— Я ничего не отвергал. Просто это трудноосуществимо — сказал Шамиль — и очень опасно в плане возможных последствий. В Мекку и вообще — на землю Халифата — относительно просто попасть, можно сделать свое дело — но почти невозможно уйти живыми.
— Варианты могут быть разные… — сказал Майкл — вас могут сбросить с парашютом с высоты несколько тысяч метров. Или после дела — забрать самолетом, вертолетом или с моря. Вам могут обеспечить любую легенду, какая только возможна… почти любую. У нас есть друзья в Мекке. Мы предлагаем вам несколько иной… уровень деятельности.
— А что с этого получу я? — в лоб спросил Шамиль.
Вместо ответа — гость положил на стол тяжело, солидно звякнувший мешочек.
— Это задаток. Вне зависимости от того, согласитесь вы или нет. Можно сказать — на джихад. У вас есть друзья, эфенди… Там, где вы даже и подозреваете…
Поспел шашлык. Томившееся два дня в смеси кислого молока и уксуса баранье мясо размякло, его нанизали на шампуры и поджарили над мангалом, в который нагребли углей из костра, который поддерживали рабы. Белый, вкусный дым мангала невесомо витал в воздухе подобно джиннам, привлеченным сборищем. К шашлыку подали водку, русскую водку — и она пошла на ура, пришлось даже выносить новый ящик. Наиболее богобоязненные успокоили себя двумя обстоятельствами. Первое — в хадисах говорится, что правоверным запрещено употреблять опьяняющие напитки из плодов хлебного дерева — а водка была сделана из ячменя. Второе — уже стемнело, и можно было считать, что Аллах не видит сего непотребства. Кто-то уже и вмазался — про наркотики в хадисах[81] тем более не сказано, а наркотики в этом доме водились в оптовых количествах. Женщин не было — но кое-кто уже похотливо поглядывал на бачей и рабов, ибо в отсутствие женщин на джихаде — правоверному разрешено (халяль) совокупиться с животным, с ребенком любого пола, с пленным или даже с таким же как он сам воином Аллаха. Только присутствие самого Шамиля да опасения оскорбить хозяина этого дома — отрежут голову и закопают как собаку — удерживали от более решительных действий.
Для Шамиля — из дома вынесли стол, в костер подбросили дров и плеснули бензина, чтобы ярче горел. Кто еще держался на ногах — не держащиеся валялись у заборов и машин — встали на зикр, вперемешку гости дома и родственники хозяина. Из магнитофона гремел «Город мой, ты в огне» Тимура Муцураева, то один, то другой джигит вливался в зикр и рысил по кругу, подбадривая себя воинственными криками и стрельбой в воздух…
Сам же хозяин — стоял с гостем там, где потемнее — у стоящей крайней в ряду машин под навесом бронированной Тойоты. Нечленораздельные крики — доносились сюда, но не так громко, и можно было разговаривать.
— Зверье… — скривился Майкл — просто не могу понять, Аслан-эфенди, что у вас общего с этими животными. Вы же цивилизованный человек.
Хозяин дома дружески положил гостю руку на плечо.
— Общего мало, согласен. Но есть. Мой отец одно время был главным инженером Грознефти, потом работал в Министерстве нефтяной промышленности в самой Москве… пока все не повалилось к шайтану. А его отец ахархо… крестьянин. Но все мы — нохчилла, чеченцы… тебе сложно это понять. Знаешь… у нас в горах всегда было мало нормальной земли. А скот надо было кормить зимой, потому что зимой снег и скот не накормишь снегом. Тогда мужчины, связавшись между собой веревкой, как альпинисты, шли на крутой склон и начинали косить траву. Косить траву сложно, ты должен делать взмахи косой и можешь запросто упасть в пропасть. Все зависит от того, удержат ли тебя остальные. Иногда падали все вместе. Но никогда — поодиночке. Вот что такое нохчилла.
— Мне показалось, он не согласился.
— И это не так. Завтра он согласится. После того, как выслушает стариков с годекана[82] и еще раз поговорит со мной. Уже без вас. Это я беру на себя.
— Это хорошо.
Хозяин дома не убирал руку с плеча гостя. Рука была теплой и тяжелой.
— Но вы должны помнить одно, Майкл. Мы можем сыграть в игру с ним. Мне наплевать, будет он жив после того, как волей Аллаха мы победим и унизим русистов или нет… лучше даже если не будет, не придется делиться куском. Но не вздумайте играть в игры со мной.
— Что за глупости — нервно дернулся Майкл — ваша доля в месторождениях уже оговорена. Пост вице-президента и главного инженера по эксплуатации — оговорен на самом высоком уровне. Какие еще гарантии вам нужны?
— Никаких. Этих — достаточно. Просто — еще раз напомнить будет не лишним. И учтите, друг мой, отговорки типа «так решило руководство, я здесь не при чем» — со мной не прокатывают.
— Это оговорено много раз!
Хозяин дома, наконец, убрал руку с плеча.
— Да, оговорено. Давайте, со всем остальным. У меня пока триста.
— Хорошо. Деньги получите обычным путем. Цена обычная. Давайте, грузить.
— Может, останетесь до утра? Ночные дороги небезопасны.
— Меня заберут. Давайте, начнем грузить, не будем терять времени.
Пожав плечами. Аслан позвал своего сына — перед даздаром[83] он строго настрого приказал ему ни капли в рот. И втроем — они принялись переносить из огромного сейфа дома и грузить в багажник бронированной Тойоты десятикилограммовые, двойной толстой пленки мешки с белым кристаллическим веществом внутри. Это было то, зачем Ордену нужен был Аслан. Это было то, зачем Аслану нужен был Орден.
Но не только…
Даздар продолжался…
Проникнуть в чеченское поселение незаметно и так же незаметно из него уйти — намного сложнее, чем проникнуть незамеченным… скажем, в арабское поселение в Ираке. Русские это знали, британцы это узнали, потеряв несколько человек. Все не так просто.
Прежде всего — чеченские села обычно небольшие, все друг друга знают, а война — заставила быть настороже и предпринимать меры предосторожности. Мало ли… кто-то из леса пришел жену проведать, постираться, домашнего покушать. Деньги, опять таки отдать, купить лекарства и провизию для отряда. Не раз и не два — русский спецназ за некоторое время до начала зачистки занимал позиции по утру вокруг села и отстреливал из бесшумных снайперских винтовок тех, кто драпал огородами. Бывало и по-другому… всякое бывало.
Отсюда вытекают и меры предосторожности. Подросток, старик-пастух, с рацией, с сотовым телефоном, а то и с просто отполированной стальной пластинкой. Где бы тебя не заметили — о тебе обязательно сообщат, потому что русисты — враг общий, при появлении русистов забывается вся кровная вражда, вся междоусобица…
В отличие от арабских — в чеченских селениях есть собаки. Пастушеские занятия, советское атеистическое прошлое вкупе со сложной криминогенной обстановкой дает о себе знать — знают о том, что укушенный собакой в рай не попадает, но собак тем не менее держат. Причем — в чеченских селениях бывают такие собаки… что всем собакам — собаки. Не редкость — кавказцы, а то и алабаи, по шестьдесят, по восемьдесят килограммов весом… иногда такие злобные, что сами хозяева кормят их с лопаты. Великолепный нюх, неукротимая злоба, верность хозяину… хорошо только то, что такие собаки почти никогда не лают… иная шавка такой бы хай подняла. Но проблемы, которые могут возникнуть при скрытном проникновении из-за собак — не поддаются описанию…
