заболела голова. Боль навалилась постепенно перейдя из нудной и тупой в резкую, дёргающую.
Неверный, вечерний свет. Я лежу в санях. Мягко, укрыт тулупом. Где-то на грани сознания слышу звуки, но они не несут угрозы, поэтому отключаюсь.
Очнулся ночью от озноба. Колотит, наверное температура. Рядом мама, прижалась ко мне, пытаясь согреть своим теплом.
— Мама, где мы?
— Ой, сынок, мы недалеко от того места. Тебя ранили в ногу и в голову. Перевязали, как могли, а теперь вот температура поднялась.
— Все живы?
— Всё хорошо, вовремя подошли твои ребята, помогли.
— Хорошо, мам, дай мой рюкзак, там аптечка. Поищи антибиотик.
— Сына, так я тебе уже дала две таблетки.
— Давай ещё.
К утру стало вроде полегче, удалось похлебать супчик. Правда тут же стошнило. Значит сотрясение есть.
Мною занялась Галина Ивановна, она не так боится крови. Они ещё вчера согрели воду и промыли рану на голове, присыпали растолчённой таблеткой и завязали. А вот с ногой хуже. Пуля прошло насквозь по мышце. Вроде нормально. Но, видимо попала грязь в рану.
Блин, нужно её чистить, иначе не дотяну до дома.
Это я и попытался донести до своих.
Мама стоит и губы трясутся, руки тоже. От неё сейчас толку нет. Папа всегда боялся вида крови.
Вызвались меня оперировать Галина Ивановна и Лена.
Сейчас мужики греют воду. На наше счастье, у нас есть литр очищенной самогонки. Не спирт, но деваться некуда.
Я с женщинами пытаюсь прийти к консенсусу. Они пытаются отделаться чисткой раневого канала. А я говорю, что надо надрезать рану, кровь сама вытолкнет остатки ткани. Потом тщательно промыть и зашить. Синтетическая нитка и иголка нашлись. Поэтому сейчас они заканчивают приготовления. Есть кипяток, мой трофейный нож и принадлежности для штопки лежат и ждут своего часа.
— Ну, Макс, завидую тебе. Я так давно хотел хряпнуть в нормальной компании. А ты можешь уже сейчас, — это Гоша протягивает мне полный стакан самогона.
Блин, и так голова трещит, а куда деваться. Через силу делаю несколько глотков, опрокидывая в себя пахучую жидкость. Теперь, главное удержать в себе, просится наружу. Нет, вроде прошла. Через пару минут похорошело.
— Девочки, сделайте из меня пожалуйста красавца.
Дальше было больше часа издевательств. Они тыкали в рану, вызывая острую боль. Под конец я перестал чувствовать боль, только понял по движениям, что зашивают. Сознание тихо погасло, подарив мне отдых.
Проснулся утром, мы уже в дороге и это хорошая новость.
Голова покоится у мамы на коленях. Подо мной мягкий мешок. Голова немного побаливает. Если не шевелится, терпимо. Попробовал развернуться, сразу прострелила нога и заныло в черепушке:
— Сына, ты как?
В течение сорока минут я узнал все новости, после которых наконец смог расслабиться.
Напали на нас местные джигиты. Видимо их зоркий сокол, охраняющий стадо, высмотрел проходящий караван и подумал, а почему бы и нет. Несколько человек и упряжка с добром. Они грамотно сели в засаду, распределившись, чтобы не дать нам уйти. Лошадь завалили, сразу лишив нас подвижности. Правда, надо отдать им должное, стреляли аккуратно и только я и бедная лошадка пострадали в боестолкновении. Наверное они уже распределили между собой добытое добро и свежих рабов. Пришли на санях, запряжённых двумя низкорослыми лошадками и ещё трое были верхом. Одиннадцать человек, четырёх приголубили мы с батей. Остальных перещёлкали вернувшиеся на стрельбу Гоша с Еленой. Вот они не дали врагу даже минимального шанса, перещёлкав с расстояния четырёхсот метров. Единственно плохая новость, что один смог уйти, прихватив двух лошадей. Вечером, на стоянке я смог рассмотреть наши трофеи. Отец впряг верховую трофейную лошадь в наши сани, взамен погибшей. Вторая парная упряжка с санями досталась нам от дружелюбных степняков. Наши собрали в неё трофеи — оружие и верхнюю одежду. Разошедшаяся Лена угомонила издалека каждого, раненых нет. Суровая валькирия, или мужиков не очень любит.
Проблема была с моими собаками. Отец привязал трофейные сани к нашим, и позади мою упряжку. Собаки наотрез отказались бежать, пришлось меня с мамой перекладывать назад. Тогда собаки успокоились. Павшая лошадка поделилась с нами мясом. Поэтому первые дни мы можем не охотиться. Два дня отец торопился, боялся погони. Но то ли мы выбили мужскую часть стойбища, то ли наша снайперская парочка перепугала до усрачки сбежавшего джигита, но нас не преследовали.
Вскоре пошли наши края, мы недалеко от дома. Две ночёвки и всё. Даже воздух иначе пахнет. Единственно плохо, степь осталась позади. Идём по глубокому снегу. Впереди Георгий, торит лыжню. Его подруга страхует сзади, иногда они меняются. Отец правит первыми санями, с ним Галина Ивановна, она же возится с ребёнком. Ну а мы с мамой во-вторых санях.
Я уже сам ковыляю на остановках по своим надобностям. Тошнота прошла, но головная боль возвращается при нагрузках. Шрам на ноге выглядит не очень, но воспаление спало — это главное. Пока лежу, удобно устроившись на маминых коленях, когда ещё вспомнишь детство, в голову лезет всякие мысли о смысле жизни. Сейчас то мне не надо осматриваться в поисках опасности.
Вот мы с Георгием проделали такой длинный путь. Побывали во многих поселениях. Часть из них вполне успешны, община развивается. Налажен порядок, есть производства и специалисты, очевидны перспективы на выживание. Но попадались и такие, как то, где жила Галина Ивановна. Упадок и безнадёжность. А ведь там тоже живут люди, есть образованные. А почему бы нам не заняться этим вопросом. Прочесать всё, что сможем охватить. Соблазнить профессионалов в своих областях, рабочих и инженеров, врачей и учителей, да мало ли. Ведь сложноорганизованная мировая система рухнула, выживают те анклавы, где народ понял, что нужно идти вперёд. Никто не приедет и не привезёт гуманитарную помощь. Кто этого не понял и живёт сегодняшним днём, у того будет кисло. Через поколение люди, обладающие знаниями уйдут, останутся дикари. Чтобы этого не произошло, нужно выискивать нужных людей. Создавать центры просвещения и библиотеки. Конечно же мы откатились на пару веков назад, но ведь многие выжили. У цивилизации огромный шанс на возрождение.
Надеюсь, что катастрофа послужит примером того, что глобализация не несёт однозначного положительного потенциала. Единое правительство, и не важно мировое или объединённой Европы, всегда будет игнорировать интересы своих народов. Глобализация удобна для мировой элиты, можно действовать без оглядки. Однополярный мир не подразумевает системы противовесов и сдержек. Увеличивается дифференция в уровне благосостояния между богатыми и бедными. Фактически, происходит расслоение между населением земного шара на тех, кто может пользоваться плодами глобализации и тех, кому они не доступны.
Ещё не
