– Правильно, – улыбнулся Печчеи. – Я всегда говорил, и повторю ещё раз. СССР и другие страны соцлагеря надо вскрывать аккуратно и последовательно, как консервы перочинным ножом. И делать это необходимо изнутри. Не забывайте, друг мой, на кону слишком большой куш – треть мировой экономики и ваше вхождение в круг сильных мира сего – международной элиты, стоящей над законами и всеми условностями. Вы можете занять достойное место среди нас – тех, кто управляет этим миром: королей, финансистов, промышленников, потомственных аристократов. В вашем распоряжении будет территория с богатейшими ресурсами на планете. Мешает всему этому СССР. Это камень преткновения, стоящий на нашем пути. И Карфаген должен быть разрушен.
Аурелио замолчал, заметив направляющего к ним официанта.
– Здравствуйте, сеньор Печчеи, – угодливо склонился над столом брюнет в черной безрукавке, безукоризненно отглаженных брюках, белоснежной рубашке, и галстуке-бабочке. – Что будете заказывать?
Молодой человек держал ручку и блокнот, готовясь записывать.
– Привет, Бернардо, – кивнул миллионер. – Давай посмотрим.
Он открыл папку «меню» и задумчиво пробежался глазами по спискам блюд.
– Мой друг, позволите мне сделать заказ за вас? – спросил Аурелио у Гвишиани.
– Конечно, я вам полностью доверяю, – откликнулся Джермен.
– Тогда две порции стейка с печеным картофелем, две брускетты «Капрезе», рекомендую, здесь их отлично готовят, – обратился коммерсант к русскому «другу».
Официант заскрипел ручкой по листу, сосредоточенно записывая заказ.
– Витторио кофе и пару бутербродов принеси. А нам ещё парочку салатов с курицей и авокадо, а также два капучино, когда мы будем заканчивать. Хватит, пожалуй, – решил Печчеи, захлопнув папку.
– Хорошо, сеньор, – кивнул официант, дописал последние строки заказа и развернулся, собираясь уходить.
– Я бы ещё от бокала «мартини» не отказался. Мне говорили, здесь подают отличный «Россо», – добавил Джермен.
– Бернардо, – крикнул вслед уходящему брюнету глава «Римского клуба».
Официант притормозил и развернулся:
– Слушаю, сеньор.
– Принеси бокал мартини моему другу. «Россо».
– Хорошо, сеньор, – кивнул брюнет.
– Ну как тебе «Турино»? – добродушно спросил Аурелио, – нравится?
– Очень красиво, – признался Гвишиани, окидывая взглядом огромные хрустальные люстры, арку из красного дерева, лепнину на потолке. – Такое впечатление, что попадаешь в другую эпоху. Лет на сто-двести назад.
– Неудивительно, – тонко улыбнулся основатель «Римского клуба». – Это кафе открыто в начале двадцатого века. В нашем городе есть заведения постарше, насчитывающие несколько веков. Стены некоторых из них помнят даже Урбано Раттацци и Фридриха Ницше. Но только здесь хозяева идеально воспроизвели символизм ушедшей эпохи королей и аристократов. Это кафе с особой атмосферой. Оно стало символом моего Турина – величественного и прекрасного, первой столицы объединенной Италии и «колыбели свободы».
Подошел официант, и Печчеи замолчал. Брюнет расставил бокалы: перед Гвишиани – с мартини, а рядом с Печчеи – пустой, наполнил его вином и тихо удалился.
– Ладно, друг мой, прости старика за это небольшое лирическое отступление, просто я люблю свой город, – добродушно сказал Печчеи. Он по-прежнему дружелюбно улыбался, но глаза, ставшие вдруг настороженными и внимательными, выдавали коммерсанта.
– Рассказывай, как там у тебя дела? Двигаются?
– Все нормально, Аурелио. Конечно, двигаются. Ты же знаешь, план, разработанный совместно с вами, принят к исполнению и активно реализуется. Партийные бонзы все больше сажают государство на нефтяную иглу. И уже боятся прогневать коллективный Запад своими недружественными шагами. Перестали поддерживать наиболее радикальные коммунистические движения в Латинской Америке и Европе, стараются быть «своими». А значит, играют по нашим правилам. Специалисты в МИПСА и ВНИИСИ активно готовятся. Бобков лично контролирует процесс подбора кадров, отдавая предпочтение молодым диссидентам, изначально критически настроенным к советскому строю. Разумеется, тем, у кого хватает ума не заявлять о своей оппозиционности открыто. Их взгляды выявляются путем специальных тестов, рацпредложений и откровенных разговоров, что «в стране нужно многое менять». В МИПСА эту публику, как сам знаешь, «доводят до ума». Уже практически выращено целое поколение специалистов: социологов, экономистов, ученых, идеологов, готовых провести необходимые нам преобразования.
