялся так искренне, что к его смеху, даже не понимая его причину, присоединился и я. Только Феола исподлобья смотрела на нас и хмурилась.
– Испортила?! – наконец выдохнул Стив. – Слушай, Альвандер, ты вообще думал, что эмокристалл можно испортить?
– Честно говоря, я не совсем понимаю…
– Ха! На вот, погляди. – Стив достал из кармана кристалл, аккуратно завернутый в экранирующую ткань, и кинул его мне. – Разворачивай, не бойся.
Я с опаской посмотрел на кристалл в руке, вспоминая какого рода они в том здании. Потом пожал плечами. Вряд ли Стив вынес бы его наружу, ограничившись в качестве экрана тряпочкой, если бы он представлял какую–то опасность. Я уверенно развернул ткань. Кристалл сверкнул у меня на ладони в лучах солнца. И тут же меня накрыла волна жалости. Она оказалась настолько сильна, что я едва даже не заплакал. Интересно, что это? Сквозь эту жалость пробивались еще какие–то чувства и эмоции, но чтобы разобраться в них приходилось напрягаться и экранироваться от этой всепроникающей жалости. Где–то там вдали я сумел распознать страх и боль, но тут же все было сметено новой волной жалости, непонимания, а потом все сознание накрыло целительным потоком. Похоже, моя сестренка решила разом помочь всем, кто страдал в той далекой битве. Я поспешно завернул кристалл. Потряс головой и ошеломленно уставился на сестру.
– Вот–вот, – закивал Стив. – У меня точно такое же выражение лица было, когда все это произошло. Она просто смела все эмоции из кристалла своими чувствами. Никогда такого не видел. Мда. Похоже, с вами двумя скучать не придется. Если так пойдет дальше… Феола, тебе придется научиться контролировать себя. Твое стремление помочь всем, кто испытывает страдание весьма похвально, но иногда может оказаться губительным как для тебя, так и для твоих друзей.
– Ну я же сказала, что извиняюсь. Я… я постараюсь сдерживать себя.
Стив покачал головой.
– Нет. Вовсе не этому я хотел тебя научить. Сдерживать себя не надо. В твоей жалости и сострадании нет ничего плохого. Даже наоборот. Тебе просто надо научиться контролировать свои чувства. Иначе в один момент ты можешь просто сгореть, стремясь помочь всем и сразу. Но об этом мы с тобой еще поговорим. Позже. А пока можно считать первое занятие состоявшимся.
– Как? Это все? – изумился я.
– Почти. С вами еще хотел поговорить профессор Танаки. Вот после разговора с ним можете считать себя свободными. А с завтрашнего дня мы с вами продолжим занятия. Полагаю, что к завтрашнему дню наши психологи изучат это тестовое занятие и представят учебный план, по которому вы и будете заниматься. К каждому из вас прикрепят своего куратора. Именно он будет вести основные уроки.
