— А где гарантия, что и я не стану одной из этих тварей? Что Хранитель правильно считает мой маду?
— Такой гарантии нет, — с подкупающей прямотой ответил Апостол, — но если ты хочешь получить Панацею, тебе придется рискнуть. Кроме того, я чувствую, что Хранитель заинтересован в тебе. Я предвидел, что однажды появится человек, который сумеет возродить Аваллон. Ты и есть этот человек.
— Не больше, не меньше! — Северянин посмотрел на группку грабберов, собравшихся в кружок в дальнем конце хранилища, нашел глазами Анну. Она сидела, опустив лицо, в глубокой задумчивости. — Но есть одна большая проблема, Вадим — у меня больше нет маду. Мне нет смысла продолжать мой путь, потому что я не смогу теперь получить Панацею. Что скажешь, Апостол?
— У тебя есть маду, — Апостол вытащил из кармана и протянул Северянину сине-золотистый октаэдрический артефакт величиной с небольшое яблоко, доверительно улыбнулся. — Носи его в нагрудном кармане. Он даст тебе все, чего ты ищешь на этой планете
Максимова — Ло Яня эффект (Т-переход) — одно из фундаментальных понятий физики сверхсветовых скоростей. Описан в 2095 году российским физиком С.Е.Максимовым и его сингапурским коллегой Ло Янем.
Возникает при разгоне частиц вещества до скоростей, превосходящих скорость света, что приводит к переходу люксонов, частиц со скоростью, сопоставимой со скоростью света в тахионы, частицы, имеющие сверхсветовые скорости. При эффекте Максимова — Ло Яня происходит исчезновение времени и пространства, само вещество переходит в состояние, получившее название стабильного этернального континуума. Данное состояние вещества является обратимым при снижении скорости частиц до световой.
(«Популярный справочник по тахионной физике»)
Итак, теперь я знаю все. Или почти все. Зебровски, сволочь такая, все-таки превратил меня в расходный материал. Он с самого начала скрыл от меня правду о Территории Хаоса, подсунул мне бомбу вместо маду и послал на задание, которое закончилось бы для меня стопроцентной гибелью. Правильно я делал, что не верил ни единому его слову. Но сейчас я думаю не о нем. Я не сомневаюсь, что Апостол был со мной откровенен. Я не знаю, какими словами описать мои чувства — изумление, отвращение, скепсис, облегчение от мысли, что я все же узнал правду? Наверное, все сразу. Я могу гордиться собой — я примерно представлял себе, что находится на Территории Хаоса. Теперь кусочки паззла под названием «Аваллон», все те ниточки, которые дали мне исследования Сайкса и случайная информация, которую я получил за время пребывания на этой планете, сложились в цельную и вполне понятную картину. И еще у меня остается надежда. Панацея все-таки существует, и у меня есть реальный шанс ее получить. Я только не совсем понимаю, как я сам могу стать всеисцеляющей сущностью. Может быть, я еще не дорос до понимания таких глобальных вещей. Но это неважно. Я доберусь до Хранителя Жизни и получу Панацею. Аваллон не откажет мне в спасении для Кати.
Эту ночь я почти не спал. У меня разболелась голова, по-видимому от волнения, а может быть, от усталости и недосыпания. Сайкс тоже страдает бессонницей — он несколько раз пытался заговорить со мной, но я не расположен вести беседы. Думаю, американец на меня обиделся. Это его право. Мне ни с кем не хочется разговаривать. Я сейчас хочу разобраться в себе. Меня как никогда тревожит будущее. Я постоянно думаю о том, каким будет контакт с Хранителем Жизни — если, конечно, этот Хранитель существует, и все, что мне поведал Апостол, не плод его больной фантазии. То, что Апостол рассказал мне о скрэтчах, может напугать кого угодно. Совсем не хочется становиться злобной уродливой тварью. Или Апостол просто подшутил надо мной? Очень трудно поверить, что подобное превращение возможно. И еще, я вспомнил, как Плантатор предложил мне попробовать мясо скрэтча. Черт, он ведь знал, кто такие скрэтчи, и все равно их ел! Отморозок, Ей-Богу. Или эта планета сделала его таким?
Мне до сих пор непонятна роль Анны. Почему она присоединилась к нам? Почему Апостол так спокойно отнесся к ее намерению идти с нами в смертельно опасное путешествие? Не похоже на реакцию любящего брата. К тому же, Анна знает о тайнах Аваллона не меньше, чем сам Апостол. Наверняка тут опять какие-то секреты, которые мне знать не положено. Или пока не положено. Можно, конечно, попытаться еще раз поговорить с Анной, но сомневаюсь, что она будет со мной до конца откровенна. И еще — мне кажется, она испытывает ко мне нечто большее, чем просто расположение. Не исключено даже, что она отправилась вместе с нами из-за меня. В другой ситуации я бы сказал, что это мне очень льстит — выходит, я еще могу нравиться женщине настолько, что она готова ради меня на такой риск (Ха-ха-ха! Ну и кретин же ты, Кольцов!) Но, если серьезно, Анна волнует меня. Я все чаще о ней думаю. В ее глазах я все время вижу тот же свет, который когда-то видел во взгляде Кати. Мне страшно подумать о том, что она в меня влюблена. Она должна понимать, что я не могу ответить на ее чувство, что я несвободен. Катя — моя единственная любовь, и только теперь я понимаю, как же я ее люблю! Мне в голову приходят пугающие мысли — вдруг Анной овладеет ревность, и она попытается мне помешать получить Панацею для Кати? Что я буду делать? Мне придется причинить ей боль, возможно, даже убить ее. Это худшее из того, что может произойти.
Конфликт с грабберами Апостола, похоже, исчерпан. Меня вычислили, но не убили и не прогнали. Значит, я им нужен. Если так, буду продолжать вести себя так, как вел до сих пор. И хоть мои кишки иногда сжимаются от ужаса при мыслях о будущем, обратной дороги у меня нет. Иду вперед. Слишком поздно возвращаться обратно. Надеюсь, Аваллон не будет ко мне слишком жесток.
* * *
Завтрак прошел в угрюмом молчании. Северянин заметил, что Сайкс постарался сесть от него подальше и даже Анна избегает встречаться с ним взглядом. Что ж, подумал он, это можно пережить. Зато Апостол несколько раз одобрительно ему улыбнулся.
— Я заметил, что ты почти не спал, — сказал он после, когда они остались вдвоем за импровизированным столом из составленных вместе ящиков. — Что надумал?
— Ничего. Я всего лишь размышлял над своей жизнью.
— Ты записываешь свои размышления в «перс»?
— Есть такой грех. С детства люблю вести дневники.
— Не боишься идти дальше?
— Нет. Будь, что будет. А ты не передумал помогать мне?
— Я все ясно тебе объяснил вчера. Ты с нами. Кто и зачем тебя использовал, неважно. Ты поможешь нам найти «Нимрод», а я помогу тебе пройти к Хранителю Жизни и получить Панацею. Это честная сделка.
