Вопросов не было.
— Превосходно. Всем проверить оружие и славить Императора, ибо мы собираемся надрать им задницы!
— Вижу их, — окликнул его Варук. — По меньшей мере три «Химеры» и много солдат идут своим ходом. А вот эти машины, тут я уверен, «Василиски». Две, а может, три штуки.
— Тогда стоит спуститься вниз, — сказал Люко.
И в этот момент первый снаряд разорвался неподалеку от стационара, подняв в воздух фонтан измельченного гранита и земли. Сражение началось.
Сарета, Сучья Королева, Жрица-Проститутка Темного Принца Хаоса, никогда не бежала от драки.
— Вперед! Да здравствуют похоть и конец этого мира! — прошипела она, и заклятие окутало ее слова, вбивая их в головы воинов-рабов.
Окружавшие ее культисты устремились вперед, протискиваясь по узким водостокам к поверхности.
Грязная вода в трубах стояла по грудь взрослому мужчине, но Сарету высоко над ней держали руки носильщиков, которые скорее предпочли бы погибнуть тысячью смертей, чем позволили бы грязи коснуться тела своей госпожи. Каждый из них был влюблен в нее. И любовь не хуже любой иной эмоции порождала течения в варпе, где обитал ее повелитель — Слаанеш. Любовь культистов придавала ей силы и создавала в варпе такой поток, что даже господин обратил на него внимание и даровал Сарете свое благословение. Вот почему она обладала магией, утонченным волшебством, пробиравшимся в человеческое сознание, убеждавшим как мужчин, так и женщин в том, что нет более достойного объекта для любви.
Труба начала подниматься, и Сарета увидела, как сильные руки наиболее талантливых культистов-штурмовиков выбивают канализационные решетки и людской поток выхлестывает на поверхность. Этот поток нес ее вперед, и вездесущий смрад канализации, смешавшийся с запахом пота и порохового дыма, смешивался с ароматами притираний колдуньи. Голоса культистов возносили бессловесную хвалу Темному Принцу, и Сарета вторила им, завывая от жажды крови и поднимаясь все ближе к поверхности и огромным воротам арены Грейвенхолда.
Во всех смыслах этого слова — Четвертая селевкийская дивизия Имперской Гвардии так и не поняла, что на нее обрушилось.
Многочисленные входы арены, широкие проходы, окружающие внешний край амфитеатра, были перекрыты баррикадами, способными остановить обычную атаку. Но никто здесь не оказался готов к потоку в несколько тысяч человек, отчаянно стремившихся к смерти. Десятки тел смяли колючую проволоку, корчась и визжа в благородных муках. Тяжелые болтеры посылали в орду культистов очередь за очередью, но только замедлили их приближение. Культисты выли от наслаждения, когда их тела разрывали снаряды. Нити, сшивавшие их губы, лопались, и они наконец обретали право прокричать о своем блаженстве небу.
Стрелки, увидевшие Великую Госпожу Сарету, не осмеливались открывать огонь. Не в их силах было причинить вред столь ошеломительно прекрасному, столь невинному созданию. И они продолжали стрелять по культистам, даже когда тела тех забили проходы и обрушились, подобно оползню, на их баррикады.
Это были не просто грейвенхолдцы. Эти культисты сочетали в себе их слепой фанатизм с боевым умением и звериной силой. Когда толпа стала разносить баррикады, из самой ее гущи культисты открыли ответный огонь, опаляя старые стены из песчаника лазерными импульсами.
Отряд гвардейцев попытался контратаковать культистов, обрушив на них потоки лазерного огня, чтобы отогнать орду от арены. Но любовники Сареты никогда не прятались и не бежали, если смерть начинала витать в воздухе. Смерть была для них восхитительным даром, наисвященнейшим опытом, который давал им Слаанеш, и вскоре гвардейцы познали это на примере, когда увидели стену мертвецов, несомых импульсом наступающей толпы.
Ответный огонь накрыл гвардейцев. Но это было ничто по сравнению с озверевшей, ревущей, истекающей кровью мешаниной тел, стремившихся вперед, карабкающихся по спинам друг друга, заполняющих проход почти до самого потолка. Гвардейцы бежали, и началась схватка за саму арену.
Сарету пронесли над развалинами гвардейских укреплений. Колья, защищавшие баррикады, были поломаны, на их остриях были насажены десятки культистов, умиравших в экстатических муках. Стены измазала кровь, блестевшая столь же ярко, как драгоценные камни на комбинезонах рабов Великой Госпожи. Многоголосый стон и крики звучали внушительной и прекрасной музыкой, и на несколько мгновений Сарета позволила ей подхватить себя, искупать в волнах какофонии. Она умела погружаться в нее, упиваясь наслаждением, которое, как учил Слаанеш, присуще любому опыту. Но не в меньшей мере, чем эстетом, она была воином. Времени утолить жажду будет полно и после сражения, а сейчас от нее требовалось захватить арену.
— Малодушные! Слабоумные! — сплюнула Сарета при виде группы культистов, остановившихся, чтобы расчленить тело гвардейца. — Удовлетворяетесь малым, когда вас ждет еще столько смертей! Да плюнет Принц на ваши души!
Отрезвленные культисты снова бросились в бой, охваченные стремлением испытать священный опыт войны и проявить себя в глазах возлюбленной госпожи.
Группа поддержки гвардейцев разместилась на стропилах, готовясь обрушить потоки огня на безумную толпу. Сарета успела заметить засаду и, выбрав самые свои восхитительные воспоминания, устремила их в головы высокомерных неверующих. Не размыкая губ, она прочла заклятие, и воспоминания эти вошли в сознание гвардейцев. Не подготовленные к созерцанию столь чистого Хаоса, солдаты повалились на землю в судорогах, когда их нервная система оказались перегружена. Их мышцы столь неистово скручивались, что ломались кости и рвались внутренние органы. Им удалось лишь одним глазком посмотреть на истину Темного Принца, перед тем как наступила смерть.
Тела падали сверху, чтобы быть растоптанными ногами носильщиков паланкина Сареты.
Культисты прорвались к выходу из коридора и теперь сплошной массой изливались на трибуны для болельщиков. Внизу простиралась арена, заставленная выцветшими зелеными палатками, орудийными позициями и мастерскими, площадками для проведения смотров и навесами полевых госпиталей. Гвардейцы строились под крики офицеров, приводя в готовность тяжелые орудия, образуя огневые рубежи, чтобы сдержать наступление орд Сареты.
Столь много крошечных, ограниченных умов, оставшихся слепыми к обещаниям Слаанеша! Столь много жизней, просто умоляющих о конце, чтобы наконец открыть глаза и узреть могущество Темного Принца! Смерть как последний опыт, последний миг трансцендентального единства страданий и наслаждения, обращающий всех в веру в самом конце.
