Ирина бросилась к Вячеславу и приподняла ему одно веко. Закатившееся глазное яблоко бешено качалось из стороны в сторону. Ирина обернулась к сыну.
— Позови Пал-Ильича, мне нужна его помощь. Быстрей!
Вне времени. Вне пространства, map #?
— Ну, и чего ты натворил?
Димка рассматривал вытянутую руку. Если это и туман, то абсолютно прозрачный. Со всех сторон. Сверху и снизу. Если он абсолютно прозрачный, то вокруг ничего нет. Нигде.
Слава обернулся к товарищу и молча опустился прямо на серое ничто, устроившись по-турецки. По выражению его лица никак нельзя было заподозрить, что это именно он только секунду назад орал, как ненормальный.
— Я только что закрыл, стер, изничтожил целый мир.
— Нафига именно его? — Базов наклонился, постучал по невидимой опоре, отозвавшейся слабым стеклянным звоном, и уселся, раскинув чуть согнутые ноги, напротив Кроткова. — Там так хорошо было прятаться…
— Вопрос ставишь неправильно, Баз.
— Мелко, что ли? — Димка сложил руки на задранных коленях.
— Вроде того.
Димон хмыкнул.
— Тогда отвечай сразу на правильный вопрос. Как известно, чтобы задать вопрос, надо знать половину ответа. Я этой половины не знаю. Валяй, рассказывай.
— Этот мир был не настоящий.
01.35 . Четверг 12 мая 1988 г., трасса М-20, map #1853.
Пыльные лучи фар неожиданно уперлись в несущуюся навстречу светло-серую стену. Лысый сержант со всей силы наступил на педаль тормоза.
— Ах, ты ж…
«Пэтрол» занесло, машина опрокинулась на бок и проскрежетала по асфальту еще метров сорок. Водитель выбил ногами остатки лобового стекла и на четвереньках выбрался наружу. Серая мгла наступала со всех сторон, все больше сжимая кольцо вокруг лежащего на дороге джипа. Наверху оно уже сомкнулось, скрыв из виду звездное небо.
Сержант отошел на пару шагов от машины и по-турецки уселся прямо на разбитый асфальт. Выпрямив спину, застыл. Через мгновение он остался один в серой пустоте.
— Выход.
Слово вонзилось в бесцветную мглу подобно вбитому с одного удара гвоздю.
Вне времени. Вне пространства, map #?
Базов прилег, опершись локтем о невидимую опору, и поощряющее кивнул: «продолжай».
— Остальные — тоже, — Слава предостерегающе поднял ладонь. — Тот мир, с которого мы начали — прежде всего. Именно на нем висела табличка «мап восемнадцать, тридцать шесть».
Базов пожал плечами.
— Я не видал. Что за «мапа» такая?
— Давай-ка, я сначала начну, по хронологии. Итак, первое по времени, это надпись. Второе — разговор с лысым. А третье — твое замечание о причине и следствиях. Так вот, первое и второе оставалось непонятками, пока не появилось третье. Ты правильно заметил, что такого быть не может. Но дело в том, что и обратного в нормальном мире тоже не может быть. Нет причины — нет следствия, это закон. Какие могут быть варианты?
— И какие же? — Димон в предвкушении устроился поудобнее.
— Вариант первый, — Слава загнул палец, — пацан не причина. Вариант второй — пацан не настоящий, не тот.
Вячеслав загнул второй палец.
— И, наконец, третий вариант — сумма первых двух. Не причина и не тот.
Третий палец.
— Вариант-один в своем монументальном одиночестве отпадает. Программу принес мне именно он. Даже если Серега соврал мне насчет авторства, он все равно часть причины. Вариант второй отпадает, потому как младенец умер на той же ветке, на которой я слушал его прогу…
— Но тогда и третий отпадает, — Базов подпер голову рукой.
— Нет, — Слава разогнул все пальцы. — В третьем противоречия компенсируются. Ненастоящесть пацана мешает ему быть причиной, чего бы то ни было.
— Мудрено как-то… — Дмитрий почесал затылок.
— Пацан всего лишь ширма, скрывающая истинную причину. Эта причина должна находиться где-то выше, вне миров, которые нам доступны.
— Ой, вот только про чертей и ангелов мне не надо, а? — Димка поморщился.
— Не буду, все проще. Второй элемент в мозаике — лысый. Вся фишка в том, что здесь, в восемьдесят восьмом он ничуточки не изменился по сравнению с две тыщи десятым…
На лице Базова читался вопрос.
— Я помолодел на двадцать лет, студент — так просто загугукал. А старшине, как было около тридцатника, так и осталось…
— О! Так он и во времени прыгать умеет? — Димон сплюнул и проследил за улетевшим куда-то вниз плевком. Далеко. Глубоко.
— И многое другое. А объяснение этому только одно — он вне этих миров. Он над ними. Но — имеет здесь какой-то интерес.
Слава немного помолчал.
— И, наконец, надпись расставляет все по местам. Мап…
15.27. Пятница 14 мая 2010 г., г. Санкт-Петербург, Большой пр-кт, П.С.
Он сдернул с головы шлем и провел ладонями по мокрым, чуть седеющим волосам, обрамляющим сверкающую потом лысину. Глубоко вздохнув, откинулся на спинку кресла.
Порыв ветра бросил на оконное стекло несколько гулких капель. Человек обернулся к свету, улыбнулся и, легко поднявшись, быстро и плавно перетек к окну.
— Дождь…
Он распахнул окно и подставил лицо ринувшейся в комнату влаге. Поблаженствовав несколько секунд, снял с гвоздя, вбитого в стену, вешалку с серой формой и принялся одеваться. Замерев на мгновение, задумчиво посмотрел на экран монитора и, сделав шаг к столу, ударил пальцем по клавиатуре.
— Вот так…
Застегнув китель на все пуговицы, милиционер вышел в прихожую, встал перед зеркалом и, улыбнувшись, смахнул невидимую пылинку с капитанского погона.
— Ну что ж, время, — он посмотрел на часы, нажал на телефоне кнопку громкой связи и набрал номер.
После первого же гудка, в динамике раздалось нетерпеливое: «Да?»
— Это не он, Катюша, — надев фуражку, он улыбнулся своему отражению.
— Что тебе нужно, капитан? — в голосе девушки звенело раздражение.
— О! Ты помнишь, в каком я звании, — он усмехнулся. — В отличие от твоего мальчика…
— Илья, нам не о чем разговаривать. Я…
— Я помню, — он резко перебил собеседницу. — Предлагаю пари.
— Я жду звонка, извини.
— Он не позвонит.
— Я кладу трубку.
Илья выдержал паузу и, не дождавшись гудков отбоя, усмехнулся.
— Пари такое. Если он звонит тебе сегодня, я забываю и о твоем существовании, и о том, что мы были когда-то женаты. Если нет — завтра ты звонишь мне. Завтра, когда я вернусь с дежурства.
Он одернул китель, сполна насладившись молчаливыми колебаниями собеседницы.
