— Ты что-нибудь чувствуешь?
— Нет, а ты?
— Тоже. А должен?
— Не знаю. Мясника Трея помнишь?
— Которому полтора года назад башню снесло?
— Да. Он когда резал кого-нибудь, красочно объяснял, что к чему. Самым умным себя считал.
— А при чем тут муха?
— Перед тем как кого-нибудь вскрыть, Трей про латентный период[21] «зачитывал». Время, по прошествии которого появляются ощущения.
— Так муха при чем?
— При том, что махает крыльями двести раз в секунду. Значит, один взмах — пять миллисекунд. И если я правильно помню про боль, через двести-четыреста миллисекунд в мозг так е….т, что мало не покажется.
— Двести разделить на пять будет сорок. А если четыреста, то восемьдесят.
— Муха три раза крылом махнула. И опять застыла.
— Эта сука издевается?!
— Спроси у нее.
— Чева, сам, б. дь, спроси. Она в твоем секторе. И вообще, какого х. я дал зомби запрыгнуть в машину?
— С такого, что его живым надо было взять. Я девку подстрелил, его оставил. На пробитых покрышках далеко не уедешь.
— Разозлил демона.
— Корень, что за бред ты несешь?
— Он нас точно порезал. Это не наркотики. Эта муха… Он сам и есть. Превратился, пи. р гнойный, в помойную тварь и висит, ухмыляется. Смотрит, как мы на дерьмо от страха исходим. Крылышками мах-мах. И замрет. Что, суки, выкусили? Ждете смерти? Ждите, ждите. Мне торопиться некуда. Буду махать, когда захочу. А вы, долбое…
— Корень, заткнись!
— Аточто?! Пожалуешься насекомому? Смешно! Ха-ха-ха! Как смешно! Держите меня, не могу. Крылышками мах-мах, а четыре придурка стоят и ждут. Когда же наша маленькая мушка разродится новым взмахом. Ха-ха-ха!!!
— Корень…
— Аха-ха-ха!!!
Я тебя сейчас отключу.
— Аха-ха!!! Как боюсь!!!
— Флай и Сила наверняка успокоились. А ты, клоун е….й, можешь ржать сколько хочешь.
— Аха-ха…
— Да пошел ты!!!
— Флай, это я…
— Каааааааакоооооогооооо…
— Флай, перестань выть, все в порядке, это приход такой. Немного переборщили с дозой. Скоро отпустит. Ты, главное…
— Каааааааакоооооогооооо…
— Пи…ц какой-то, все, что ли, спятили? Сила, хоть ты нормальный или…
— ЗАТКНИ СВОЙ ХЛЕБАЛЬНИК. ЗАТКНИ ЕГО!!! ЗАААААТК…
— Сила, все в порядке. Я знаю, что происходит.
— ЗАТКНИИИИИИИСЬ!!!
— Я х. ю! Хоть кто-то здесь нормальным остался? Корень, давай успокоимся. Ладно, Флай и Сила — двое придурков, но ты…
— Ха-ха-ха… Аха-ха! Крылышками мах!!! Аха-ха!!! Мах…
— Корень!!!
— Ха-ха-ха!!!
— Да пошли вы все на х. й!!! Без вас справлюсь. Сейчас закрою глаза. Ладно, не закрываются. Просто постою и подумаю, не отвлекаясь на всякое дерьмо с крыльями. Время остановиться не может. Так? Значит, никто нас не разрезал. Я вообще могу спать. Да, точно. Так и есть. Обычный кошмар. Проснусь — и все кончится.
— Что, страшно? Совсем одному? Решил придумать историю?
— Кто это?
— Чева, не прикидывайся. Ты же знаешь — это я.
— Кто я?
— Пилтон.
— Какой еще Пилтон? Не знаю никакого…
— Ну как же, Чева. Ты меня расстраиваешь. Помнишь, должок у меня был.
— Какой?
— Пустячный.
— И что?
— Из меня полдня жилы тянули в подвале — в вашей пыточной. Умереть не давали. Смеялись, задорно шутили. Помнишь?
— Н… нет.
— Помнишь, Чева. Вижу по глазам, что помнишь. Теперь настала моя очередь «пошутить». Крылышками мах… мах…
— Нет!
— Мах. Мах…
— НЕТ!
— Целую вечность… Мах. Мах…
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕ! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!
…..
— Каааааааакоооооогооооо…
…..
— ЗАТКНИ СВОЙ ХЛЕБАЛЬНИК. ЗАТКНИ ЕГО!!! ЗААААААААА…
….
— Ха-ха-ха… Аха-ха! Ааааааа-хаааа-хаааааа!!!
….
— Он говорит, разрежет нас на куски, как свиней. Руки и ноги. Браслеты-аптечки не помогут. Время не остановилось. Оно идет, только очень медленно. Отсеченные конечности будут сползать вниз, как склизкие улитки. Боль не сведет нас с ума. За нее это сделает страх. Он говорит, что знает о страхе все.
Теперь, после всего происшедшего, мы готовы подписаться под каждым его словом.
Сила. Флай. Корень. Чева.
Когда имеешь отличный во всех отношениях план, главное — не торопиться. Спокойно дождаться нужного момента, а затем нанести один-единственный четко выверенный удар.
Маленький сиреневый лягушонок гордо вышагивает рядом. Депфи обязательно даст знать, когда нужно стрелять. Лаконичное «ква» — и Фея Ми, он же Пловец, выполнит долг. Восстановит утраченную справедливость, отомстив за поруганную честь сказки, не воплотившейся в явь. Он…
— Здесь всегда так пусто? — Девчонка-нойм задавала неожиданные вопросы в самый неподходящий момент.
— Что?
— Полквартала прошли — и никого. — Пловец страшно «тормозил» из-за героина, поэтому Бемби пришлось повторить. — Я спрашиваю, здесь всегда так или сегодня особенный день?
— Не знаю. То есть, — быстро поправился он, — обычно кто-нибудь гуляет… С собаками… Домашними любимцами… Котами… Крысы всякие бегают возле помоек. А бывает, настроения нет…
Фея Ми и сам почувствовал, что со стороны его детский лепет выглядит ужасно глупо. Чтобы исправиться, сказал правду:
— Вообще на моей памяти такое впервые. Скорее небо упадет на землю, чем в нашем районе все забьются по норам. Или сдохли, или чего-то боятся.
— Демонов?
— А хрен его знает, может, и демонов. Нам все равно! — За мнимой бравадой скрывалась неуверенность и страх. — Любую тварь замочим без проблем.
— Да. — Как ни странно, напарницу устроил ответ. — Нам и правда безразлично, кого убивать.
— Лучше не скажешь! — Соглашаться всегда проще всего.
Кивнул головой. Радостно поддакнул. Сказал «да», несмотря на то что уверен в обратном. И вот ты уже отличный во всех отношениях парень.
— Точно. — У Бемби не было желания продолжать разговор.
Всю оставшуюся дорогу шли молча.
Пустынные улицы вымершего города выглядели странно. Фея Ми не мог отделаться от стойкого ощущения, что попал в заколдованный лес. Ни звуков, ни шорохов, ни гомона птиц. Ничего. Угнетающая пустота старинного склепа, где нет места не только жизни, но даже смерти.
Пятнадцать минут движения по безмолвной пустыне показались вечностью. Когда наконец достигли места назначения, он испытал облегчение.
