за Кичиро, который в спешке застегивал последние защелки на скафандре. Женщину было видно в пуленепробиваемом стекле двери. Совсем небольшое отверстие — не больше форточки, чтобы просмотреть обстановку за дверью.
Губы женщины шевелились. Она явно напевала свою песенку. Кичиро неожиданно понял, что и он совсем недавно её пел. И эта песенка звучала победным гимном над ним. Победным гимном мертвецов…
Дальше Мируяма приставил карточку к замку и вышел туда, куда стремился всё это время — к жерлу Фудзиямы. К огромной пещере, где есть второй выход, через который можно удрать. К бурлящей лаве внизу.
В этом месте и происходила утилизация отработанных «человеческих отходов». Трупы сваливались прямо в лаву и сгорали там без следа. Никто не мог отследить, что у них не хватало той или иной части тела, которую позаимствовал для своего маленького бизнеса Кичиро Маруяма.
И тут было спасение. Нужно всего лишь пройти сотню метров по тропинке шириной в человеческий рост. А дальше будет выход. Дальше будет спасение…
Кичиро ощущал жар, скрадываемый на девяносто процентов скафандром. В этом адском пекле никто не мог выжить без специального костюма. Тем более не мог выжить белобрысый мальчишка-хинин, который запросто вышел из двери спасительного шлюза.
Мальчишка в легких тренировочных штанах и белой майке, облегающей мускулистый торс. Он просто не мог выжить в этой адской жаре! Не мог, но вон он — стоял в десяти метрах и заграждал выход к спасенью.
Воздух плясал от огненных змей, лениво переползающих в жерле. Но даже в этом колыхающемся мареве была четко видна грустная улыбка хинина. Он что-то проговорил. Кичиро с ужасом осознал, что понимает его.
— Пришла пора возмездия, Маруяма-сан, — проговорил хинин.
— Кто ты? Кто ты такой?!! — завопил Кичиро.
— Я тот, кто пришел спросить с тебя по счетам, — ответил хинин.
Из его опущенных рук начал струиться черный дым. Кичиро мотнул головой, так как ему показалось, что в дыму проглядывают лица. Он мотнул ещё раз, так как лица начали приобретать знакомые черты.
Десятки, сотни лиц.
Среди них был тот малыш с растрепанными волосами. Тот двухметровый мужчина, та женщина. И они улыбались…
Кичиро отшатнулся было назад, но в этот момент из дымовых колец вылетело первое лицо… Даже специальный скафандр не смог удержать летящего метеоритом лица, которое улыбалось. Оно пронзило фигуру Кичиро Маруяма, оставив горящий след в месте соприкосновения и яркий всполох воспоминания о встрече с владельцем этого лица.
Следующие лица тоже потянулись к фигуре исполняющего обязанности начальника биологической лаборатории. Они одно за другим проникали в блестящий костюм и вылетали с другой стороны.
Внутри скафандра визжал от боли и ярких вспышек воспоминаний Кичиро Маруяма. Он отходил раз за разом и вдруг его нога сорвалась с площадки. Кичиро взмахнул руками, но марево воздуха вовсе не собиралось его удерживать.
Кичиро полетел вниз. Он на краткий миг ощутил себя на месте тех «человеческих отходов», которые сам не раз сбрасывал вниз. В следующий миг удар о раскаленный камень выбил из него дух. Кичиро пытался вздохнуть, но воздуха катастрофически не хватало.
Он только мог смотреть на белобрысого хинина, который стоял на краю обрыва и грустно провожал взглядом умирающего Кичиро. Через три секунды стекло скафандра не выдержало натиска раскаленных камней и проломилось внутрь, запуская огненную смерть вовнутрь.
Бурлящая лава неторопливо забрала очередное подношение и погребла под собой того, кто до этого регулярно подкармливал её. Лава не заметила разницы между теми объектами, которые падали в неё раньше, и тем, кто упал сейчас.
Белобрысый хинин вздохнул и отправился к выходу. Заряда в усиленном экзоскелете фирмы Окамото хватало ещё на три минуты. Следовало торопиться. Охлаждение экзоскелета расходовало много энергии.
Уже на выходе из горы Фудзияма хинин остановился и набрал телефонный номер. С другой стороны горы зазвонил телефон и тем самым активировал взрывное устройство. Одно из тех устройств, заранее расставленных по лаборатории.
Под ногами хинина ощутимо вздрогнуло, потом ещё и ещё раз. К небу поднялось большое черное облако. Хинин усмехнулся, когда в этом облаке разглядел три лица: Ода Мицухидэ, Казуми Сайто и Кичиро Маруяма. Три главных виновника многочисленных смертей отправились к Оиве.
Да, можно было сказать, что они всего лишь исполнители, но с другой стороны — у этих людей был выбор. И они свой выбор сделали. А уж что до тех, кто заказывал исполнение… До тех тоже можно будет добраться в своё время.
В Токио на верхушке пятиэтажной пагоды в это время выпал тяван из рук главного оммёдзи Дзуна Таганачи. Он протер глаза, глядя на странное облако, поднявшееся со стороны Фудзиямы и принявшее вид черепа, и удивленно проговорил:
— Неужели пророчество о конце магии-оммёдо начало сбываться?
— Ну что же, ты почти готов. Конечно, над техникой надо ещё работать и работать, но вот по физическим составляющим тебя уже можно выпускать… против одного мастера, — закончил Казимото.
Ехидный медвежонок вольготно развалился на коленях сэнсэя Норобу. Они оба смотрели, как я отжимался, стоя на указательном пальце правой руки и вытянувшись в струнку головой вниз. При этом на подошвы моих ног заботливой рукой сэнсэя была установлена чашка с горячей водой.
Несмотря на то, что рука уже начинала подрагивать — ни одна капля не упала на пол!
— Я бы не выпускал против него даже специалиста, — покачал головой Норобу. — Боюсь, что тот наваляет нашему ученику от души, а нам потом будет стыдно.
— Не будет вам стыдно, уважаемые учителя, — просипел я. — Вам вообще неведом стыд, если говорите такие вещи.
— А впрочем, пусть наваляют, возможно, это научит нашего ученика почтению, — хмыкнул медвежонок. — Сэнсэй Норобу, вас не затруднит подлить немного нашему ученику свежего кипятка? А то, боюсь, что он совсем замерзнет.
— Ага, с вами замерзнешь… — проворочал я, наблюдая за тем, как краснопузый чайник поднялся с подставки и полетел ко мне. — Только и знаете, что добавлять кипятка…
Чайник подлетел ко мне и, как я и ожидал, пролил несколько обжигающих капель на кожу ступней. Хорошо ещё, что я приготовился загодя — уже хорошо изучил подленькую натуру своих учителей. Поэтому даже не дернулся, хотя для вида и прошипел сквозь зубы. Прошипел для того, чтобы умаслить учителей. Всё-таки они стараются…
— Что случилось, наш добрый ученик? — поинтересовался сэнсэй,
