Хук посмотрел себе под ноги и едва не выругался вслух. Только непомерным возбуждением и мог он объяснить свою невнимательность. Стоять в луже и рассуждать о таинственной и бесследной пропаже тела — такого с ним прежде не случалось. Аксель внимательно присмотрелся: пятно как пятно, словно некто, открывая дверь, пролил на пол немного воды из переполненного сосуда. И тут он вспомнил, как что-то хрустнуло в голове профессора после его, Акселя, удара. Он присел на корточки, поводил пальцами по полу и попробовал жидкость на ощупь — ничего необычного. Тогда он поднес пальцы к лицу и принюхался: они пахли странной смесью физиологического раствора, крови и машинной смазки. Букет не понравился Соломону. Он настраивал на неприятные фантазии о симбиозе неживого с живым.
Аксель достал из кармана фонарик и, зажегши его, вновь осмотрел пол. Так и есть: влажная дорожка протянулась от лужи, в которой он стоял, прямиком под дверь. Соломону чуть не стало нехорошо, когда он подумал, что эта дурно пахнущая кровь профессора Фуджи продолжала сочиться из него, когда медбратья — только они по мнению Сола могли унести труп — тащили тело профессора в подвал. Аксель сжал зубы и рывком открыл дверь. Перед ним стояли санитары, держа в руках носилки, на которых покоилось тело профессора.
Медлительные, как обычно, они неторопливо обернулись на звук, а, увидев на пороге Акселя, все так же молча поставили носилки на пол. Несмотря на какую-то полусонную апатию, в их движениях чувствовались недюжинная сила и нешуточная угроза. Соломон понял, что сейчас оба накинутся на него, но именно в этот момент мимо лица Хука вновь проскользнуло нечто невидимое, заставив его рефлекторно отпрянуть в сторону, а еще через мгновение один из близнецов сложился вдвое, словно от мощного удара в солнечное сплетение. Именно это движение привело Хука в чувство. Он мгновенно пихнул кинувшегося на него второго клона на его близнеца, и оба повалились на носилки с доктором, и тут же начали неуклюже выбираться друг из-под друга. Аксель не стал ждать завершения их гимнастического этюда, а принялся методично поливать груду тел бластерными зарядами, заботясь лишь о том, чтобы ни один из них не пролетел мимо общей кучи.
Через несколько секунд движение на полу замерло, и он прекратил стрельбу. В тот же миг три серые тени молнией метнулись к стенам. Аксель рефлекторно выстрелил пару раз, но тут же остановился, потому что понял, что не видит цели, а просто палит наобум. Он перевел взгляд на трупы — все трое неподвижно лежали на полу. Тогда что за тени метнулись в сторону? Проклятье! Он вновь перестал понимать происходящее. Это что, души умерших отлетели на тот свет, а он палил им вдогонку?! Что за чушь!
Соломон медленно огляделся. Он находился в ярко освещенном просторном зале непонятного назначения. Он видел занимавшие все пространство вдоль левой стены округлые шкафы с застекленными дверцами, автоклавы непривычной конструкции, стойки с аппаратурой непонятного назначения. Примерно посреди зала, чуть ближе к дальней стене, он заметил высокий хирургический стол с лежащим на нем телом, накрытым простыней, а вдоль правой стены…
За годы деятельности в должности наемника Аксель привык ко всему, но сейчас ему едва не сделалось дурно, когда он понял, что перед ним не мистификация, не чей-то дурацкий розыгрыш, а самая что ни на есть грубая реальность. Реальность, которую можно пощупать руками, стоит лишь сделать пять шагов в сторону. Странная, похожая на анабиотические камеры звездолетов прошлого, ячеичница протянулась вдоль правой стены, а в каждой из ячеек неподвижно застыло человеческое тело…
— Наверное, это разъехавшийся в отпуск персонал доктора Фуджи.
Неожиданно оказавшийся знакомым голос заставил Акселя вздрогнуть. Только что он стоял здесь один и слышал лишь то, как стучит кровь у него в висках, и вдруг… Он резко обернулся, чтобы увидеть перед собой мрачное лицо Мтомбы.
— Ты откуда здесь? — бесцветным голосом поинтересовался Аксель, озвучив первую пришедшую в голову мысль.
— Ты что, забыл о маяке? — удивился африканец.— Мы вылетели через пять минут после получения условленного сигнала, и я рад, что ты уцелел. К сожалению, Йорка спасти не удалось,— мрачно добавил он.
— Йорк? Кто такой Йорк? — отрешенно переспросил Аксель.
— Дэвид Йорк, майор службы безопасности,— пояснил Мтомба.— Ты знал его как Тревора Годдарда. Мы попросили Дэвида приглядывать за тобой, но, к сожалению, не знали, чего следует опасаться. Ты разве не почувствовал его интереса к себе?
— Ага,— рассеянно кивнул Аксель.— И много твоих подчиненных тут сгинуло?
— Он один. Мы ведь совсем недавно обратили внимание на клинику доктора Фуджи. Ты извини, Сол,— Мтомба несколько сконфузился,— я не стал упоминать о нем лишь для того, чтобы ты надеялся только на свои силы. Быть может, ожидай ты помощи со стороны, и ты сейчас…— Он хотел сказать «лежал бы мертвым», но не сказал этого, потому что подумал вдруг: «Держись они вместе, и оба могли остаться в живых…» Ирония судьбы. Хотели как лучше, а вышло… Он тяжело вздохнул.— Йорка направили сюда сразу после того, как жена одного из членов Совета пожаловалась мне приватно, что ее не покидает ощущение, будто из клиники вернулся не ее муж. То есть это как бы одновременно и он, и не он. Понимаешь? Как Токадо… Это точно он, но какой-то другой…
Аксель согласно кивнул, словно не сомневался, что услышит нечто подобное. Собственно, ничего удивительного с словах Мтомбы не прозвучало. Так обыкновенно и случается в жизни. Ничего не значащая мелочь настораживает близких или сослуживцев, те обращаются за помощью, и пошло-поехало. Вот только закончилось все… Победой? Да, но победой с горьким привкусом невосполнимой утраты. Утраты, которую они могли бы избежать, знай наперед, откуда ждать удара, но острый дефицит времени и грозная череда событий спутали все карты, заставив Мтомбу действовать торопливо, наобум, рискуя жизнью друзей и подчиненных. Соломон не без горечи припомнил трогательную заботу черноволосого гиганта о его скромной персоне. Возможно, он — Тревор или Дэвид? — даже пытался намекнуть Акселю о том, что он свой, сказав, что принадлежит к некой тайной организации — наивно, конечно, но в жизни и не такое случалось,— а он не понял намека.
Соломон медленно пошел вдоль ряда ячеек, вглядываясь в лица находившихся в пеналах псевдолюдей. Обнаженные неподвижные тела мужчин и женщин замерли в ожидании, словно восковые фигуры в выездном филиале невероятно разросшегося музея мадам Тюссо, странным образом дожившего до нынешних дней. Пожалуй, нет. Аксель коснулся рукой груди стоявшего перед ним незнакомца и непроизвольно вздрогнул, ощутив ладонью биение его сердца и неспешно вздымаемую дыханием грудь, словно человек находился в состоянии глубокого сна. Ему сделалось нехорошо, когда он вспомнил, что такое же точно ощущение испытал наверху, в девятнадцатом номере, когда обнаружил на постели под простыней Анну. Нет… Нет… Этого просто быть не может! Было бы слишком жестоко вместо возлюбленной получить пошлую пластиковую куклу! Усилием воли он вновь заставил себя успокоиться.
