Люди встрепенулись, задвигались и, подгоняя друг друга, устремились за своими вещами, чтобы как можно быстрее убраться из этого изрядно надоевшего всем бомбоубежища.
— А вам, Сергей, я бы посоветовал, по максимуму запасти людей провиантом, так как пройти нам придётся не мало, прежде чем мы сможем ещё где-нибудь разжиться едой.
Сергей взглянул на меня, но так ничего и, не ответив, кивнул и, развернувшись, направился выполнять свою роль в предстоящих сборах.
Я посмотрел на Юлю, которая, обхватив меня, всё ещё прижималась к моей груди, даже не думая отпускать. Я почувствовал, как на её глазах навернулись слёзы и, склонившись, поцеловал её в тёмечко.
— Как долго я тебя ждала, — тихо произнесла она, не отрывая головы от моей груди.
— Я же обещал, что вернусь, — ответил я, поглаживая её волосы. — Но теперь мы уйдём отсюда, и нам больше нечего будет бояться.
Она подняла голову, посмотрев мне в глаза:
— Я молилась за тебя постоянно. Я знала, что ты придёшь. И теперь мы обязательно выживем и будем жить дальше, не смотря ни на что.
— Да, разумеется, — улыбнулся я в ответ. — Но для начала нам нужно выбраться из этого города.
— Больше не бросай меня.
— Не брошу, больше я не оставлю тебя ни на мгновение, это я тебе обещаю.
Я нагнулся, коснувшись её губ. Она ответила мне нежным поцелуем. Слёзы ещё стекали по её щекам, попадая на губы и придавая поцелую солоноватый привкус.
— Не плачь, — произнёс я, взглянув на её заплаканные глаза.
Я прикоснулся ладонью к щеке, сняв сбежавшую слезу.
— Я не плачу, это от радости, — сквозь слёзы улыбнулась она. — Не обращай внимания.
— Понятно, а теперь давай собираться. Бери вещи и на выход, а я пока присяду здесь, а то что-то устал я малость, — присаживаясь на ближайшие нары, сказал я, сняв и положив рядом своё вооружение.
— Может, воды? — предложила Юля.
— Да, я бы не отказался, — кивнул я.
— Я мигом, — сказала она и быстрым шагом устремилась вдоль коридора.
Я проследил за ней взглядом, милуясь её изящной походкой.
Как хотелось бы мне, чтобы она осталась жива и жила ещё долго и счастливо. Вывести её отсюда, из этого смертельного капкана — это всё, что я хотел теперь сделать и надеялся, что сил у меня хватит. Если я смогу это сделать, то большего и желать не буду.
Постепенно вокруг меня начали собираться люди. В руках они держали кто сумки, а кто и по-старинке — узелки из одеял или простыней.
Глядя на них, я невольно осознал, что всё, что осталось теперь у меня, было не оружие, что я держал в руках, а то тёплое чувство, которое единственное грело мою душу всё это время и заставляло выживать в самых ужасных условиях — это любовь к моей Юле.
Вскоре вернулась и она, держа в одной руке сумочку, а в другой — чашку воды.
— Вот, держи, — протянула она её мне.
— Спасибо, — взял я её, тотчас же начав жадно глотать воду, которую уже давно не пил, обходясь одним лишь снегом, после того, как ещё вчера у нас закончилась взятая с собой во флягах вода.
— Всё, теперь в путь, — поднялся я на ноги, протянув кружку Юле.
Я осмотрел бомбоубежище: многие уже собрались и с вещами на выход ожидали остальных, которые, спешно складывая свои пожитки, сходились сюда, непременно проходя мимо склада, где им выдавали оставшийся провиант. Раненных же на носилках подносили к выходу.
— Еду, вещи взяли? — громко обратился я к собравшимся.
— Да, — кто кивнул, кто сказал, ответили мне из толпы.
— Нам с вами предстоит не близкий путь. Будем идти осторожно, цепочкой строго по моим следам. Никому не отходить, если пригибаюсь я — пригибаетесь и вы. Если я ползу — то ползёте и вы. Если я скажу «лежать,» то все без исключений падают лицом в снег и отползают под ближайшее укрытие! — громко говорил я, пытаясь перекрикивать общий гул собравшихся людей. — Прошу внимания! В городе работают снайперы, а с воздуха местность прочёсывают вертолёты! Будьте крайне внимательны, так как они представляют собой смертельную опасность. О любых подозрительных объектах незамедлительно докладывайте мне, даже если это всего лишь блик разбитого стекла. И избегайте открытых мест, держитесь вблизи укрытия. Так же не обгоняйте друг друга. Если кто-то отстал — помогите ему. Лишь сплотившись все вместе, мы сможем преодолеть трудности на нашем пути.
К этому моменту у выхода собрались практически все обитатели бомбоубежища. Сзади показались мужчины, нёсшие оставшийся провиант. Ко мне подошёл Сергей:
— Мы готовы, — сказал он.
— Хорошо, двигайтесь за мной, я выведу вас отсюда! — объявил я. — Все, выступаем!
Я повесил РПГ за спину, винтовку на плечо и, взяв Юлю за руку, направился к выходу. Толпа позади зашевелилась, следуя за мной, зашумела, переговариваясь друг с другом десятками голосов.
— Да и ещё одно, — вспомнил я, остановившись и требовательно добавив. — Старайтесь не шуметь и вообще лучше не говорите без крайней необходимости! И приготовьтесь — на улице довольно холодно. А теперь в путь! Помните, что я вам сказал, и беспрекословно исполняйте мои приказы — это спасёт вам жизни!
С этими словами я развернулся, устремившись наверх. Юля молча держалась позади меня.
На улице уже было совсем темно, даже луна, скрытая тучами, не освещала путь. Мороз крепчал. Этой ночью температура воздуха могла упасть до существенных минус десять — пятнадцать градусов по Цельсию, а то и ниже.
Где-то вдали кружили над городом вертолёты, шум двигателей которых едва доносился до этих мест.
«Это хорошо, — подумал я. — По крайней мере, одной проблемой пока что меньше.»
Я внимательно огляделся по сторонам. Вроде всё спокойно.
Растянувшись метров на пятьдесят, колонна медленно двинулась вперёд. Быть может, этот день станет последним нашего пребывания в этом городе. И мы больше никогда не вернёмся сюда. Наверное, для многих так оно и будет, если вообще не для всех.
Этой ночью нам предстояло пройти не малое расстояние. Однако приходилось делать скидку на пожилых людей, детей и раненных, которые замедляли скорость передвижения. Отчего в лучшем случае за ночь, мы могли лишь приблизиться к окраине города, но не более. Оставалось только надеяться, что такую большую группу, как наша, не заметят вражеские наблюдатели. Иначе противоставить противнику нам будет практически нечего.
Мы вышли из двора, пересекли улицу и дальше направились по той же дороге, по которой я, вместе со своими погибшими товарищами, пришёл сюда. Эту дорогу я запомнил хорошо, знал, где находятся опасные участки и как лучше обойти их.
Кто мог предположить, что обратно по этой дороге суждено пройти лишь одному мне? Возможно, кто-то всё-таки думал, что может не выбраться из города, но то, что выберется лишь один, наверное, не предполагал никто. Хотя и мне ещё рано было говорить об этом. Необходимо было сначала преодолеть это расстояние.
