Одарив Дэвида и Джулию довольной улыбкой, Каррузерс оставил их наедине друг с другом.
Джулия швырнула портфель на стол. Она была одета в строгий костюм. Единственным украшением ей служил светящийся узор из звезд и лун, вытатуированный у левого виска.
— Сколько можно тебя учить, Дэвид?.. — сказала Джулия. — Не разговаривай ни с кем из этих ублюдков, если меня с тобой нет!
Дэвид почувствовал, что сердце его лихорадочно колотится. Он весь покрылся потом, хотя в комнате было совсем не жарко.
— Я ни на что не согласился.
— А что им было нужно?
— Мне кажется, они хотели использовать меня для распространения дезинформации во вражеском лагере. Возможно, мне пришлось бы шпионить за друзьями. — Дэвид покачал головой. — Я не буду это делать, адвокат!
Джулия надолго отвела взгляд от своего подзащитного.
— У вас может не остаться выбора. Вам придется уступить им, если хотите вырваться отсюда раньше, чем закончится война.
Дэвид внимательно посмотрел на своего адвоката:
— Каррузерс сказал, что может устроить так, что я… исчезну. Он сказал, что не допустит, чтобы меня судили, а просто будет держать меня под замком всю мою оставшуюся жизнь… Джулия, они ведь не могут просто запереть меня здесь, правда?
Мисс Даттон долго раздумывала над ответом.
— Дэвид, боюсь, ты кому-то здорово насолил. Кому-то очень влиятельному. Вся эта бредовая история с древними богами-инопланетянами выходит из-под контроля. А тут еще эта душещипательная мелодрама про конец света, откровение о том, что нашими истинными властителями являются то ли ангелы, то ли какие-то существа с другой планеты. Некоторые люди, стоящие у власти, считают, что это подрывает военную мощь нашей страны. Они считают, что это все — твоих рук дело.
— Я не имею никакого отношения к чокнутым последователям этого дурацкого культа!
— Как бы не так. Это ты нашел на Марсе скелеты гуманоидов и оповестил об этом весь мир! Это ты обнаружил под Сидонийским Ликом Пещеру Чудес со странными инопланетянами на экранах. Кстати, некоторые существа там очень похожи на космических пришельцев, посетивших наш галактический квартал несколько тысяч лет назад и находившихся буквально у нас под носом. Это ты нашел на Луне статуэтки с письменами. Их вот-вот должны расшифровать, а ты передаешь информацию лидерам странного культа.
— Я не…
Джулия подняла тонкую руку:
— Знаю. Ты не передавал. Но ты действительно опубликовал в Сети сообщение о марсианских находках. Каждый мог увидеть этот файл и перекачать его в свой компьютер.
— Но ведь они… Ооновцы пытались скрыть правду!
— А ты помешал им сделать это, не спорю. Ты не захотел умолчать и о своих собственных открытиях. Вероятно, твое послание с Марса доставило ооновцам массу внутренних проблем именно тогда, когда они им были меньше всего нужны. Однако в Вашингтоне возникли точно такие же проблемы. За это никто тебе спасибо не скажет.
— Тогда… что же? Я должен предать друзей, чтобы все уладить?
— Зато у тебя появятся влиятельные покровители. Поверь мне, Дэвид, сейчас они тебе очень нужны.
— Собственно говоря, вы чьи интересы защищаете, мэм?
— Твои, — рассердилась Джулия. — И не забывай об этом! А теперь… нам с тобой нужно просмотреть кое-какие бумаги. Вот они…
Джулия открыла портфель и начала выкладывать документы. Однако Дэвид не мог на них сосредоточиться. Очень не хотелось признаваться даже себе самому, что Каррузерс нанес ему смертельный удар, найдя уязвимое место в его броне. Дэвид был археологом, но совсем не годился для кабинетной жизни и чисто теоретических исследований. Прежде всего, он был человеком действия, любил ездить в экспедиции, проводить раскопки. Он до сих пор трепетал от восторга, когда ему удавалось найти монету или глиняный черепок, или орудие труда, вырезанное из кости.
Как здорово было осознавать себя первым, кто за многие тысячелетия прикоснулся к этим вещам! Как здорово было видеть и держать в руках эти плоды человеческой изобретательности, прилежания и мастерства! Дэвид любил, когда солнце опаляет ему лицо… любил грязь под ногтями. Именно страсть к раскопкам привела его на Марс и на Луну. Как он сможет жить, лишив себя любимой работы?
Но он также не способен купить свободу ценой предательства своих друзей! Об этом даже речи быть не может. Однако самым худшим было растущее опасение, что он серьезно просчитался, что каким-то совершенно незаметным для него образом так называемая страна свободы, родина смельчаков обрела облик кровавого тоталитарного режима.
Война может выявить самое худшее, как в людях, так и в правительствах. Хотя, случается, что она выявляет в них и самое лучшее.
Неожиданно Дэвиду вспомнилась морская пехота и сержант Камински.
Парень почти без образования, но зато у него голова на плечах и доброе сердце… и он абсолютно и безоговорочно предан своим товарищам и Корпусу морской пехоты.
Больше всего Дэвида восхищало то, с какой братской заботой относились друг к другу морские пехотинцы. Он вспомнил, как совершил с майором Гарроуэем переход со станции «Хайнлайн» на базу «Марс-1», трехнедельное скитание по Валлес Маринерис проходило в жутких условиях и доставляло множество неудобств. Однако во время путешествия морские пехотинцы удивительным образом сохраняли боевой дух, чувство сплоченности и товарищества. Все это время они были готовы противостоять чему угодно, любой ценой преодолеть все препятствия. И эта готовность ни разу не покинула их. Морские пехотинцы никогда не бросали своих в беде. Никогда.
Они своих не подводили. Штатским трудно полностью понять их преданность друг другу.
Научные коллективы мало чем напоминали американский Корпус морской пехоты, но Дэвиду казалось, что за три недели изнурительного путешествия с морскими пехотинцами он сумел каким-то образом перенять их моральные ценности.
Центр по подготовке новобранцев;
остров Парис;
рекрутский взвод № 4239;
15:10 по восточному поясному времени.
— Живей, живей, живей, рекруты! — орал сержант Нокс. — Быстро перелезаем через стену! Раз два и готово! Не торчать же здесь до завтра!
Джек мчался по тропе, в два счета преодолел участок грязи, затем, сделав мощный и высокий прыжок, с грохотом кинулся на трехметровую деревянную стену и вцепился вытянутыми руками в самое верхнее бревно. Оставалось подтянуться и перелезть на другую сторону стены.
«А ведь всего десять недель назад я бы так не сумел», — подумал он. Когда он оседлал стену, следом попытался забраться Лонни Константино. Он только что вляпался в грязь, и поэтому руки его соскальзывали с верхнего бревна. Джек, не раздумывая, крепко схватил товарища за руку и помог ему взять препятствие.
