— Ты, не женщина, а самая настоящая тварь! Нарожала ублюдков, которые свою жизнь закончат в наших сибирских лагерях! Говори, признавайся, где твой Ванька? Ему всего тринадцать лет, а его руки уже обагрены по локоть в крови двух милиционеров, убитых сегодня на Сретенке! Мы поймали всех его подельников, а твой малец сумел скрыться, удрать с места преступления! И убежал он не один, а с одним важным государственным преступником! Так что ты, гнида подколодная, признавайся, где прячешь своего сына и этого государственного преступника? — Кричал, надрывая свой голос, старший командир милицейского наряда.
Васька в этом голосе, наконец-то, признал голос капитана НКВД Алексея Малинина. Теперь ему не составило труда догадаться о том, что в комнату Натальи Георгиевны среди ночи ворвались не простые милиционеры, а самые настоящие энкеведешники. Что эти энкеведешники разыскивают не Ивана, а его, Ваську-Пантелеймона. Васька судорожно схватился рукой за рукояткой пистолета ТТ. Снял его с предохранителя, изготовился к огневому контакту с энкеведешниками. Но в тот момент его остановила мысль о том, что, если такой контакт и произойдет, то могут погибнуть дети, сестра, брат и мать Ивана!
Вряд ли Малинин оставит их в живых, он обязательно с ними расправятся даже независимо от того, попадет ли Васька ему в руки или же ему удастся убежать из своего тайника, неожиданно превратившегося в ловушку! Васька пистолет снова поставил на предохранитель, вытащил руку из кармана пальто, в нем он спал. Он до крови прикусил свою нижнюю губу, затаился на своем лежаке, в полной темноте тайника, ожидая дальнейшего развития событий.
— Где твой старший сын Иван, Наталья? — Суровым и непреклонным голосом потребовал Алексей Малинин.
— Не знаю! Даже если бы знала, то ни за что не сказала бы, где он прячется! Он мой сын, моя родная кровь! Матери своих сыновей никогда не предают!
— А если мы потребуем, заставим тебя это сделать?
— Я же вам только что сказала, что настоящие матери своих сыновей не предают!
— Ты, что тварь, считаешь себя настоящей женщиной? Да, я тебя сейчас…
В этот момент в комнате появился новый энкеведешник, который прямо от порога начал рапортовать:
— Товарищ капитан, мужики барака сильно возмущены нашим неожиданным появлением в этом бараке! Кто-то из них связался с местным отделением милиции. У дежурного по отделению выяснил, что оно не планировало, что оно не проводит каких-либо облав в бараке этой ночью. Мужики барака собрались на выходе из барака, о чем-то там злобно перешептываются, а их брючные карманы подозрительно оттопыриваются.
— Черт тебя подери, парни прекращайте обыск! Мы срочно покидаем этот клоповник! Но ты, Наталья Георгиевна, поберегись, мы обязательно вернемся и тогда мы с тобой поговорим другим языком! Ты, гнида, нам сама все расскажешь о своем сыночке Ваньке, о его новом знакомом! Пошли, парни, этот чертов барак мы покинем через черный ход!
Когда в комнате все стихло, в ней слышались одни только женские рыдания, Васька отщелкнул дощатую перегородку, скрывавшую чулан от этой комнатушки и выполз, как говорится, на белый свет. И тут же охнул от изумления и сострадания, прежде чисто вымытая комнатушка превратилась в незнамо что! В ней все было перевернуто, чистое постельное белье и матрас валялись на полу и было затоптано грязными сапогами. Пол был завален окурками от дешевых папирос «Дюшес», словно в комнате курил не наряд переодетых милиционеров, а рота красноармейцев! От чего в ней столбом стоял сильный табачный смрад. Двое полуголых детеныша, мальчик и девочка, сидели на голом матрасе, валявшемся посреди комнаты, и с любопытством сверкали своими глазенками. Они были еще настолько малы, что до их разума не доходило того, что именно сейчас происходило вокруг них, почему плачет их мама? Наталья сидела на единственном не перевернутом стуле и горько, очень тихо, чтобы не напугать детей, рыдала.
Увидев Ваську, она вскочила на ноги, бросилась к своим детям, обняла их за плечи, с силой их притянула к себе, словно своим телом хотела их защитить от злодея. В этот момент в ее глазах плескалась одна только ненависть, прижимая детей, она тихим голосом прошептала:
— Уходи, сейчас же уходи! И никогда, понимаешь, никогда к нам не возвращайся! Если бы не Ваня, то я тебя бы сдала во имя своей семьи! Отдала бы этим проклятым энкеведешникам, ни на секунду не задумываясь!
— Мама, не надо так говорить! — За спиной Василия послышался голос Ивана, он незаметно появился в комнате, его сопровождали двое здоровых мужиков. — Пантелеймон ни в чем не виноват! Это наша судьба так сложилась, что мы оказались между молотом и наковальней. Но я скоро вырасту, война закончится, а я пойду работать, обязательно буду тебе помогать растить брата и сестру. Тогда нам будет легче и спокойнее жить!