Железный занавес треснул. В страну уже вошли представители частного капитала – твой «фиат» и «кока-кола». И это только первые ласточки будущей эпохи перемен. На данный момент у нас уже всё подготовлено к первому этапу – взятию власти. Юрию Владимировичу нужно ещё некоторое время, чтобы решить определенные дела, а потом убрать Брежнева. Он намеревался сделать это позже, но в связи с последними событиями, у нас имеется стойкое ощущение, что нужно поторапливаться. В Союзе обнаружились силы, которые могут нам эффективно противодействовать. Это, прежде всего, начальник ГРУ, генерал армии Петр Иванович Ивашутин и его единомышленники. В последнее время он встречался с первым секретарем компартии БССР – Машеровым и членом Политбюро Романовым. Есть подозрение, что они тоже могут начать действовать против нас.
– Так почему вы не уберете этого Ивашутина? – нахмурился Печчеи. – Сами должны понимать. Чем дольше с этим тянете, тем больше проблем возникнет.
– К сожалению, не всё так просто, – вздохнул Гвишиани. – Пытались уже. Не получилось. Ликвидатора взяли. Дал ли он показания, что сейчас с ним, мы не знаем. Его из здания ГРУ куда-то перевезли, куда, неизвестно. Вторая попытка ликвидации Ивашутина в этих условиях будет выстрелом себе в висок. Поэтому, мы решили, как можно скорее избавиться от Брежнева, предположительно в конце января, после новогодних праздников. А потом, когда у Юрия Владимировича будет вся полнота власти, можно уничтожить и Ивашутина.
– Ладно, – буркнул основатель «Римского клуба», – надеюсь, у вас всё получится. Иначе все наши труды последних лет будут напрасными. А как здоровье сеньора Андропова? Насколько мне известно, оно далеко от идеального? Может нужно ускориться?
– Не буду вас обманывать, сеньор Аурелио, – вздохнул Джермен. – Здоровье Юрия Владимировича не идеально. Давние проблемы с почками, ещё кое-что, озвучивать не хочу. Самое плохое, что мы готовили ему в преемники относительно молодого, но очень перспективного Михаила Горбачева. В случае смерти Юрия Владимировича, он должен был продолжить необходимые реформы. Но нашим противникам удалось его дискредитировать и, естественно, заблокировать продвижение в секретари ЦК. Подозреваю, что с помощью людей давнего противника Андропова – министра МВД Николая Щелокова. Сейчас однозначного преемника Юрия Владимировича нет. Нами рассматривается кандидатура посла СССР в Канаде – Александра Николаевича Яковлева. После устранения Брежнева, планируется перевести его в руководство Института Мировой Экономики и Международных Отношений. Предыдущего директора – Иноземцева с этой должности уберем. Юрий Владимирович хочет присмотреться к нему, и, если вопросов не возникнет, начнёт двигать Яковлева в ЦК, а потом и в Политбюро. Раньше ничего решить не получится, к сожалению. Остальные – ненадежны.
– Плохо, – Аурелио скривился, как будто проглотил лимон целиком. – Слишком много в этом слабых мест. В любой момент всё, что мы делали, может полететь в тартары.
– По-другому не получится, – развел руками Гвишиани. – Учтите, и сам наш план, который, кстати, вы прекрасно знаете и одобрили, как уже говорил, рассчитан на несколько лет планомерной и скрупулезной работы. Сразу уничтожить и развалить такую махину как Союз не получится. В Политбюро сидят Щербицкий, Пельше и Гришин. Не говоря уже о Романове. Да и Суслов, этот старый догматик, очень неоднозначная личность. В руководстве армии, если не считать занимающегося производством танков, ракет и самолетов Устинова, Огарков, Ахромеев и множество других советских военачальников, прошедших войну и являющихся патриотами СССР. Они будут сопротивляться. Этих людей надо убрать с постов. За один день такая задача не решается. И общественное мнение подготовить нужно. А делается это постепенно. Самая первая задача – взять власть. Затем «завинчиванием гаек», озлобляем население, настраиваем его против КПСС. Потом запускаем в продажу дешевую водку. На этом фоне «прогрессивные реформы», с открытием кооперативного движения, «гласностью» со шквальной критикой коммунистов, упадут на благодатную почву. Уберем старого идиота Лапина, посадим на телевидение, в главреды «Правды», «Огонька», «Московских Новостей» своих людей, кандидатуры уже есть, или договоримся со старыми, они в большинстве своем будут делать то, что им скажут, и начнём работать. Через несколько лет информационного прессинга, антисоциалистической и антикоммунистической пропаганды большинство народа будет рукоплескать развалу Союза. Да что я вам рассказываю? Вы же сами это прекрасно знаете, неоднократно обсуждали.