Васька сильно удивился этим словам, произнесенные тринадцатилетним мальцом! Видимо, дети в бедных рабочих семьях очень быстро взрослеют, быстро начинают соображать, что к чему в этой их жизни! Только в этот момент Васька обратил внимание на то обстоятельство, что стоит он посреди комнаты, а его руки спрятаны в карманах пальто. Своей правой рукой он, по-прежнему, ласкал рукоятку ТТ со взведенным курком. На эту его манеру держать свои руки, скрытыми от других людей, обратил внимание один из мужиков, сопровождавший Ивана. Он правильно понял, что этот парень по имени Пантелеймон что-то прячет в одном их карманов пальто. Несколько жестковатыми голосом, этот мужик потребовался:
— Не стоит тебе, парень, свои руки держать скрытыми от нас в карманах пальто! Лучше будет, если они у нас постоянно будут на виду! Так тебе и нам будет гораздо спокойнее!
— Дядя Николай, да ты особенно не беспокойся по этому поводу! Дяде Пантелеймону совсем не нужно какое-либо оружие, он с любым человеком справится одними своими руками. Сегодня утром я сам наблюдал за тем, как за одну секунду он на пол уложил, обезоружил милиционера! А он был самым настоящим хряком, поздоровее, чем ты, дядя Николай, дядя Пантелеймон и с ним справился одной рукой!
Эти слова Ивана вместо расслабления между двумя противостоящими сторонами, вызвали всплеск самой настоящей настороженности, готовой любую секунду перейти в открытую враждебность! Чтобы каким-либо образом ослабить возникшую настороженность, Васька вытащил обе свои руки из карманов пальто, демонстративно помахал ими в воздухе, словно хотел сказать, не бойтесь, я безоружен! Но эти мужики хорошо знали, что может случится, если расслабиться не в том месте и не в то время. Они синхронно сделали шаг назад, слегка разошлись в стороны, один из них из чехла, спрятанного под косовороткой, достал нож-финку. Привычно, пальцами правой руки обхватил рукоятку ножу, большой палец положив на клинок, а острие клинка опустив к полу. Второй выхватил откуда-то из-за спины старенький наган, ствол его навел на живот Васьки.
Схватка могла вспыхнуть в любую секунду!
В этот момент Наталия Георгиевна оторвалась от своих детей, разъяренной мегерой влетела между враждующими сторонами, истерично прокричала:
— Не позволю вам, парни, драться в моей комнатушке, на глазах у моих детей! Убирайтесь вон отсюда, деритесь, где хотите, убивайте себя, если этого хотите?! Только убирайтесь вон отсюда, чтоб мои глаза вас больше не видели!
Васька шел по правой стороне Малой Почтовой улице, придерживаясь тени, падающей на пешеходный тротуар от жилых домов, избегая свободных пространств, высвечиваемых Луной. Уличные фонари были отключены, они не освещали московских улиц с июля месяца, когда начались регулярные бомбардировки этого города вражеской авиацией.
Сегодняшняя декабрьская ночь оказалась удивительно безоблачной. Когда Васька вышел из барака, то первым делом задрал голову, уставился в чистое небо, высвечиваемое мириадами звезд. Чуть позже появившаяся Луна эту ночь превратила в некоторое волшебство, заставляющее напрочь забыть о суровых буднях военного времени! Правда, окна одноэтажных, многоэтажных жилых домов, хаотично рассыпавшихся по этой улице, были надежно задрапированы в целях светомаскировки от вражеских бомбардировщиков! Многие окна домов были крест на крест заклеены бумажными лентами, чтобы стекла не трескались, не выпадали из фрамуг при близком разрыве вражеских авиабомб!
Резко встряхивая плечами и головой, Васька попытался избавиться от лунного волшебства этой ночи. Поправив воротник пальто, он крадущимися шагами вышел на Малую Почтовую улицу, повернул направо. Стал подниматься вверх к улице 8-го Марта, старательно скрываясь от чужих глаз в тени домов.
Никем незамеченным, ему удалось пробраться до улицы 8-го Марта. На пересечении двух улиц, в угловом здании расположилась московская булочная, на ночь ее двери были надежно заперты на большой амбарный замок. Васька осторожно обошел вход в булочную, при этом стараясь далеко не отходить от стены дома, чтобы не попасть в свет Луны. В этот момент где-то вдали справа послышался рыкающий шум двигателя приближающегося грузовика. Васька плотнее прижался к стене дома. Вскоре с той стороны показалась шустрая полуторка, в кузове которой сидело четверо парней, тесно прижавшихся друг к другу. Все они были в гражданской одежде, но с винтовками Мосина в руках.
